кричит Рио со своего места, пробуждая весь самолет и пугая меня, заставляя меня отпрыгнуть назад от стюардессы, которая может попасть в неприятности из-за нашего положения.
Рио врубает свой бумбокс как можно громче, музыка разносится по всему самолету, а возгласы и крики эхом разносятся по всему самолету. Я выглядываю в проход и вижу, что все мои товарищи по команде проснулись, некоторые из них танцуют под чертовски громкую музыку.
Стиви кладет свою руку на мою, возвращая мое внимание к ней, когда, прижавшись спиной к стене, прячется в углу кухонного отсека, чтобы никто не видел.
Девушка дергает ткань моей рубашки, заставляя меня встать всего в нескольких дюймах перед ней. Упираюсь ладонями в стену позади нее по обе стороны от ее головы, заключая ее в клетку.
Я с болью осознаю, что моя грудь поднимается и опускается быстрее, чем должна, но эта девушка выбивает меня из колеи уже несколько месяцев, и я нервно дышу, как будто на борту скоро не останется кислорода.
Что она собирается делать? Что она позволит мне сделать?
Стиви смотрит мне в глаза из-под темных ресниц. В ее сине-зеленых глазах есть нотка неуверенности. Как будто девушка не уверена в том, что делает. Как будто не уверена, может ли она это сказать.
Но кажется, что она хочет это сказать.
«Скажи это».
— Да, — она прикусывает нижнюю губу. — Я бы хотела пойти с тобой.
Песня «Хороший день» звучит в самолете, доносясь из динамиков бумбокса, когда уголок моего рта приподнимается с одной стороны. Стиви следит за движением моего языка, когда я смачиваю нижнюю губу, прося ее подойти ближе, не говоря ни слова.
И когда она цепляет двумя пальцами золотую цепочку у меня на шее, приближая мои губы к своим, я знаю, что это будет хороший день.
Это будет хороший, мать его, год.
Мой рот накрывает ее рот, нуждаясь, желая, принимая все, что она может предложить.
Стиви обвивает рукой вокруг моей шеи, притягивая меня к себе, ее металлические кольца охлаждают жар моей кожи. Я наклоняюсь к ней, прижимая ее к борту самолета, желая быть как можно ближе, желая получить все.
Мои руки покидают стену и вместо этого обхватывают обе ее щеки, когда ее губы приоткрываются, ее язык проникает внутрь и находит мой. Она мягкая и теплая, и для человека, который никогда не любил интимных поцелуев, я не могу представить, что у меня не будет этого момента.
Ее бедра ритмично толкаются в мои с желанием, и стон, который вырывается из моего горла, звучит громко, но, к счастью, музыка Рио перекрывает мои отчаянные и голодные звуки.
В салоне становится все громче, парни все шумнее, и мне нужно остановиться, чтобы не навлечь на Стиви неприятности.
Но, черт возьми, я не хочу останавливаться.
Поэтому не останавливаюсь.
Мой язык исследует ее, скользя и пробуя на вкус, наши губы двигаются идеально синхронно, не пропуская ни единого такта, как будто мы были созданы друг для друга.
Наконец, к сожалению, Стиви слегка отстраняется, разрывая связь. Но довольная улыбка на ее припухших губах не выражает никакого сожаления — только удовлетворение.
Черт, мне нравится целовать ее.
Держа свои татуированные руки на ее челюсти, я прислоняюсь лбом к ее лбу, и мы оба пытаемся наполнить наши легкие кислородом, которого лишали себя слишком долго.
— С Новым годом, — шепчу я ей в губы.
— С Новым годом, — улыбается Стиви.
Длительность зрительного контакта, происходящего сейчас, еще несколько месяцев назад могла бы насторожить, но я не могу найти в себе силы отвести взгляд.
Я хочу этого.
Я хочу ее.
Стиви выдерживает мой взгляд, мы оба одинаково довольны происходящим.
— Я хочу газированную воду, — мягко говорю я, разрушая момент, потому что я должен это сделать, пока кто-нибудь не вернулся сюда.
Моя нахальная улыбка наполняется весельем, когда Стиви игриво толкает меня в грудь.
— Убирайся отсюда, — смеется она.
Находя себя исключительно смешным, я хихикаю вместе с ней, прежде чем направиться к своему месту. Делаю один шаг из кухни, но потом передумываю и быстро поворачиваюсь назад, чтобы украсть еще один быстрый поцелуй, подальше от посторонних глаз.
— Дополнительные лаймы, милая, — выдыхаю я у ее губ.
— Ненавижу тебя.
ГЛАВА 24
СТИВИ
— Прекрасно выглядишь, Ви.
Райан поворачивает голову в мою сторону на заднем сиденье, одаривая меня мягкой и гордой улыбкой, пока мы стоим в очереди машин перед слишком экстравагантным зданием.
— Спасибо, — я толкаюсь плечом в его плечо.
— Тебе спасибо. Если бы ты не согласилась быть моим «плюс один», я бы влип. Помнишь племянницу нашего генерального менеджера? Ту, которой я должен был помочь на премьере фильма? С тех пор она не оставляет меня в покое, и наш генеральный менеджер попросил меня привести ее сегодня вечером, но, к счастью, ты уже согласилась.
— Звучит как настоящая любовь. Мне жаль, что я встала на пути.
— Ох, да ладно. Баскетбол — моя единственная настоящая любовь.
— Как романтично.
Проводя руками по небесно-голубому атласу своего платья, я делаю глубокий вдох. От ценника на это платье меня чуть не стошнило, настолько оно дорогое. Но как только я надела его, и мой брат увидел, как уверенность пробежала по каждому нерву моего тела, он заплатил за него еще до того, как я вышла из примерочной.
Уверенность — содержательное слово в последнее время.
Не могу сказать, когда я чувствовала ее постоянно, но в последнее время это так. Как бы мне не хотелось это признавать, внимание Зандерса сильно повлияло на мою уверенность в себе — наилучшим из возможных способов.
Я знаю, что Зандерс не знает меня полностью, но те части, которые он видел, заставляют меня чувствовать себя замеченной. Он знает, что нужно сказать, и не в форме огульного заявления «это то, что
