крайней мере, предварительные сбор и упаковку. И если это было не так, то почему Элиза закатила глаза? Я стопудово заметила, как она это сделала, и у меня сразу стало противно на душе. Я думала, что если она и сердилась на меня, то всю эту обиду уже подавила. Но может быть, я ошибалась.
Как бы то ни было, одежда Морган была разложена на полу по кучкам. Я видела, по какому принципу она ее рассортировала. Вещи более новые или те, которые, как я знала, ей нравились, были аккуратно сложены около ее письменного стола. Сарафан из легкой полосатой индийской ткани. Ее любимые джинсы с модной прорехой на колене. Ее осеннее пальто, красное шерстяное с капюшоном и длинненькими деревянным пуговицами, которое она проносила только один сезон.
Вся остальная одежда была смята в комки и сложена в большие кучи. Вытянувшаяся футболка, которая когда-то была ее любимой, но которую теперь она надевала только на ночь. Купальный костюм, в котором она купалась два лета назад. Джинсовые шорты-комбинезон.
Элиза открыла одну из коробок и вытащила оттуда купальник для танцев с балетной пачкой из перьев:
– Мои старые танцевальные костюмы, в которых я выступала! Я не брала их в руки много лет!
Я сняла свою промокшую одежду, переоделась в сухое и, сидя на кровати Морган, стала смотреть, как девчонки вытаскивают вещи из коробки. Элиза реагировала только на красоту и крошечный размер каждого наряда. Я же знала, что значил каждый костюм и на каком празднике Морган в нем выступала. Один раз я схватила ее клубнично-красный костюм, который Элиза отбросила прочь. Извиваясь, как змея, я ухитрилась натянуть его поверх своей одежды и проделала несколько па из Танца Апрельских Ливней. Глядя на меня, Морган, разумеется, смеялась до слез. Элиза же отошла в сторону, села за письменный стол Морган и начала проверять цвета лака для ногтей из различных флаконов Морган, рисуя полоски на ногте большого пальца. Она твердо решила не смеяться.
Поклонившись публике, я села на пол, прислонилась спиной к стене и попыталась отдышаться. И тут я заметила маленькую коробочку в куче вещей, которые были особенно дороги Морган. Откидные борта коробочки были не закрыты, и я увидела, что в ней лежат все подарки Уэса, которые она хранила в верхнем ящике своего комода.
Я взяла свой телефон и начала прокручивать все подряд, просто чтобы смотреть на что-то другое.
– Вот это да, Кили! – ахнула Морган. – Давай посмотрим вот на это!
Она села по-турецки на пол рядом со мной. На ее коленях лежал наш альбом со стикерами.
Я говорю «наш», хотя на самом деле это был подарок Морган от ее бабушки, присланный тем летом, когда мы поступили в среднюю школу.
Да, в среднюю школу.
На каждый праздник, каждый день рождения, при каждом поводе для подарка бабушка Морган напоминала нам, что она до сих пор пребывает в уверенности, что Морган вечно только девять лет. Подарки, которые мы получали от нее, всегда были жутко чудными и подаренными невпопад, например кукла или набор переводных картинок, чтобы украсить ими джинсовую куртку. По дороге от ее бабушки домой мы всегда смеялись как безумные над очередным подарком, и все они в самом деле были до того несусветными, что миссис Дорси никогда не ругала нас за грубость.
Но альбом для стикеров так потряс наше воображение, что мы на время вообще потеряли способность соображать. В нем были страницы для коллекций стикеров, озаглавленные, например, «Радуги навсегда» или «Мои любимые животные» и «Смешное». Когда я увидела последнюю из вышепоименованных страниц, я засмеялась так, что даже слегка обмочила трусики. Какие же нецензурные стикеры мы сможем туда поместить? Были в альбоме и пустые страницы, на которых было оставлено сверху достаточно места, чтобы мы вписали туда что-то свое.
По какой-то непонятной причине, скорее всего из-за отсутствия у нас мальчиков и связанной с этим скуки, мы заполняли его как одержимые.
Мы вечно везде искали стикеры. Мы покупали их в аптечных магазинах, торгующих мелочовкой, заказывали их онлайн, заходили в соответствующий раздел в «Уолмарте», находящийся между отделом открыток и отделом принадлежностей для рисования.
И всякий раз, когда мы ходили в супермаркет Вайолы, мы останавливались у автомата, торгующего стикерами, стоявшего перед самым выходом. Опустив две двадцатипятицентовые монеты, мы могли получить мячик на резинке, пластмассовое яйцо с поддельным золотым ожерельем внутри или стикер. Стикеры выходили из автомата, зажатые между двумя квадратиками плотного белого картона. Была парочка стикеров, которые Морган всегда надеялась получить. Два единорога, резвящиеся под радугой, и розовый плюшевый медведь с сердечками вместо глаз, от вида которого меня кидало в легкую дрожь. Именно эти стикеры рекламировали на застекленной витрине как раз над щелью, куда ты кидал свои четвертаки, но они ускользали от нас, пока Морган не уверилась, что их в автомате нет совсем. Каждый раз она исправно получала из автомата что-нибудь несусветное и предназначенное для особей мужского пола, например зеркальный мотоцикл, или череп и скрещенные кости, или кинжал, с которого капает кровь. Мы даже посвятили им в альбоме целую страницу, озаглавив ее «Банды байкеров». Но нашей лучшей страницей была самая последняя, и Морган тоже так считала. Поэтому, открыв альбом сейчас, она сразу же перелистнула его назад.
«История Морган и Кили»
После того как нам надоело заполнять озаглавленные страницы, мы решили использовать стикеры как эмоджи или условные изображения и с их помощью рассказать историю нашей будущей жизни. Самой трудной частью этой задачи было использовать то, что попадало в наши руки, чтобы продвинуть рассказ дальше, как в упражнениях, которые тебе дают на уроках по творческому письму. Правда, Морган вечно твердила, что если мы все-таки когда-нибудь ухитримся заполучить парочку единорогов в магазине Вайолы, это будет конец игры. Более счастливого конца она представить не могла.
Это было похоже на иероглифы. Велосипед с удлиненным седлом. Клубничная тарталетка и ее друзья, танцующие вокруг гриба, зеркальный шар, сердечко, зеркальный единорог, динозавр. Все это было аккуратно и методично наклеено наискосок страницы слева направо.
Морган показала на одетых в металлизированные костюмы Бэтмена и Робина, мчащихся на битву, оставляя за собой мерцающие огни Готэма:
– Неужели предполагалось, что это изображение наших будущих мужей?
– Нет, предполагалось, что это мы, летящие на каникулы в Нью-Йорк после того, как окончим школу.
– Не могу поверить, что ты до сих пор это помнишь.
Элиза повернулась к нам лицом, тряся руками в воздухе, чтобы ее накрашенные ногти просохли В конце концов
