— Да.
— Вы детектив?
— Да.
Она взглянула вдоль ограды на «кадиллак»,
— Это машина Джека Леннокса?
— Да.
— Что с ним случилось?
— В него стреляли.
— Рана смертельная?
— Не знаю. Вряд ли.
Она окинула меня взглядом, но так бесстрастно, что я не мог определить, огорчил ее или обрадовал мой ответ. Глаза ее немного потеплели, когда к ней подбежала кобыла, дробно стуча копытами. Женщина прислонила хлыст к забору и принялась гладить лошадь по носу, потом отогнала ее на лужайку и вновь обратила свое внимание на меня:
— Кто-нибудь из членов семьи стрелял в Джека?
— Нет.
Глаза ее стали жесткими.
— Вам вовсе не обязательно отвечать на мои вопросы так односложно. Я миссис Хэнгуд, и меня волнует случившееся. Я пытаюсь оградить от неприятностей моего мужа— мистера Леннокса.
— Вашего мужа?
— Я оговорилась. Мы еще не женаты, но я серьезно отношусь к своим обязанностям. Хотите верьте, хотите нет, я стараюсь сплотить семью.
— Зачем?
— Потому что этого хочет Вильям. Так что случилось с Джеком?
Я поведал ей обо всем через каменную ограду, пока мы шли к «кадиллаку». Она поднялась на ступеньку,-перешла на внешнюю сторону изгороди и села рядом со мной в машину.
— Джек всегда был необузданным и импульсивным. Ему не следовало ехать одному.
— Знаю, но он твердо решил, ну а потом Лорел ведь его дочь.
— Этого никто не оспаривает.
— Вы давно знаете Лорел?
— Да, очень давно. Но, пожалуйста, не пытайтесь меня допрашивать.
— Я и не пытаюсь.
— Разве? А мне показалось, что пытаетесь. Я ведь не ваша задача, и даже не часть ее.
— Но, возможно, вы часть ее решения.
Она быстро улыбнулась, зубы ее сверкнули наподобие кинжала, выхваченного из ножен.
— Откровенно говоря, я с вами согласна. Давайте внесем ясность в один вопрос: я люблю Вильяма Леннокса, и намного больше любого из его родственников, включая и жену.
Мы поехали по дороге вдоль лужайки. В одном месте наш путь был загорожен бульдозером, и мне пришлось маневрировать громоздким «кадиллаком», чтобы миновать эту преграду.
Дом стоял на возвышении над берегом. Он был двухэтажный, белый с красной черепичной крышей и очень длинный, протянувшийся на десятки метров по обе стороны от главного входа.
Миссис Хэнгуд провела меня в комнату с дубовыми панелями,- обставленную в стиле средневекового замка: с высокими стульями и массивным столом, кушетками, слишком громоздкими для одного человека. Оставив меня одного, она отправилась на поиски Вильяма Леннокса.
Я стоял возле огромного окна и любовался океаном. День был удивительно ясный, и я мог следить почти до самого горизонта за полетом птиц над прозрачными волнами, увенчанными белыми барашками. Дальше к северу цвет воды менялся от голубого к коричневому, и море казалось плоским и инертным. Пятно нефти* передвигалось к югу вместе с течением от Пасифик Пойнта.
Вильям Леннокс вошел в комнату вместе с миссис Хэнгуд. Хотя они не держались за руки и даже не стояли рядом, я не сомневался, что они составляют единое целое. В их позах была известная гордость.
Вильям Леннокс ростом был ниже сына, но такого человека, как он, нельзя было не заметить. Он был в белой рубашке с зеленым кантом у ворота и держался подчеркнуто прямо, высоко подняв седую голову.
Он подошел ко мне с протянутой для пожатия рукой. Она у него была узкая и хрупкая, с набухшими голубыми венами. Из-под морщинистых век на меня смотрели глаза, подобно голубым фонарям, прикрытым экранами.
— Мистер Арчер? Как поживаете? — Его рукопожатие было крепким.— Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить? '
— Нет, благодарю вас, на работе я не пью.
— Вы слишком строгих правил,— сухо заметила женщина.
Старик откашлялся.
— Конни сказала, что в моего сына стреляли. Ранение серьезное?
— Пуля задела голову над ухом, но, похоже, в череп не проникла. Я сразу же вызвал «скорую помощь», и его увезли в больницу Пасифик Пойнта. Стрелявший был тоже ранен, но скрылся с деньгами.
— В него стрелял Джек?
— Очевидно. Попал ему в ногу.
— Где же вы были, когда все это происходило?
Голос его звучал ровно и спокойно, зато глаза буквально меня сжигали.
— Примерно в километре от этого места, на вершине холма.
И я объяснил почему.
Лицо Леннокса сначала побагровело, потом побледнело.
— Все это было из рук вон плохо организовано. Вас я не виню, мистер Арчер. Виновата во всем моя жена и ее глупый поверенный. Мне следовало самому, туда отправиться.
— И быть застреленным? — спросила Конни Хэнгуд.
— Сперва я бы его застрелил, разнес бы ему голову!
Женщина дотронулась до его руки, напоминая, что не следует волноваться. Он глубоко вздохнул и отвернулся. Прошел по комнате, минуту постоял в раздумье, глядя на стену.
— Работники ФБР были вызваны?
— Нет.
— Почему нет? О чем думает Сильвия?
— Старается спасти внучку.
— Это не спасение, а черт знает что! — Он сердито посмотрел на меня: — Уже не вы ли ей это посоветовали?
— Да, я не советовал их привлекать. И полиции я до сих пор не рассказал до конца эту историю.
— Почему?
— Не волнуйся, Вильям,— снова забеспокоилась Конни,—- почему бы нам не сесть и не расслабиться немного?
— Я предпочитаю стоять.— Он обратился ко мне: — Я не нахожу оснований скрывать эту историю от ФБР или от полиции,
— Может быть, вы не пожелаете выслушать мои соображения.
— Наоборот, я настаиваю, чтобы вы их сообщили.
— Что ж, дело ваше. Могу ли я говорить в присутствии миссис Хэнгуд?
— Да, хватит тянуть время.
— Это может оказаться не похищением в обычном смысле. Мне почему-то не верится, что это настоящее похищение.
— Тогда что же это такое, черт возьми?!
— Не знаю. Но вчера вечером я узнал о том, что
Лорел однажды участвовала в подобной истории. Когда ей было пятнадцать или шестнадцать лет, она сбежала с каким-то мальчишкой в Лас-Вегас, Они вдвоем запросили с родителей Лорел выкуп в тысячу долларов, если не ошибаюсь. И получили эти деньги.
Леннокс исподлобья посмотрел на меня:
— Про эту историю мне, разумеется, известно. Вернее, про побег. Но о выкупе Джек ничего мне не говорил.
— Он и не мог рассказать,— тут же вмешалась Конни.— Да и на этот раз он не хотел посвящать тебя в свои дела. Просто Сильвия не смогла сразу выложить сто тысяч наличными, поэтому они были вынуждены обратиться к тебе.
Он затряс головой, будто ее слова были насекомыми, напавшими на него.
— Я не верю, что Лорел способна на такой поступок! Она не авантюристка! К тому же, если бы ей понадобились деньги, она могла бы обратиться Ко мне, и я бы ей не отказал.
— Ну нет, она побаивается тебя,— не уступала женщина.— Всегда боялась тебя, с самого детства. Не забывай, что ей не впервой выкидывать такой трюк в отношении своих родителей.'
— Я не верю.
Он снова повернулся ко мне. Его плечи заметно опустились, руки повисли как плети, словно он утратил те принципы, которые помогали ему держаться прямо и уверенно.
— Я знаю, что у Лорел были эмоциональные проблемы. Но она не стала бы мне лгать или обманывать своих родителей. Понимаете, она просто не такой человек.
Мне показалось, что с ним вот-вот случится самая настоящая истерика со слезами и сердечным приступом.
— Но, черт побери, если она даже и сделала нечто подобное, значит, ее кто-то на это подбил. И если в этом замешан ее муж, я оторву ему голову. Как его фамилия? Да, Руссо!
— Нет, Том Руссо здесь ни при чем,— заявил я, но, даже говоря это, в душе сознавал, что не могу быть в этом уверен на сто процентов.
У Тома было много трудностей, он даже подумывал о смерти, в преддверии которой правила обычной морали часто теряют силу.
Женщина с неослабевающим вниманием следила за Ленноксом, очевидно считая, что он говорит слишком возбужденно. Ведь для нее он был единственным шансом проникнуть в семью, на которую все смотрели с неприкрытой завистью, и она берегла старика пуще глаза своего.
Подойдя к нему, она обняла его за плечи.
— Пора отдохнуть, Вильям. Для одного дня у тебя слишком большая нагрузка.
— Не могу я отдыхать! Кто тогда займется этой историей? — Обратившись ко мне, он пожаловался: — Все трещит по швам. Джек ранен, Лорел исчезла, а наша новая скважина фонтанирует. Сильвия же сидит сложа руки и смеется надо мной. Пусть Сильвия с Беном Сомервиллом идут ко всем чертям! Почему я должен всегда окружать себя одними неудачниками? Скажите мне честно: могу ли я хотя бы на вас рассчитывать, мистер Арчер? Вы меня не подведете?
