Глубина оказалась по грудь. Злой поплыл, удерживая оружие над поверхностью.
Как только он появился из-за камней, за насыпью раз дался возглас, после чего возникли сразу три головы — и тут же приподнявшийся Шрам выстрелил. Один из врагов, молодой солдат, с криком выпрямился, держась за лицо, попятился и упал навзничь.
В ответ прозвучали три выстрела. Две пули ударили в камни перед нами, другая — в бортик, с которого только что спрыгнул Злой. Хотя грести сталкер мог лишь одной рукой, он плыл быстро. Серебряная вода расходилась двумя волнами, будто от носа корабля, а дальше распадалась на отдельные водяные бугры — теперь по всей поверхности рябили отблески прожекторов. Пригоршня и Шрам глядели в сторону насыпи, направив туда стволы, я же был без оружия, поэтому наблюдал за старым сталкером — а он вдруг исчез.
Глава 10
Я вздрогнул, недоуменно пялясь на воду. Злого будто что-то утянуло: он без всплеска канул в серебристой толще, уйдя вместе с автоматом.
Сталкер вынырнул опять — без оружия, истошно вопя, в метре от того места, где пропал.
— Что с ним?! - Никита повернулся к бассейну.
Злой орал, как Илья Львович, когда того покалечило взрывом. Из-за насыпи показались головы, Шрам выстрелил, они убрались обратно. Злой добрался до плота, ухватился, вползая… Нижней половины тела у него не было, лишь красные лохмотья и кости, по которым ползали, извиваясь, множество тонких серебристых тел; из воды потянулись красные нити сухожилий, длинные лоскуты кожи…
— Это пираньи? — изумился Никита.
— Мутанты какие-то, — ошарашенно пробормотал я. Серебряная вода вокруг плота бурлила, гибкие тела сновали, то и дело выныривая на поверхность. Крик Злого со рвался на визг, захлебнулся, и сталкер замер рядом со вторым телом, в такой же позе: лицом вниз, разбросав руки.
. - Почти так же кричал Стрелок, когда только пришел в себя, — произнес вдруг Шрам.
— Стрелок? — я перевел на него недоуменный взгляд.
— Когда его вытащили из того грузовика. Стрелок, ему задание было: убить Стрелка.
— Что?
Шрам не шевелился, глядя будто в себя, — глаза его, и без того необычные, стали совсем уж нечеловеческими.
— Сбой в Системе вышел. Система так настроена: самые сильные из тех, кто в центр Зоны стремится, доходят до выжигателя мозгов. Становятся зомби и назад бредут, нападая на других, которые, как и они, до Монолита хотят дойти. Монолит для того и создан — приманивать, это защита такая у Зоны. Самые сильные и умные, кто сможет выжигатель пройти и Радар, — тех Монолит в оборот берет. Потом попадают в лаборатории под ЧАЭС. Система одних убивает там, других кодирует на задания разные. Самым опасным Стрелок был. — Шрам закрыл глаза. — Но сбой вышел. В любой сложной Системе они бывают. О-Сознание пропустило его, когда он в плен попал, не поняло, что он — это он. От Стрелка давно избавиться хотели. Его закодировали на убийство самого себя и назад в Зону отправили.
— А ты что же? — спросил я, завороженный его равнодушным мертвым голосом…
— Я из солдат, из срочников. Сбежал от дедов, потом… Многое было. Я с Клыком и Призраком как-то сцепился, теми, которые Стрелку помогали, когда он захотел узнать правду о себе. Потом к Монолиту попал, а потом… — Он раскрыл глаза, повернул голову, и я отпрянул, увидев, что зрачки его стали черными дырками. Другим, более высоким, почти детским голосом Шрам произнес: — Мы заинтересовались пузырями. Они нарушают работу. Они меняют Структуру. Они ведутнаружу.Мы собираем сведения. Ты помог нам. Мы не забудем. Мы ничего не забываем. Жди — найдем тебя.
— Ты чего?! - изумился Никита. — Шрам, эй, что с тобой?! Андрюха, чего он зенки вылупил? Это что…
Голова сталкера упала на руки, и он замер. Покосившись на изумленного Пригоршню, я прокричал:
— Медведь, эй!
Шрам поднял голову — глаза его стали прежними — и произнес обычным голосом:
— Что дальше будем делать? Не слушая, я повторил:
— Медведь!
— Химик, ты? — донеслось из-за насыпи.
— Как здоровье, Медведь?
— Это ты с той горы скатился?
— Кто ж еще? Он помолчал.
— А почему сверху по нам не шмалял?
— Да мне не из чего было.
Я услышал, как за насыпью сталкер громко и смачно плюнул — в звуке этом явно слышалось презрение.
— Ты даже без ствола! — обвинил он.
— Ну! Как допер? Он опять плюнул.
— Ты безоружен! Я — всегда вооружен.
— И что с того? — крикнул Никита.
— Сидели б тихо, вы оба! Нет — лезут на рожон! Куда лезете?!
— Так за тобой следом.
— Идиоты! Я люблю идиотов.
— Почему?
— Вас легко убивать.
— Было бы легко, мы б сейчас не болтали тут. Воцарилась тишина, потом он вновь подал голос:
— Вас трое осталось.
— Точно, до трех считать умеешь. А до шести?
— Умею. Нас — шестеро.
— Да, слишком мало, — согласился я, — нам вас легко убить будет.
— Уходите, Химик.
— Уходить? — удивился я. — Куда уходить?
За насыпью произошло движение, и Шрам с Пригоршней приникли к автоматам. Голос капитана Пирсняка прокричал с акцентом:
— Отходите, дайте нам перебраться. Мы уйдем — потом вы уйдете.
Я покачал головой, хотя они не могли видеть этого.
— Шутишь, солдатик? Вы нас за собой не выпустите. Шестеро, говорите? Но из них одна — девчонка, второй — шкет, который стрелять не умеет.
— Я есть умею стрёлить! — выкрикнул Уильям Блейк.
— А ты молчи, иуда! — заорал на него Пригоршня. — Предатель!
— Я есть сделал это от любви, — растерянно ответил Уильям.
Я толкнул Никиту в бок, и он склонился ко мне.
— Поговори с ними. С Медведем, с капитаном… С Медведем лучше: расспроси, что ему было нужно от Картографа, как тогда дело было. Может, не захочет отвечать, но ты все равно тормоши его, спрашивай…
— А ты? — прошептал он.
— Я сверху видел кое-что… туда поползу, а ты их отвлекай. Появилась одна идейка, сейчас нет времени рассказывать. Вернусь — у нас еще где-то минута будет. Тогда растолкую. Ну, давай, не молчи!
— Медведь! — заорал Пригоршня. — А мы вычислили, кого ты в том домике на склоне видел. Слышишь, умник?!
Я шепнул Шраму: «Нож у тебя есть? Дай сюда. И контролируй здесь». Получив оружие, сунул ломик за ремень, прополз мимо сталкера и стал передвигаться за камнями, вдоль подножия горы, с вершины которой недавно обозревал дно пещеры, — в противоположную от военных сторону, краем уха прислушиваясь к разговору.
— Легко догадаться было, — ответил Медведь напарнику. — Даже такие идиоты, как вы с Химиком, могли.
— Точно! — не стал спорить Никита. — И то, как ты, урод, ребят Курильщика положил, — об этом тоже догадались.
— Он сам виноват. Надо было дать мне, что я просил, но людей своих не навязывать.
— Да он тебя просто хорошо знает. Хрен бы ты с ним барышом от поля артефактов поделился.
— Полем? Каким… — Медведь вдруг хрипло рассмеялся. — Ты всерьез, Пригоршня? Я не поле здесь искал!
Я отполз уже достаточно далеко, крики теперь звучали тише, да еще эхо разносило голоса по пещере, будто перемешивая отдельные слова, отчего их трудно было разобрать.
— У Картографа пробойник и стрелка! — пояснил Медведь. — Я их увидел, когда в первый раз сюда…
— Какие еще Стрелка с Белкой?
— Пробойник реальности. Не знаю, как назвать. А стрелку Картограф из артефактов смастерил-. Вроде компаса, который показывает слабые места… ну, такие, где стоит пробойник использовать. Можно самому пузыри создавать, можно с места на место по Зоне перескакивать… Это ж могущество! Какое там поле, зачем, если ты такими вещами владеешь?
— А, так вот для чего ты сюда снова пожаловал… Картограф ведь тебя спас в первый раз — вывел отсюда, а ты, значит, так его отблагодарить решил?
Я преодолел уже две трети расстояния. Один из горящих прожекторов стоял неподалеку от моей цели, и резкий белый свет его слепил глаза — я полз будто по выцветшему черно-белому миру, попадая то в глубокие, как океан, тени, то в слепящий свет.
— Одного не пойму, Медведь! Как вы с Троповым здесь в первый раз прошли, мимо чудищ всех этих? Да ты ж еще и раненый, он же тебя вез…
— А ты его видел? Он не как человек, он… Ни звери его не трогают, ни мутанты, никто… Он мимо них… как проскальзывает, они не замечали ни его, ни меня, а если замечали — отворачивали морды.
Что-то здесь не так, решил я. С чего Медведь такой словоохотливый? Он, вообще-то, угрюмый мужик, может, не настолько диковатый, как Шрам, но все же. С чего он вдруг там разливается соловьем, рассказывает все…
Я понял причину и застыл посреди черно-белого пространства, став одной из его теней. До круглой дыры было совсем недалеко. Теперь я видел, что прожектор на покосившейся треноге стоит почти точно над ней. Толстый кабель тянулся, завиваясь широкими кольцами, к бассейну, исчезал в ртутной жидкости — должно быть, освещение было подключено к источнику энергии где-то в лаборатории. Я лежал, замерев, лишь зрачки двигались из стороны в сторону.
И наконец я заметил его: капитан Пирсняк полз вдоль бассейна.
