Дьявол покачивал перед глазами бокал с шампанским. Казалось, что у резных рыбок трепещут плавники и изо ртов тянутся ниточки крошечных пузырьков.
Георгий Васильевич сделал маленький глоток и вдруг начал читать стихи.
Тобой всю жизнь я вдохновляться буду,И влагу воспевать твою, как чудо!Давно с кувшином побратался я –Сосу нектар из милых уст сосуда.
«Ты пьяница!» – корят меня друзьяИ пристают с вопросами: «Докуда?!»«Бальзамом Гилеада, – говорю,–Врачую свой недуг, когда мне худо!»Кто от кувшина отречётся в мире,Когда ему всего двадцать четыре?!
Вот друга дом: войди в него с приветом.Бокал в руке заменит солнце светом.Красно вино и в хрустале ясно,И посрамит кораллы алым цветом…
Оно в меня войдёт – и грусть уйдёт,И связан буду с ним любви заветом.И каждый тут по-своему хорош –Будь он певцом, лютнистом иль поэтом.[151]
– Чьи это стихи? Кого-то из персов? Омара Хайяма?– спросил я. – Угадал?
– Думаете, если про вино, так непременно Хайяма? Нет, эти стихи принадлежат перу его современника, Иегуды бен Галеви, насмешливого мудреца, богослова, философа и врача. Он был рождён в Испании, а убит разбойниками в Иерусалиме. Евреи считают его своим величайшим поэтом, а за пределами иудейского мира он ныне почти забыт.
Смартфон в моём кармане вздрогнул, как будто его пощекотали, и гнусаво запиликал.
– Да?
– Доброе утро!
Ясно, это Букварь. Время суток для него значения не имеет. Шутка повторяется уже который год и неизменно его радует.
– Привет.
– Ты дома?
– Дома, в отпуске я.
– Поговорить надо.
– Давай завтра? У меня гости, сидим, вино пьём.
– Да я ненадолго! Подождут твои гости, тут, понимаешь, дело такое… Не терпящее. Но это не по телефону.
– Н-ну, ладно… Приезжай. Помнишь, где я живу?
– Навигатор помнит, мне-то нафига?
– Ну, помнит, и хорошо. Во сколько будешь?
– Да я тут, рядом. Минут через десять.
– Хм… Вот даже как? Ну, ладно. Если ворота будут закрыты, скажи, что ко мне, ну или мобилу охраннику дай, там новенькие сегодня.
– С боем прорвусь! – повеселел Сан Саныч и отключился.
– Оль, у нас чистая тарелка найдётся? Звонил Сан Саныч, помнишь его? У него какое-то дело срочное, сейчас заедет.
Ольга захлопотала вокруг стола, наводя порядок, я сунулся было ей помогать, но она оказалась из тех женщин, которые не жалуют помощников. Георгий Васильевич, прикрыв глаза, покуривал очередную сигару.
– Всем привет! – в дверях стоял Сан Саныч, настороженно оглядывая комнату. Выглядел он так, как будто сменил домашние тапочки на кроссовки, прыгнул за руль и, повинуясь внезапно принятому решению, помчался ко мне. Джинсовая рубашка, мятая футболка под ней, затрапезные чухасы, борода взъерошена, выражение лица диковатое.
– Знакомьтесь, это мой старинный приятель, Сан Саныч, по образованию физик, сейчас преподаёт историю Православной церкви. А это – Георгий Васильевич, – обратился я к Сан Санычу, – можно сказать, твой коллега, специалист по религиоведению.
– Я не ошибся? – повернулся я к дьяволу.
– Ну, можно сказать и так, – благодушно кивнул он, – по практическому религиоведению, так будет точнее.
– Садись за стол, – пригласил я Сан Саныча. – Вина не предлагаю – ты за рулём. Но, может, перекусишь?
– Не до еды сейчас! – не особенно вежливо отмахнулся тот.
– Тогда, может, хоть кофе?
– Поговорить бы…
– Ну, так в чём дело? Садись и говори.
Сан Саныч замялся.
– Послушай, я сейчас не на службе. От гостей у меня нет секретов.
– А-а-а, ладно, как хочешь, – вяло махнул рукой Сан Саныч, плюхнулся на стул, налил бокал вина и залпом выпил. Я удивился ещё больше: спиртного мой приятель не жаловал, поскольку терпеть не мог состояния опьянения. Удивление начало перерастать в тревогу.
– Да что случилось-то? На тебе лица нет и борода дыбом!
– Наехали на меня, вот что! – бухнул Сан Саныч.
Я рассмеялся, так это прозвучало дико и неожиданно.
– На тебя?! Кто? Не смеши меня. И за что наехали? Ты что, святую воду разбавляешь или контрабандный ладан куришь?
– Да ну, какой там ладан? За типографию наехали.
– Ничего не понимаю. Какая типография? Ладно, рассказывай с самого начала.
– Да рассказывать-то особо и нечего. Ну, понадобились академии полиграфические мощности. То надо напечатать, потом вдруг ещё и это… Каждый раз на стороне заказывать – хлопотно, да и накладно. Ну и купили в Германии типографию, недорого вышло, тамошняя церковь нам помогла. Построили корпус, немцы всё сами настроили. Хорошая получилась типография, маленькая, но мощная. Оказалось, что потребности наши она закрывает за неделю, а три простаивает. А зарплату-то надо рабочим платить? Ну, мы и стали брать заказы на стороне, тем более что качество печати немецкое, если на бумаге не экономить. Глянец у нас особо хорошо идёт.
– Порнуху, что ли, печатаете? «Плейбой» с «Пентхаузом»? – усмехнулся я. – С молитовкой-то оно и не грех.
– Зачем «Плейбой»? – не принял шутки Букварь. – Проспекты, каталоги, буклеты рекламные и всё такое. Ну, а чтобы удобнее было, типографию на меня оформили. На чём и погорели. Года полтора всё было тихо-мирно, никто к нам не лез, работали спокойно, а вчера заявился ко мне один хмырь и за пять минут объяснил структуру момента. И вышло у него так, что типографию я должен буду перевести на имя этого хмыря вроде как за долги. Угрожать он мне особо не угрожал, но всё было и так ясно. Они, оказывается, на нас сразу глаз положили, но первое время не трогали, дали раскрутиться. А как серьёзные деньги в деле появились, решили, что пора типографию отжимать.
– А кто решил-то? Что там у вас за профессор Мориарти?
– Есть такой… Типа бизнесмен. Ну, а на самом деле, бандитом был, бандитом и остался. Так что его люди не угрожают, а просто объясняют альтернативные, так сказать, варианты. Им убить, что окурок раздавить. Были уже… несогласные.
– А в полицию заявить?
– И что я им скажу? Что убить угрожали? А они ответят как в анекдоте: «Ну, вот когда убьют, сразу заявление и приносите». Что ты, ментов не знаешь?
– Понятно. Ну, а от меня ты что хочешь?
– Да я вот сидел вечером, репу морщил, крутил дело и так, и сяк. Посоветоваться не с кем: наши сразу сделают морду ящиком, типография-то на меня, неохота им мараться. И вот тут я про Армена вспомнил. Когда на него наехали, ведь ваши тогда вопрос разрулили? Ну, я и подумал…
– Было дело, – кивнул я. – Только ты учти, что с тех пор времена ну очень сильно изменились. Теперь на такие штуки никто не пойдёт, себе дороже встанет. Ну и потом, тогдашняя компания наша распалась: кто на дембеле, кто место службы сменил, а к новым силовикам у меня подходов нет. Так что, извини, Сан Саныч, рад бы помочь, да нечем. Честно. Поверь: я не боюсь и не уклоняюсь, просто нет у меня прежних возможностей, ну нет и всё! Давай думать, что ещё можно сделать.
– Я не расслышал, какой вам определили срок для принятия решения? – спросил вдруг Георгий Васильевич.
– Оформление документов завтра в полдень.
– А где живёт этот ваш… Мориарти?
– Да у нас же в городе и живёт, ну, точнее, в пригороде.
– То есть с ним можно встретиться и обсудить проблему?
– С бандитами?! – изумился Сан Саныч.
– Ну, а почему бы и нет? Иногда мне, знаете ли, удаётся сыскать убедительные доводы, – усмехнулся дьявол.
Букварь заметно вздрогнул и внимательно посмотрел на моего гостя, но тот сидел в тени и из-под абажура был виден только тлеющий кончик сигары.
– Н-ну, хорошо, можно и съездить, – растерянно сказал он, – а когда?
– Да хоть прямо сейчас, чтобы до ужина обернуться.
– Тогда поехали!
– Ты же вино пил, как машину поведёшь? – удивился я.
– А-а-а, плевать, – вяло отмахнулся Сан Саныч.
– Возвращайтесь к ужину, – пригласила Ольга, – а то, что же, вы и за столом не посидели.
– Спасибо, там видно будет, – ответил тот и вышел.
***
– Забирайтесь на заднее сидение, а то спереди у меня тут кое-что…– неопределённо сказал Букварь, открывая машину. Я заглянул вперёд. На сидении лежал планшетный компьютер, ещё какая-то аппаратура, всё было опутано кабелями, помаргивали светодиоды. Мой приятель сохранил детскую любовь к электронике и всё время что-то изобретал, а вот к автомобилям относился равнодушно – ездит и ладно. Дорогой джип был пыльным и замусоренным, на полу валялись пластиковые бутылки из-под кока-колы, стаканчики и прочее барахло, которое Сан Саныч ленился выбрасывать и просто складывал сзади. Я брезгливо раздвинул его и уселся, Георгий Васильевич поместился рядом, и мы поехали.
