- Я знаете что хотела с вами обсудить... - Настя запнулась, подбирая нужные слова и боясь выглядеть в глазах генерала полной дурой, голова которой забита смесью мистики с плохо понятыми научными теориями. - В общем, я наблюдаю за щенком и пытаюсь выяснить, действительно ли он почти все понимает из того, что мы говорим, или это только видимость. Не получается ли так, что мы, хозяева, превратно толкуем поведение животных, приписывая им мотивы и побуждения, которых на самом деле нет. Просто нам хочется, чтобы наш любимец был умным и нас понимал, и мы любое виляние хвоста готовы толковать в пользу наших собственных представлений. Или все-таки собаки нас понимают, не на уровне смысла, конечно, а улавливают те образы, которые автоматически формируются в нашем мозгу, когда мы произносим определенные слова. Есть же такие теории насчет информационных полей... Ну, в общем, что-то в этом роде.
- Хорошая тема для обсуждения, - одобрил Заточный. - Есть о чем поговорить. Что ж, я поделюсь с вами своим собственным опытом, а потом подумаем, как быть с вашими теориями.
Они присели на поваленное дерево рядом с площадкой, где Максим, отбежав положенные километры, занимался на турнике. За последний год юноша раздался в плечах и уже почти на голову перерос отца, в этом году ему исполнилось двадцать, но он по-прежнему, как и в шестнадцать лет, называл Настю "теть Насть" и совсем по-детски взывал к ее защите, когда ему казалось, что отец излишне требователен к его занятиям спортом.
Время пролетело незаметно, и Настя даже удивилась, когда генерал взглянул на часы и поднялся.
- Пора. Мы очень славно поговорили с вами о собаках, но скажите мне теперь честно: у вас действительно все в порядке? Или есть проблемы, для решения которых нужна моя помощь?
- Честно?
Настя задумалась. Когда она шла рано утром в парк, она знала, что встретит Ивана Алексеевича, иначе и быть не могло, если только он не в отпуске и не в командировке, но у нее и мысли в голове не было обсуждать с ним что бы то ни было, связанное с работой. Но раз уж он так настойчиво спрашивает. то, может быть...
- Если честно, то сейчас проблем нет. Но Гордеев в последнее время все чаще заговаривает о своем уходе на пенсию и пугает меня новым начальником. Иван Алексеевич, вы меня обратно примете, когда это случится? Не сочтите меня нахалкой, я понимаю, что это выглядит некрасиво, я к вам уходила, год проработала, стала подполковником и вернулась назад к Гордееву. С моей стороны свинство проситься к вам обратно. Но если так случится... Возьмете?
- Не драматизируйте раньше времени ситуацию, Настенька. Может быть, новый начальник окажется совсем не плохим парнем. Вам и уходить не захочется.
- Но зачем же работать с "совсем не плохим" парнем, когда можно работать с очень хорошим? - возразила она.
- А дело? Вы любите и умеете делать то дело, которым вы занимаетесь в розыске. А то, чем вам придется заниматься у меня, вы делать не любите, хотя, надо признать, справлялись вы с этим отменно. Так что лучше, любимое дело при нелюбимом начальнике, или скучное дело, но...
- При любимом начальнике, - закончила за него Настя. - Да, вы правы, что так - что эдак, в чем-то выигрываешь, а что-то теряешь. Абсолютного выигрыша не получается. А хотелось бы.
3аточный и Максим проводили ее до входа в метро.
- Вы любите Джека Лондона? - внезапно спросил генерал.
- Ну... так... - Настя неопределенно пожала плечами. - Мне кажется, это чтение больше для мальчиков.
Иван Алексеевич покачал головой.
- О-о-о, вот тут вы не правы категорически. Это вам в детстве кто-то внушил, что Джек Лондон писал в основном о романтике покорения Аляски, о настоящих мужчинах на суровом Севере и так далее. Я вам очень советую, перечитайте его сейчас. Особенно рассказ "Когда боги смеются".
- А что в нем? - поинтересовалась Настя.
- А в нем нам, глупым, объясняют, что невозможно обойтись без потерь. Мир так устроен, что абсолютного выигрыша не бывает, таков закон, а над теми, кто пытается этот закон обойти, боги могут жестоко посмеяться.
- Хорошо, я обязательно перечитаю, - пообещала она и побежала по ступенькам вниз к платформе.
* * *
В это воскресное утро Ольга после завтрака взяла лист бумаги и принялась рисовать для Павла схему фасада того дома, где сегодня должно состояться ее очередное свидание с любовником.
- Если этот тип утверждает, что у него есть кассета, значит, он снимал нас через окно, - рассуждала она. - Когда мы туда приходим. Роман сразу распахивает настежь все окна и балконные двери, он терпеть не может духоту и спертый воздух. И занавески раздвигает.
Павел недоверчиво посмотрел на жену и укоризненно покачал головой.
- Так вы что, и в постель ложитесь при незадернутых шторах? Ну вы даете, ребята! Извини, конечно, я не в свое дело лезу, но это как-то... - он помолчал, подыскивая нужное слово, - как-то слишком уж смело.
- А кого нам бояться, Пашенька? От тебя я не прячусь, Роман свободен, а если нас видит кто-то из дома напротив, так и ради бога. Пусть смотрят, если им больше делать нечего. Значит, так, - она склонилась над рисунком, - в доме четыре подъезда, наша квартира вот здесь, во втором подъезде на четырнадцатом этаже. Смотри, я ставлю крестики на окнах. Запомнил?
- Запомнил. А напротив какие дома стоят?
- Две шестнадцатиэтажные башни. Ты думаешь, шантажист оттуда снимал?
- Не знаю, но вполне возможно. С улицы-то ваше любовное гнездышко на четырнадцатом этаже не очень поснимаешь. Скорее всего он сидел где-то в доме напротив, на верхних этажах. Возможно, на чердаке.
К полудню погода испортилась, небо, такое ясное и улыбчивое утром, нахмурилось и готовилось вот-вот расплакаться. В три часа Ольга оделась и упорхнула, предупредив, что они с Романом сначала поедут в какой-то магазин за какими-то необыкновенными полотенцами для пляжного отдыха, потом пообедают в ресторане, а часам к семи прибудут на квартиру, чтобы предаться любовным утехам.
Оставшись один, Павел почитал, лежа на диване, и даже немного подремал. Когда проснулся, небо было уже полностью затянуто темными угрожающего вида тучами, нс сулившими ничего приятного тем, кто собрался провести вечер вне дома. Ощущая обычную для предгрозового времени ломоту в травмированном колене, Павел нехотя вылез из-под пушистого пледа и стал одеваться. До семи часов еще есть время, он успеет заскочить куда-нибудь перекусить, кто знает, сколько ему придется торчать в чужом подъезде, высматривая шантажиста, который, может быть, еще и не появится. Весь вчерашний разговор с ним был выстроен таким образом, чтобы спровоцировать его на новую запись Лелькиных интимных похождений, дескать, ты всегда мужа обманывала, обманула и на этот раз, покаялась, пообещала расстаться с любовником, только чтобы деньги не платить. А сама тут же опять побежала в чужую постель. Они очень рассчитывали на то, что шантажист клюнет на приманку, но по телефону реакция его оказалась не такой, как они ожидали, и совершенно непонятно теперь, будет он пытаться снова снимать Ольгу с Романом или нет. Павла когда-то обучали криминальной психологии, в частности, и тому, что шантажисты никогда не отказываются от своих планов легко и быстро. Что ж, если наука не ошибается, то он должен сегодня прийти. А не сегодня - так в следующий раз. Более того, если он не из окружения самой Ольги или ее сердечного дружка, то он вообще не может знать заранее, когда они собираются появиться в той квартире, стало быть, он должен караулить их там постоянно. Так что за несколько дней его вполне можно выследить. При условии, разумеется, что их расчет оказался правильным и он придет, чтобы сделать новую запись. А если нет?
Взяв с собой непромокаемый плащ с капюшоном, Павел сунул в карман ключи от машины и вышел из квартиры.
Быстро съев шашлык из свиной шейки в ресторанчике неподалеку от дома, он решил, что времени у него достаточно, чтобы выпить кофе. И в тот момент, когда официант поставил перед ним чашку и тарелку с куском торта, хляби небесные наконец-то разверзлись. Павлу даже подумать было страшно о том, что через десять минут он должен выйти на улицу. В конце концов, ничего страшного не случится, если он прибудет на место не к семи, а к половине восьмого или даже к восьми. Маловероятно, чтобы люди кидались в постель прямо с порога, это после стольких-то лет знакомства! Собственный опыт подсказывал Павлу, что так не бывает. Пока придут, пока разденутся, примут душ... А шантажист, если он, конечно, тоже придет, не уйдет, пока не снимет самое главное, которое, по подсчетам Павла, не должно состояться раньше половины восьмого, а то и восьми. Он решил еще посидеть в ресторане в надежде, что ливень хотя бы слегка утихнет.
Но дождь и не думал утихать, ему было глубоко наплевать на Павла, которому предстоит куда-то ехать, где-то стоять и кого-то, вполне возможно, выслеживать. У дождя была своя программа, с жителями города не согласованная, и он, судя по всему, твердо намеревался ее выполнить.
