здесь, хорошо? — слышу вслед.
— Ты уверена, что… — сомневаюсь я.
— Да, — твердо обрубает Ава.
— Там, наверное, есть какие-то рекомендации по правильному времени применения…
— Поверь, если что-то есть, то тест уже и без “правильного времени” тебе все покажет.
— Господи, как вообще ты этот момент пережила в девятнадцать с Димкой одна и не чокнулась? Ты бы знала, как мне страшно!
Ава улыбается. Плечами пожимает.
— Я была не одна. У меня была ты, мама и папа.
— А…
— А у тебя есть я, Ярик, Димка, мама, папа, Бессонов и его родители, — загибает пальцы, — за твоей спиной, как минимум, группа поддержки из восьми человек, которые точно тебя не оставят варится в твоей проблеме в одиночестве. Хотя, поверь мне, это пока тебе кажется, что ребенок проблема.
— Я сейчас такой глупой себя чувствую!
— Давай, малая, выше нос! — подмигивает Ава. — Удачи! — скрестив пальчики, машет мне ими и тут же закрывает дверь, оставляя меня в гордом одиночестве.
Выше…
Куда уж выше!
Я прохожу к зеркалу и бросаю взгляд на собственное растрепанное, раскрасневшееся отражение. Глаза испуганно блестя. Кажись ромашковый чай меня в таком состоянии уже не прошибет. Мне бы сразу коньяка!
А, черт, нельзя же…
Ну вот, даже выпить теперь нельзя!
Хлюп.
Я включаю холодную воду и ополаскиваю горящие щеки. Выключаю. Вытираю руки о полотенце. Оглядываюсь, ища, чем бы еще занять свои руки и глаза. Сама же себя и осаждаю.
Ну это уже смешно! Толку от отсрочивать неизбежное? Рано или поздно придется заглянуть правде в глаза и начать принимать взвешенные, взрослые решения.
Смирившись, разрываю первую коробочку и достаю инструкцию внимательно вчитываясь в “способ применения”. Сердце, как упрямый дятел, стучит о ребра. Все элементарно и просто. С подобным я сталкивалась лишь единожды, далекие пять лет назад, и с тех пор в ровным счетом ничего не поменялось.
Трясущимися руками достаю тест.
Ладно, малышка, сколько веревочке не виться… Сделав все четко, по инструкции, я оставляю тест на тумбе у раковины и сажусь на крышку унитаза. Меня колотит. Знобит, как при температуре тридцать девять градусов. Я сильнее натягиваю рукава, пряча в них ладони. Словно сквозь вату слышу осторожный стук в дверь и обеспокоенный голос сестры:
— У тебя все хорошо?
В отчет мычу что-то невнятное.
— Марта, можно я зайду?
— Заходи.
Дверь открывается, в ванную комнату просовывает нос Ава.
— Тебе там это… «боженька женских оргазмов» звонил. Три раза.
Я тихонько стону.
— Это Бессонов…
— Оу, м-м, интере-е-есно. А ты как у него записана?
— Понятия не имею. Царица, наверное. Или Обезьянка. Главное чтобы не «Королева минетов».
Ава хихикает. Я еще больше хмурюсь. Сестренка тут же становится серьезнее:
— Прости. Ну что там?
— Не знаю… только сделала.
— Сколько нужно ждать?
— Три минуты…
— А прошло?
— Одна… наверное.
— М-м-м, — тянет Ава.
Я поднимаю на нее взгляд. Уж не знаю, какое выражение у меня на лице, но сестренка морщится сочувственно и выдыхает:
— Малышка моя! — усаживается рядом со мной, притягивая к себе за плечи.
Так и сидим. В тишине в ожидании приговора.
По моим внутренним ощущениям проходит гораздо больше времени, чем три минуты, когда Аврелия поднимается на ноги и подходит к раковине.
Я сжимаю пальцы в замок. Судорожно. Смотрю как, словно в замедленной съемке, она берет с тумбы тест и поворачивает результатом вверх. Каждая следующая миллисекунда ощущается вечностью! Хоть внутренне я уже и так знаю, что там, но один черт, шепот Авы:
— Положительный… — имеет на меня эффект разорвавшейся эмоциональной бомбы. Я срываюсь в слезливую истерику, начиная громко и от души рыдать!
Глава 48
Арсений
— Ты где там потерялся? — окликает меня Ремизов. Я мешкаю у подъездной двери, прислушиваясь к длинным гудкам на другом конце провода. Еще два и вызов обрывается. Мысленно заковыристо матерюсь. Царица снова не взяла трубку. Что за фигня? Штангой ее там что ли придавило?
— Что там? — подходит Яр, кивая на зажатый у меня в руке телефон.
— Не отвечает.
— Может еще на тренировке?
— Может, — соглашаюсь нехотя.
— Выдохни, Бес, — бьет меня по плечу кэп. — Ты чего такой нервный?
— Не знаю. Накатило что-то.
— Не боись, никуда твоя разведчица не денется. Пойдем.
— Она не разведчица, — бурчу.
Набиваю Царице сообщение: “срочно перезвони мне” и засовываю телефон в карман джинс, догоняя Ремизова уже на подходе к лифтам. Один из которых прямо перед нами приветливо открывает свои стальные двери.
Друг жмет на кнопку тридцатого этажа. Кабина плавно страгивается с места.
— Как зовут-то ее хоть?
— Кого? — вскидываю взгляд, подпирая задницей перила.
— Твою будущую жену.
— Ма… — выпаливаю машинально и тут же прикусываю язык. — Кхм…
— Маша? Марина? Мадина?
— Мадина? — морщусь я, вопросительно заламывая бровь. — Как рядом с Машей и Мариной появилась Мадина?
— Ну, а кто знает? Может тебя резко на гречанок потянуло. Ты же не расист.
— Она не гречанка, — терпеливо парирую я. — И помимо Маш и Марин в этом мире существуют еще имена начинающиеся на “ма”.
— Какие например?
— Вечером узнаешь.
Рем хмыкает. Проходит по мне недоверчивым взглядом:
— И все-таки ты где-то темнишь, Бессонов.
Темню.
А попробуй тут не темнить! С этой семейкой как между молотом и наковальней. Один за вранье вполне способен нос сломать, другая кастрировать. Нет, конечно, если так подумать, перспектива сломанного носа мне к душе ближе, нежели остаться без самого дорогого сердцу органа. Но, будем откровенны, выбирать вообще не хотелось бы.
На электронном дисплее светится цифра двадцать, когда я снова достаю телефон и уже в четвертый раз набираю Царице.
— Да возьми же ты трубку! — злюсь, когда вызов опять обрывается.
— Между двумя последними звонками прошла пара минут, Арс.
— У меня хреновое предчувствие. Обычно она отвечает сразу.
— Телефон не рядом, занимается еще, в душ пошла или элементарно с кем-то в зале заболталась. Да мало ли! Не превращайся в параноика. Женщины таких не любят.
И то правда. Не понимаю, что на меня нашло. Звездом раком встали? Меркурий ретроградный? Или венера в каком-нибудь неправильном доме? Поводов нервничать у меня нет. Ноль! День у нас начался просто волшебно. С фантастического ленивого утреннего секса. Совместного душа. И отменной глазуньи, которую моя Царица научилась готовить. И даже погрызаный Питти мой кроссовок настроение мне не испортил. Расстались мы, опять же, прекрасно. Почти полчаса лобызались и обнимались в пороге… Так что да, дьявол, поводов нервничать у меня нет!
Но я нервничаю.
У меня стойкое ощущение, будто что-то идет не так.
Я никогда не верил в ту сопливую ерунду, согласно которой любящие люди, якобы могут
