сопрешь школьные призы!»
«Никто и не заметит, что пропал приз за второе место в турнире штата по боулингу за 1971 год. И никому не будет дела, если пропадут два-три плаката и набор фломастеров. Прихвати их с собой! Ты совершишь это ради благого дела»!
Мне было приятно, что Джесси написал мне такие слова. Интересно, его мать придет на митинг? И потом, хотя я не хотела делать слишком далекоидущие выводы, если Эбердин будет спасен, может быть, спасемся и мы. Я бы с радостью ухватилась за любое лишнее время, если его можно будет провести с Джесси. Еще одну неделю, один день, одну минуту, одну секунду.
Он, казалось, мысленно видел, как я колеблюсь.
«Давай, девочка, давай! Будь смелее. Весь этот хлам все равно выбросят на свалку. К тому же мисс Скала уже уехала. Зуб даю, она сейчас уже на полпути в Париж. Ты же знаешь, постеры с изображениями картин из Лувра висят у нее по всему классу».
«Не может быть! Мисс Скала уехала?»
«Ага. Я слышал, как другие учителя гадали, сколько она могла получить за свой дом, пока утром прихватывал из учительской свою обычную законную чашку кофе».
«Невероятно! OMG, Джесси! Так можешь только ты».
Я даже не потрудилась спросить разрешения выйти в туалет. Я просто встала со своего места и выскользнула в коридор. Мистер Зайлман как раз показывал нашему классу кино. Уж не знаю, какое отношение «Парк юрского периода» имел к уроку обществознания, но кому какое дело? Я уже заработала у него пятерку с плюсом по этому предмету, поскольку аккуратно свернула в трубочки все классные карты и вложила их в специальные картонные тубы.
Джесси был прав. Из нашей школы по-быстрому вычищали все. Каждое мусорное ведро было завалено тем, что при нормальных обстоятельствах никто бы не посмел счесть мусором: учебниками, канцелярскими принадлежностями, наглядными пособиями, даже компьютерами. Это транжирство было омерзительно. Мы могли бы пожертвовать все это какой-нибудь другой школе, может быть, даже находящейся в другой стране. Но для этого было бы нужно, чтобы кому-нибудь в нашей администрации было не все равно, чтобы он проявил заботу о ближних и оторвал свою задницу от стула. А них у всех, похоже, с заботой о ближних было глухо.
Я прошла по коридорам в сторону класса искусств. Через оконце в двери класса мисс Скала я увидела, что внутри никого нет и свет не горит. Как и говорил Джесси, там было полно разных полезных вещей, в том числе канцелярских принадлежностей. Письменный стол мисс Скала был уже вынесен из класса. Стало быть, она и впрямь уехала.
Я взялась за ручку двери.
– Кили! Что это ты задумала?
Я обернулась и увидела директрису Банди. Она стояла сложив руки на груди, на ее злобной, хамоватой физиономии играла самодовольная улыбка.
– Я… я хотела поговорить с мисс Скала. Об искусстве.
Банди прищурилась:
– Ты не умеешь лгать, Кили.
– Я не лгу, – сказала я. – Я действительно хочу задать ей вопрос. О Пикассо.
Банди мое неудачное объяснение не позабавило.
– Во всякой шутке можно зайти слишком далеко, Кили. Неужели ты и впрямь еще этого не поняла?
Мое сердце громко колотилось в груди.
Банди сделала шаг мимо меня, попыталась повернуть ручку двери и явно обрадовалась, обнаружив, что та заперта.
– Всегда наступает минута, когда люди перестают смеяться вместе с тобой и начинают смеяться над тобой.
Я знала, что директриса пытается спровоцировать меня на неадекватную реакцию, такую, как те слезы, которые я пролила в автобусе после того, как она выгнала меня из команды по дебатам в школьной модели Конгресса. Но я не собиралась танцевать под ее дудку. Я сейчас просто отвернусь и уйду. Но в это мгновение я заметила, как Джесси Форд открыл дверь, ведущую в класс искусств из смежного класса, и вошел внутрь. Глядя на меня, он усмехнулся и прижал палец к губам, как бы говоря:
– Тсс.
– Что ж, верно, конечно, вы правы. Люди уже давно смеются над вами, директриса Банди.
Глаза Банди округлились. Она была потрясена и совершенно не обращала внимания на то, что творилось за ее спиной.
– Да как ты смеешь.
– Чем же я так вас достала, в чем ваша проблема, директриса Банди?
– Ты не представляешь для меня никакой проблемы.
Я глумливо ухмыльнулась:
– Вы тоже не умеете лгать.
Самое смешное состоит в том, что я никогда не сделала бы ничего подобного, не посмела бы сказать директрисе ничего подобного, если бы мне не пришлось прикрывать Джесси. Но я все равно никак не могла до конца поверить, что хотя бы раз смогла ответить ей, не тушуясь, отплатить ей за все ее же монетой.
– Возможно, твоя учеба здесь подходит к концу, но ты все равно должна относиться ко мне с уважением, – прошипела директриса.
– Но я же вас нисколько не уважаю, – огрызнулась я.
Щеки директрисы побледнели:
– Кили, ты должна немедленно явиться в мой кабинет!
Я рассмеялась:
– И что вы мне сделаете? Исключите меня из школы? – В этот миг я увидела, как Джесси, неся охапку канцелярских принадлежностей, выходит из класса искусств в соседний. – Я сейчас возьму повернусь и уйду по своим делам, – заявила я самым хамским тоном, который только ухитрилась изобразить. Ответа я ждать не стала, а просто пошла себе по коридору прочь.
Когда я завернула за угол и увидела, что директриса Банди за мной не идет, я прижалась спиной к одному из шкафчиков в раздевалке и засунула в рот кулак, чтобы удержаться от рвущегося из груди победного вопля.
Я уже почти подошла к двери своего класса, когда мне пришло сообщение от Джесси:
«Это было еще лучше, чем супер. Встретимся у трибун стадиона?»
Что такое была моя жизнь? Я прошла мимо двери класса обществознания и, открыв дверь, вышла на солнечный свет.
* * *
Хотя я предложила пообедать в тот день где-нибудь вне школы, Элиза – кто бы мог подумать! – захотела поесть в школьном кафетерии в последний раз.
К сожалению, в обществе Джесси я потеряла счет времени и примерно через пятнадцать минут после начала обеденного перерыва получила сообщение от Морган: «Где же ты?! Это же последний обеденный перерыв, когда мы собираемся все вместе!»
– Черт! – вскрикнула я, вскакивая. Мы все это время работали над плакатами, целовались и обнимались. – Я опаздываю на обед.
– Подожди, не уходи. Я не могу выйти сегодня вечером, потому что мне придется присматривать за Джулией, – сказал Джесси, пытаясь удержать меня. Он схватил меня за руку,
