Мотоцикл рухнул на пол и взорвался. Клуб пламени взлетел, окруженный коричневыми космами дыма, будто раскаленная от гнева лысая макушка огненного джинна в обрамлении темных волос. Заскользив потными ладонями по металлу, я подтянулся, навалился грудью на отверстие. Ступни уже жгло, жар охватил колени и подобрался к паху. Я перебрался через край, поджав ноги и вытащив за собой ломик, откатился, вопя, вскочил — ботинки почти расплавились, штанины горели, — бросился по коридору с низким сводом, пригибаясь, зажав ломик под мышкой, хлопая ладонями по икрам и лодыжкам. Наконец погасил огонь, и в этот момент колодец закончился. Впереди озеро — нет, огромный бассейн, искусственный водоем с бетонными бортиками, — посреди него стоит на одном месте, не качаясь, плавучая платформа, дальше, за насыпью у самого бортика, лежат фигуры; вспышки, звук выстрелов…
Взмахнув руками на краю коридора, я рухнул с двухметровой высоты на груду камней, а сверху на меня свалился лом.
* * *
Выстрелы смолкли, наступила тишина, лишь вода еле слышно плескалась в бетонные берега. Лежа за камнями, я приподнял голову, обозревая дно гигантского колодца.
Вокруг бассейна стояло несколько прожекторов на треногах. Большинство либо разбиты, либо просто не горят, но три еще работают, освещая основание цилиндра, будто театральную сцену, давая резкие, глубокие тени. Водоем был метров тридцать в диаметре, на середине высилось сооружение, напоминающее кастрюлю, с дощатыми бортами. У ближнего борта торчал столб, от которого над водой шли провода и исчезали в отверстиях в отвесном склоне пещеры. Я прищурился. Это что, корабль, баржа — или оно растет из дна бассейна? Нет, кажется, сооружение — плавучая лаборатория… Но для чего ставить ее посреди искусственного водоема?
Кроме прочего на палубе было несколько длинных шестов с натянутой между ними колючей проволокой. На проволоке висели мертвые тела в халатах. Врачи? Лаборанты, ученые, работники подземного комплекса? Я прищурился, начиная кое-что соображать. Двое мертвецов были распяты на столбах с перекладинами. Либо это казнь, либо жертвоприношения, а скорее всего — и то и то разом. Наверное, убили их бюреры, которые в норах по склонам живут… Но если жертвоприношения — то кому? Вроде не видно никого живого ни в бассейне, ни на круглой палубе… А там что? Вон, почти на середине палубы, перед приземистым домиком с проломом в стене… Нахмурившись, я некоторое время вглядывался, потом перевел взгляд на воду.
Необычная вода: темная, с ртутным отливом, — бассейн словно наполняло расплавленное серебро. Может, таки ртуть? Нет, по ней иногда пробегала легкая рябь… Скорее вода, в которую влили много серебрянки.
Когда-то от края бассейна к лаборатории вел мост, теперь от него остались лишь насыпь и ступеньки возле бортика — далеко по левую руку от меня. Там, под насыпью, залегли военные: трое солдат, Медведь, капитан Пирсняк и счастливая парочка, Уильям с Марьяной. Сверху я видел их гораздо лучше, чем Никита, Злой и Шрам, которые лежали также слева, но куда ближе ко мне.
Сталкеры прятались за камнями — защита хуже, чем высокая насыпь. Впрочем, насколько я понимал, с патронами сейчас было туго у всех: выстрелы прекратились, когда я выпал из туннеля, и больше никто не стрелял, хотя из-за насыпи и над камнями торчали стволы.
И еще на две детали я обратил внимание. Посередине между плавучей лабораторией и той частью бортика, возле которой лежали сталкеры, на серебряной воде застыл небольшой плот — доски, кое-как скрученные проволокой. Той самой, колючей. На плоту лицом вниз неподвижно лежал человек. Я почему-то сразу решил, что мертвец — один из тех, кого оставили болтаться на колючке, принеся в жертву неведомому богу. Сумел слезть, соорудил плот, отплыл, но не дотянул до берега: умер от ран.
Вторая деталь — черная дыра в камнях справа, на противоположной от военных стороне. Она находилась в каких-нибудь полутора метрах от бортика, между ним и отвесной стеной, большая зловещая дыра, ведущая вниз, под пещеру-цилиндр.
Пригоршня со Злым пялились на меня. Должно быть, услышали, как я выпал, а когда приподнял голову повыше — заметили ее. Хотя снизу им, скорее всего, трудно понять, чья голова торчит там.
— Это Химик, — негромко сказал я.
Пригоршня осклабился, ткнул пальцем в свой автомат, затем показал в сторону насыпи и махнул рукой. Я кивнул. Крутой склон горы камней заканчивался в паре метров от того места, где лежали сталкеры. Собственно, камни, за которыми они прятались, являлись частью этой горы, просто откатились дальше от основной массы.
Напарник приподнялся и дал одиночный выстрел по насыпи. Торчащие из-за нее головы исчезли; схватив ломик, я прыгнул вниз. Скатился по камням, сделал пару шагов и упал между Шрамом и Злым.
— Ох, ни хрена себе, — сказал Злой, окидывая меня взглядом. — Что это с тобой?
Вид у меня, должно быть, и вправду был страшноватый: весь в ссадинах и кровоподтеках, лоб в корке грязи, перемешанной с кровью, куртка изорвана, штаны снизу обгорели, а ботинки потеряли форму, шнурки на них спеклись в лоснящиеся черные полоски.
— Хреново со мной, — сказал я, через силу улыбаясь. — Что здесь?
— Они туда рвутся! — Старый сталкер ткнул пальцем в плавучую лабораторию. — Это точно, мы видели, пока они не залегли там, как Медведь по берегу скакал, высматривал, где бы перебраться…
— Так чего ж по воде не переплыть? — спросил я.
— Вот и я говорю! — зашипел Злой. — Нырнуть — и вперед! А кореш твой бухтит, что опасно… Опасно! — он скривился. — А до сих пор что было? Мы вроде по лесу ягоды собирали, и тут вдруг — на тебе, опасно стало!
Из туннеля, откуда я попал сюда, донесся приглушенный вой ящеропса, потом грохот и тут же едва слышные вопли бюреров. Они все еще сражались там, в пещере, с цистернами, и это было хорошо: карликам пока не до нас.
Пригоршня, не отрывая взгляда от насыпи, сказал:
— Откуда ты знаешь, что в той воде прячется? Злой стукнул кулаком по камню.
— Да нет там ничего! Я наблюдал — поверхность спокойная, ни разу ничего не шевельнулось, не мелькнуло. Плыть надо!
— Никита, у тебя сколько патронов? — спросил я.
— Семь.
— А у тебя, Злой?
— Берданку я бросил уже, — проворчал тот. — Ни черта не осталось. А в «калаше» с полрожка.
— То есть штук пятнадцать. Шрам?
— Пять. В пистолете три. Я кивнул.
— А у меня вообще пусто.
— И сколько у нас, по-твоему, против них шансов с таким боезапасом? — спросил Пригоршня. — Против Медведя с капитаном этим…
— Шансов? Каких шансов?
— Но и у вояк наверняка патронов почти нет, — возразил старый сталкер.
— Ну так что ты предлагаешь?
— Я ж сказал! Вскакиваем, ныряем и плывем.
— Опасно слишком.
— Это тут лежать опасно, под стволами у них! За камнями за этими… Ты не боишься, что ли?
— Боюсь? — удивился я. — Да мне страшно до усрачки, и это хорошо.
— Почему?
— От страха я лучше стреляю.
Я выглянул сбоку от валуна, так, чтобы не подстрелили лежащие за насыпью.
— Почему мертвец на плоту лежит? Он, мне кажется, из лаборатории убегал — так чего не нырнул? Прыгнул бы прямо с борта… здесь плыть — двадцать секунд. Но он, видишь, плот начал клепать… и все равно не доплыл. Нет, что-то не так с этим бассейном, Злой.
— Да это ж один из тех наверняка, кого на проводах там развесили. Бюреры местные, что ли, забавлялись? Он весь колючкой истыкан на спине, отсюда вижу. Без плота боялся, наверное, что вообще плыть не сможет, обессилел от ран. Все, хватит базарить! — старик повернул ко мне красное от гнева лицо. — Плыть надо!
— Перестреляют в воде, — сказал Шрам.
— Значит, так делаем: я первый прыгаю, вы меня прикрываете. Если там кто-то голову только приподнимет — гасите его. Я доплыву, наверх залезу — вон там этот… шторм-трап по борту идет. Сверху вас прикрою. Оттуда вояки вообще как на ладони, так я их всех, может, и…
— Опасно, — сказал я. — Лучше иначе, давайте я сейчас… Злой вдруг больно ткнул меня острым локтем в бок.
— Твою мать! Заткнись, Химик! Я здесь старший, понял?! - последние слова он буквально выплюнул мне в лицо, брызгая слюной. Щеки его были покрыты нездоровым румянцем, на подбородке выступила красноватая сыпь, веко дергалось… Он почти обезумел от близости свободы. Проживший в Долине долгое время и страстно желавший из нее вырваться, сталкер был уверен, что выход совсем близко, внутри плавучей лаборатории, и каждое лишнее мгновение, проведенное в пузыре, было для него мучительным.
— Злой, ты совсем охренел? — спросил Никита, лежащий по другую сторону, и старик рывком повернулся к нему.
— Пасть захлопни, щенок!! Так что, будете прикрывать меня или нет?!
Я пожал плечами.
— Будем, конечно. Давай, плыви.
— Приготовились тогда, — сказал он. — Ну… Со мной Черный Сталкер!
Он вскочил. Низко пригибаясь, преодолел короткое расстояние до бортика, вспрыгнул на него и упал в воду — не нырнул, чтобы не замочить «калаш», спрыгнул ногами вниз, подняв автомат над головой.
