Часа через три-четыре пред нами стали вырастать стены и башни. Протоптанная дорога сменилась на мощеную булыжником мостовую, по которой зацокали конские копыта. Множество телег тянулось в город. Перед отворенными воротами, над которыми свисало зеленоватое полотнище с изображением того самого одинокого дуба с зеленой кроной, над которой, держа в клювах веточки здешних растений, парили два белоснежных голубя, я спешился. Небольшая конюшня стояла возле ворот. Там я и оставил своего коня, а заодно купил добротного коня Дереку, за которого хозяин выпросил двадцать две золотые, но такой конь стоил названной суммы.
После мы, наконец, двинулись в город. Прошли под аркой ворот. А за ними раскинулась торговая площадь, приветливыми возгласами торговцев с базара, встречающая гостей и путников. Очень много горожан собралось возле центрального базара, откуда вперемешку с криками зазывал слышался громковатый плавный, но быстрый язык — харлийский. А после я подтвердил догадку. В толпе то и дело мелькали смуглолицые люди в цветастых длинных одеждах, напоминающих халаты, на головах многие из них носили тюрбан. Только одно могло обозначать такое количество харлов (которые не особо любили покидать свою родину) — прибытие в Кавир торгового каравана с великого базара Хаасима. И судя по скоплению народа возле базарного развала, то товара было много, а это самый настоящий праздник. Ведь заморский товар: будь то мебель, домашняя утварь, украшения из золота, серебра, меди, бронзы и прочих драгоценных и полудрагоценных металлов, (коими всегда славился харлийский народ); кузнечные и гончарные изделия, заморские вытянутые сливы, (что на родине звались финиками); тростниковый сахар, фрукты, различные пряности и самое главное — чай, что был излюбленным напитком многих в провинциях — ценился в народе. А когда караван добирался из эльфийских земель до Империи практически полным, да и так далеко от границы это было просто событие года, не только для жителей Кавира, но и для последующих городов, куда бы караван ни следовал.
Над торговой площадью, что заросла приземистыми опрятными домишками, с синеватой черепицей, грозно высилась звонница белокаменного храма, украшенного лепниной и различной резьбой. Издавна был поставлен он во имя аэрия изобилия, покровителя торговли — Зарабака. В стороне от площади между домиками виднелся цветущий парк.
Дерек поначалу удивился такому изобилию людей (горожан и не только), но затем сам пробился в толпу, чтобы глянуть на товар. Я же прошелся по лавочкам, которые стояли вокруг. Продав немного оленины (которой теперь у нас было предостаточно) местному мяснику, я двинулся дальше. На небольшую сумму, полученную от мясника, я купил соли, чтобы спасти мясо от гниения, у травника и там же приобрел необходимые реагенты. Через какое-то время мы с Дереком встретились возле главных ворот. Он похвалился, что нашел неплохие стрелы, а вместе с этим приобрел и съестных припасов.
Дальше мы решили пройтись. О ночлеге пока не задумывались, так как подле стены расположилась таверна в довольно невзрачном на вид полуразвалившемся здании (я бы даже сказал двухэтажном сарае), а практически напротив в стройном каменном здании находился постоялый двор. По небольшим переулочкам, мы продвинулись вглубь города. Ремесленеческий квартал вовсю кипел в работе, за ним следовал небольшой жилой, где было довольно спокойно относительно остальной части города. Несмотря на то, что город находился в мягком, но все же северном, климате, везде была зелень: небольшие садочки, скверики и парк. В одном таком сквере рос молодой дуб.
Дело шло к вечеру. Прошлись мы кругом. И когда оказались позади алтарной части храма, подле которой раскинулось небольшое городское кладбище, наконец, стал виден во всей своей красе графский замок. Невысокие башни, стены с бойницами, окованные дубовые ворота, и центральная цитадель, которая чуть возвышалась над остальными замковыми постройками. Замок расположился как бы отдельно от города, но все же скрылся за толстыми городскими стенами. Его от простой жизни отделял парк, в котором росли и ели, и дубы, и белоствольные березки. Нынешним властителем трона Кавира была, если память меня еще не поводит, графиня Антрена Исирдоффская. Вскоре Дерек решил позаботиться о ночлеге и оставил меня. Я же еще прогулялся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда солнце садилось, а облака стали необычайного золотистого оттенка я по переулкам вернулся на торговую площадь, на которой все никак не стихал гул. По пути к постоялому двору, я зашел в портную лавку, где за несколько серебряков купил прекрасного покрова рубаху и штаны, а после заглянул в лавку мастера-доспешника, где потратился еще и на дублет с кольчужными вставками. (Погода стояла теплая, а дальше должно было стать еще теплее, а мы до сих пор бродили в северных меховых одежах).
Дерека я встретил возле невзрачной таверны у внешней стены, чья поблекшая и покосившаяся вывеска гласила: «Таверна пьяная лошадь». Опершись на забор, Дерек беззаботно глядел в небо и посвистывал. Меня он заметил сразу и, дождавшись пока я подойду поближе, спросил:
— Совор, ну где ты ходишь? Я уже заждался, — устало произнес он и зевнул.
— Чуть задержался, — ответил я. — Ты снял комнату?
— Да, — он встрепенулся и показал мне на обшарпанную таверну, — не ахти, кончено. Но я сберег нам пару десятков серебра, — добавил он усмехнувшись.
— Что ж, пойдем: уже смеркается, а нам не плохо бы хорошенько отдохнуть перед завтрашним ранним отъездом, — он кивнул и направился к покосившимся дверям таверны. Я за ним.
Внутри таверны стоял полумрак: лишь несколько тусклых свечей освещали большой зал, который был заставлен четырьмя круглыми столами. За одним из них сидели, как мне показалось, гость и хозяин таверны, коего выдал фартук с масляными отпечатками ладоней. Они громко беседовали и выпивали, и за этим делом на нас внимания не обратили.
— Мне еще повезло, — шепнул Дерек, — я успел договориться с ним еще до того как они начали, — и стал подниматься на второй этаж по узенькой лестнице, что скрылась в алькове.
Оглядев зал беглым взором, я последовал за ним по ступеням, издававшим неприятный скрип. Если внизу был еще хоть какой-то свет, то на втором этаже его не было вовсе. По пищащим половицам мы пошли вдоль коридора, где было три двери. Из-за одной, крайней, доносился донельзя громкий храп. К счастью, наша комната оказалась в самом конце коридора, где можно было надеятся на спокойную ночь.
Дерек отпер дверь, и мы попали внутрь. Я зажег небольшую свечку, оставленную на столе, чтобы как-то осветить тесную мрачную комнату. Окон не было. Две небольшие кроватки, на которых уже лежали наши сумки, и столик — вся мебель. Я присел на кровать, та при этом заскрипела.
— Хоть бы клопов не было, а так ничего. Главное ведь кров и крыша над головой, а там пусть и скрипучая и обветшалая, — раздумывал я и усмехнулся.
— Ты чего? — спросил Дерек, присаживаясь напротив.
— Раньше мы, магистры, да и все маги, были довольны чистому ночному небу и мягкой травой под собой. А сейчас попробуй нас вытащить из мягких постелей: все будут ой как недовольны. Слишком мы стали привередливы, слишком расслабились сидя в замках, башнях при особах и знати, — попричетал я, а потом опомнился и добавил. — Но это я что-то ни к месту.
Дерек достал из сумок еды и питья. А я пока положил на стол сверток и стал разворачивать.
— Что это? — спросил он, нарезая небольшой кусочек сыра.
— Это тебе, — ответил я и окончательно развернул упаковку. — Одежда. Не все же нам париться в шубенках, мы же не на севере. Тут в это время жарковато. Снимай куртку! Переоденься. Не знаю, угадал ли я с дублетом, ты парень высокий, а вот все остальное должно подойти.
— А ты что? Так и будешь ходить в своей робе? — он взял со стола обновки.
— Нет, конечно же. На этот случай у меня с собой припасена легкая мантия, — я порылся в седельных сумках, что стояли у меня на кровати и вскоре достал из одной сверток. В нем лежала недлинная мантия, напоминающая тогу. Серый нагрудник, рукава и капюшон, что был украшен тонкой серебряной филигранью, а через плечо наискось шла белая полоса.
