— В который раз напоминаю себе не расспрашивать тебя об историях, перед тем как собираюсь стоять на часах, — засмеялся он.
— Не так уж и скучно я рассказываю, — ответил я и стал укладываться в палатку.
— Ну, Совор, не обижайся, — все также весело произнес Дерек. — Спасибо тебе!
***
Караван продвигался неспешно. Но Дерека переубедить было нельзя. Да и особого толку не было: что с караваном, что без него мы слишком медленно продвигались. 29-ого Посевов мы пересекли границу префектуры в Центральном округе — территории принадлежащей Вилнорграду, управляемой городским советом и префектом.
Зеленеющие белоствольные березы обступали тракт практически вплотную. По дороге изредка можно было встретить руины андров — мраморные колонны, аркады и колодцы. А когда мы спустились с холма в низину, то сквозь деревья можно было рассмотреть Белую башню возвышающуюся, казалось, до самых небес.
И вот, наконец, к полудню 32-ого Посевов караван приблизился к Великому мосту, выложенному из белого камня с шестнадцатью арочными проходами, перекинутому через озеро Вал к острову Вилнор, на котором в свете солнца сиял Белый город. Отсюда он выглядел просто огромным, и дух захватывало от вида высоких былых стен с бойницами и немыслимой высоты Белой башни, вершину которой мешало рассмотреть слепящее солнце.
Караван стал продвигаться по мосту. Он был достаточно широк, чтобы тут смогли разъехаться два обоза, и при этом не мешали бы прохожим и патрулю из Легиона. Красные полотнища с черным драконом развивались на арочных проходах, что украшали мост. Мимо проехал конный разъезд в доспехах отделанных позолотой. Великолепный вид с моста открывался на исток реки Импер, самой широкой реки во всем известном свете. Только отсюда можно было разглядеть оба ее берега одновременно. Был виден также и столичный порт и подплывающий к нему корабль, опускавший паруса. Порт расположился на небольшом островке в виде полумесяца и был защищен стеной полукруглой формы.
От моста шла выложенная белым кирпичом мостовая, ведущая прямо к Великим вратам города. Две мощеных булыжником дороги, отходили от нее и вели одна к белому двору, другая к порту и академии, они огибали город и встречались у Императорских врат с противоположной стороны. Нам с Дереком нужно было бы развернуться к белому двору, но от стен города и вплоть до дороги расположилась ярмарка: множество палаток, лавок, развалов и толпа горожан и жителей близлежащих сел. Караван поворачивал к ярмарке и чтобы быстрее обойти ее, я предложил Дереку проехать через районы города. Мы попрощались с караванщиками, обменялись благодарностями с Ах’шаримом и отправили коней к главным воротам.
Великие врата толстые и тяжелые, литые из стали, выкрашенные под бронзу; были отворены, через них въезжали и выезжали телеги и лился городской шум. Когда те были закрыты, на них можно было рассмотреть рельефную фигуру Императорского дракона, покрытую позолотой. Проехав под аркой ворот, мы оказались в торговом районе города, шум и гул так и окатил нас. Горожане сновали из переулка в переулок. Туда-сюда метались кареты и экипажи, что цокот копыт о брусчатку разносился отовсюду. А главная мостовая — Проспект Залдеров вел нас мимо строгих и, тем не менее, помпезных, с выделяющимися пилястрами и балкончиками, домиков, выдержанных в так называемом имперском архитектурном стиле. Обилие белого цвета, смягчалось зелеными деревьями, попадающимися то там, то тут в переулках, и черепицей небесно голубого цвета.
Проспект вывел нас к торговой площади, в центре которой ввысь тянулась колонна Серого конкордата, украшенная лепниной и барельефами страшных событий Войны «машин», от самого ее начала и до битвы у Серой горы. Увенчивала колонну небольшая статуя Дэймона I на коне, но она была столь мала, что рассмотреть ее с земли не представлялось возможным. По обе стороны от колонны растянулись торговые ряды, а подле них базар.
Минуя центр площади, где скопилось множество горожан, я повел Дерека переулками. Сначала мы проехали мимо здания городского совета, по Сенной площади в Чайный переулок. Проехав Шелковую улицу полотняного квартала, мы оказались на Медной, ведущей мимо мануфактур и небольших заводов, от дыма которых город спасали маги. Выехав на кольцевую или Золотую улицу, главную улицу круглого Белого города, мы оставили далеко позади торговую площадь и двинулись к «Имперским садам» — зеленому району города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зазвонили колокола высокой звонницы храма Десяти, чей голубой купол показывался из-за стен. Ей вторили маленькие колокольные перезвоны, доносящиеся от часовенок, спрятанных в кварталах города. Был уже полдень. Преодолев стену, в которой был проход к Легионерскому гарнизону, стоящему поодаль от города, мы оказались в «Имперских садах». Здесь уже было потише. Дерек понемногу пришел в себя, да и мне хотел перевести дух. Давно я не был в столице.
«Сады» были тихим жилым районом города. В нем расположилось небольшое количество домов, возле каждого был разбит роскошный сад с деревьями и цветами. Свернув на проспект Аливии, мы направились к Садовым воротам города. Оставив ненадолго городскую суету, мы выехали за ворота и направили коней к Белому двору, из-за стен которого и вырастала Белая башня.
— А я думал, что в Нордгарде неспокойно, — сделал попутное замечание Дерек.
— О, ты еще успеешь соскучиться по мирным улочкам Нордгарда, — засмеялся я.
— Чем нам смогут помочь магистры? Что есть у них, что неизвестно тебе? — говорил он, рассматривая башню.
— Никогда не бывает лишним спросить мудрого совета, особенно когда тебе приписывают великую мудрость все кому не лень, — заметил я и смотрел на возвышающуюся башню, невольно подняв голову.
Основанием башни служила большая ротонда. Отделанная белым мрамором она сверкала в солнечных лучах. Снаружи не было видно ни одного окна, хотя на самом деле по всему барабану башни тянулись окна, но все они были скрыты магией.
Ворота белого двора охранялись отрядом боевых магов. Одеты они были в доспехи с позолотой, но вместо шлема носили белые капюшоны, скрывающие их лица. Въехав на белую площадь, мы спешились. Коней у нас принял страж, стоящий возле ворот. Площадь служила ордену тренировочной и учебной площадкой для магов, по стене расположились несколько домов и хозяйственных построек. Прекрасный сад из невысоких деревьев окружал ротонду. Мы двинулись к дверям башни. Двое стражей, также боевых магов, отворили нам их и пустили внутрь.
При входе нас встретил послушник ордена.
— Чем могу помочь, достопочтенные судари? — спросил он и осмотрел нас.
— Я хочу видеться с магистрами, — ответил я.
— Боюсь, мастера сейчас держат совет, — произнес послушник и указал на колонный зал.
— Они отложат свой совет. Скажите магистру Алдрену, что его хочет видеть Авертус Талран.
— О, как пожелаете, достопочтенный сударь, но не смею давать вам надежд, на то, что мастера отложат свой совет, — сказал послушник и откланялся.
— Авертус… кто? — шепотом переспросил Дерек.
— Не беспокойся, так надо, — уверил я его и мы стали ждать.
Внутри ротонда казалась еще больше, чем снаружи. Округлый холл, был отделен колоннами, стоящими по кругу, от центра, где за большим круглым столом заседал Белый совет. Холл по краям перерастал в коридоры, в которых виднелись лестницы наверх. Из-за колонн проглядывались дубовые резные стулья, и жаровни с магическим синим пламенем. Громкие голоса смешивались воедино под сводами ротонды и эхом раздавались по залу, так что ничего нельзя было разобрать.
Голоса стихли, а затем раздался хриплый хохот. После чего послушник показался из-за колонны и пригласил нас, а сам скрылся. Я отправился к совету, Дерек медленно побрел за мной. А за колоннами нас ждали магистры. Девять облаченных в белые балахоны с символом «всевидящего ока» фигур сидело за круглым дубовым столом, изысканно украшенным; они с интересом глядели на нас из-под капюшонов. Один же стоял, опершись на белесый посох, на конце которого сиял, отражая магическое пламя, больших размеров сферовидный драгоценный камень молочного цвета — са’афир. То был старик, высокий, даже при своей сгорбленности. Седые, хотя скорее немного серебряные, волосы ниспадали ему на плечи, а борода доходила до самого пояса. Лицо его было обращено к нам. Оно все было изрезано морщинами, каждая из которых, казалось, могла бы поведать одну из многочисленных историй из жизни этого человека. В голубоватых глазах, что смотрели на нас из небольших прорезей морщин, виделся смех. Именно его хохот разлетался эхом по ротонде.
