Огни фонарей группы охранников, которая гналась за беглецами от замка, уже были недалеко от причала, но вскоре эти стражи повернули в глубь острова, следом за двумя часовыми. Уилл петлял по лесу, то пригибаясь, то обегая препятствия. Он нарочно издавал побольше шума, чтобы его преследователи обнаружили его след.
Ближе к замку он выбежал из леса и мгновенно упал на корточки, увидев в тридцати футах слева одинокий силуэт человека с фонарем. Уилл узнал покатые, сутулые плечи и странную шаткую походку.
Лайл Огилви.
«Не сказать что я удивлен, видя его здесь», – подумал Уилл. Лайл не просто бродил в темноте. Он двигался уверенно. Он остановился и поднял голову, словно собака, почуявшая запах. Уилл догадался, что Лайл вот-вот обернется. Что он и сделал, но к этому моменту Уилл успел спрятаться за деревом.
«Он знает, что я здесь. Он чувствует мое присутствие».
Уилл пошарил рукой по земле в поисках упавшей ветки, нашел сук, поднял и забросил далеко в лес. Лайл мгновенно направил луч своего фонаря в ту сторону. Остальные преследователи устремились туда, где упал сук. Уилл развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал в обратную сторону.
На этот раз он бежал бесшумно. Стараясь не издавать шума и прислушиваясь к звукам погони, Уилл почувствовал, как обостряются чувства. Возникло внезапное, специфическое ощущение расстояния и векторов звуков со всех сторон. Круговое сканирование. Перед его мысленным взором окружающая местность предстала, как на экране радара.
Уилл позволил себе углубиться в обостренные чувства, и время словно бы замедлилось для него. Он начал слышать собственные шаги, прежде чем подошвы касались земли, и он успевал выбрать наилучшие места для шага, чтобы не издать ни звука. Он прибавлял скорость и вскоре вошел в такую зону, где на «экране» каждое его движение отражалось раньше, чем он его совершал. Он казался себе невесомым лучом света, летящим сквозь пространство.
Вот так Уилл вернулся на западный берег и оказался в пятидесяти ярдах от пристани. Причал был пуст. И часовые, и все охранники рассыпались по лесу и искали беглеца. Не сбавляя скорости, Уилл повернул к пристани.
Он «увидел» свое движение раньше, чем совершил его – он запрыгнул на причал с расстояния в десять футов. На бегу он выхватил швейцарский армейский нож и выставил самое длинное лезвие. Добежав до дальнего края пристани, Уилл упал ничком и распластался над водой. Нож легко перерезал причальный канат, а в следующее мгновение Уилл ловко спрыгнул на нос моторной лодки. Обретя свободу, лодка по инерции отплыла от причала. Два шага к корме, рывок пускового шнура, рев мотора – и Уилл увел лодку на открытую воду и резко повернул влево.
Когда Уилл направил лодку к Нику и Аджаю, они быстро вошли в воду по колено. Уилл сбавил ход ровно настолько, чтобы ребята смогли забраться в баркас. После чего он повернул руль круто вправо и погнал лодку к западному берегу.
Усиленное восприятие начало постепенно таять, пока они в тишине и молчании преодолевали озеро. Уилл ощутил внутреннюю дрожь. Примерно так он себя чувствовал после «передачи картинок».
«Значит, между всем этим есть связь, – думал он. – Скорость, выносливость, передача образов, а теперь еще вот это. Я способен на большее. Я много на что способен».
Преследователи выбежали к воде только тогда, когда баркас был уже почти у противоположного берега. А когда позади послышался рев мотора, нос баркаса уже выехал на полосу материкового песчаного берега. Ребята сразу выскочили из лодки и с помощью фонариков быстро нашли тропу.
– Который час? – спросил Аджай.
– Без десяти одиннадцать, – ответил Ник. – Нам ни за что не вернуться в кампус до отбоя. Ну, у Уилла, разве что, получится.
– У всех нас получится, – сказал Уилл. – Ребята, я только что видел Лайла на острове.
– Что? – воскликнул Аджай.
– Не знаю, гнался ли он за нами по туннелям или был вместе с охраной в Крэге, но он искал нас.
– Ублюдок, – рыкнул Ник и сжал кулак.
– Какая бы чертовщина тут ни происходила, – сказал Уилл, – Лайл во всем этом по уши.
Они молча побежали к кампусу. Уилл держался позади, заставляя друзей двигаться быстрее и прислушиваясь к шуму погони. Он услышал, как возле берега, в том месте, где они только что высадились, промчалась моторка, но причаливать не стала. Друзья без каких-либо происшествий миновали манеж.
Несколько минут спустя они пробежали мимо школьного охранника, проезжавшего на электромобиле около Гринвуд-Холла. Охранник проводил троицу взглядом. Еле дыша, они вбежали в двери общежития без одной минуты одиннадцать.
– Начнем с главного, – выпалил Уилл, когда они поднимались по лестнице. – Нам понадобится очень много кофе.
Загадки
– Это французские имена, – сказала Элиза, глядя на список.
– Ух ты, – съязвил Ник.
– Ты лучше ешь свой кекс, Ник, – буркнула Элиза, испепелив его взглядом.
– Лиз, детка, мы уже догадались, что имена французские, ясно? – проговорил Ник. – Кроме самого первого. Орландо.
– О, молю тебя, скажи, что за имя Орландо? – заламывая руки, нараспев произнесла Элиза.
– Аллё! – театрально сдвинул брови Ник. – Может, так во Флориде детишек называют?
Четверо соседей по отсеку сидели вокруг обеденного стола. Аджай ушел в свою комнату – над чем-то поработать. Перед всеми, кроме Уилла, лежали планшетники. Правда, Ника гораздо больше интересовал кусок шоколадного кекса. Как только Уилл, Ник и Аджай вернулись, они сразу разбудили Брук и Элизу, сварили кофе, а потом Уилл рассказал девочкам всю историю про Пэров и Паладина, Лайла и туннели, ведущие к Крэгу. О чудовищах он умолчал – решил, что о сверхъестественных подробностях упоминать не стоит до тех пор, пока он не удостоверится, что девочки согласны, что называется, вступить в команду. Ник и Аджай с этим согласились. Когда Уилл закончил рассказ, Аджай сбросил всем четверым на планшетники фотографии масок и шляп, которые Уилл сделал в подвальной раздевалке. На протяжении рассказа Элиза все больше и больше проявляла интерес, а Брук и выглядела, и вела себя отстраненно. Но, по крайней мере, она сидела вместе со всеми за столом и рассматривала фотографии.
– У тебя ведь здесь стипендии нет, Ник? – спросил Уилл.
– Еще как есть, – пережевывая очередной кусок кекса, отозвался Ник. – Ох, до чего же люблю шоколадный кекс – просто обожаю.
– За гимнастику, а не за географию, – вставила Элиза. – А я наполовину француженка, балбес. Я читаю и говорю по-французски. Мой отец – француз.
