причиной стал он – новенький. Когда мы перешли в среднюю школу, к нам пришел Дерек. Все девчонки тогда сходили по нему с ума, и я не была исключением. Мы были молоды, беззаботны. И влюблены. Я так к нему привязалась, что потеряла голову от этого чувства. Наши отношения слишком быстро переросли во взрослые.
– Стэнли не знал о том, что вы были вместе?
– Нет. – Она поменялась в лице. – Я боялась ранить его. Нам приходилось тайно встречаться с Дереком.
– Но как ты могла молчать все это время? Разве это не похоже на предательство?
– Самое настоящее. Я долго ненавидела себя за это. За то, как поступила с ним. Но все наши поступки рано или поздно влияют на нашу жизнь. И я поплатилась за них. Как сейчас помню день, когда мне стало очень плохо на уроке истории, так что пришлось срочно выбежать в ближайший туалет. Тошнота не унималась долгое время, поэтому я сразу же отправилась домой. Мне было почти пятнадцать, а на тесте ярко виднелись две полоски. В тот момент весь мир рухнул перед глазами. Я не могла вынести такого позора, поэтому скрывала свой секрет от Дерека и родителей. Каждый день проходил в слезах. Где-то на уровне подсознания я понимала, что если расскажу обо всем, то сломаю жизнь не только себе, но и Дереку со Стэнли. К тому моменту они сильно сдружились, и я могла стать причиной их раздора. В скором времени родители узнали о моей беременности, и мы приняли решение переехать в Нью-Йорк, ничего никому не сказав.
– Но почему? Ты могла просто поговорить с ними.
– У меня очень религиозная семья, поэтому выбор был только один – родить ребенка. С карьерой чирлидерши пришлось завязать, а чтобы избежать такого позора, мы решили начать новую жизнь в новом городе. Три года я воспитывала своего сына Тома, и теперь, когда он стал старше, я нашла в себе силы вернуться.
– Но ты же была дорога для каждого из них. Дерек бы не отвернулся от тебя, а Стэнли со временем смог бы простить.
– Я не была готова в тот момент во всем признаться. Я сама боялась своего будущего.
– А Дерек? Разве он не пытался как-то связаться с тобой? – перебив девушку, поинтересовалась я.
– Мне пришлось поменять номер. Он ничего не знал. Наверное, поэтому он так отстранился от меня, – с отчаянием прошептала Ванесса. – Я играла с чувствами двух парней.
– Ты просто запуталась.
– Не хочу придумывать себе бессмысленные оправдания. Помнишь, мы снимали дом в Бостоне, когда ты застала меня в его комнате? Тогда был подходящий момент, чтобы рассказать ему всю правду, но он попросту не захотел меня слушать.
– Я думала, что ты пыталась его вернуть, – резко выпалила я в ответ на признание девушки.
– В этом не было смысла ни для кого из нас. Он не видел во мне того, что нашел в тебе. Я заметила, что он отстраняется от меня. И я безумно рада, что он смог обрести свое счастье с тобой.
– Здорово, что ты это осознала, – сорвалось у меня с языка. – Но это не отменяет того, что ты мне не нравишься.
– Я прекрасно тебя понимаю! – Эту фразу Ванесса сопроводила искренним смешком.
Неожиданно в дверь постучали.
– Можно я войду? – произнес грубый мужской голос. Это был Дерек.
Лицо девушки вновь помрачнело. Я взяла ее ладонь в свою руку и, взглянув в заплаканные и полные боли глаза, сказала:
– Тебе нужно поговорить с ним. Если что, я рядом.
Ванесса понимающе кивнула в ответ и вышла к парню в коридор.
Не знаю, сколько времени я просидела, не двигаясь, на одном месте, но в один момент в комнату с криками ввалилась запыхавшаяся Ванесса. Неразборчивые слова выходили из ее уст неряшливо и рассеянно. Спустя пару изречений у нее все же получилось выдавить из себя что-то внятное:
– Там Стэнли…
Глава 32. Стэнли
Я просыпался почти каждый час от ноющей боли в руках. Разбитые в кровь пальцы отдавали обжигающим грубым покалыванием. Панические атаки усиливались с каждым днем. Кое-как удавалось скрывать свое психологическое состояние от Эмили. Я хотел сберечь ее прежде всего от самого себя. Боялся потерять свою Лилу больше жизни, поэтому постоянно хватался за любую возможность быть рядом с ней. Не считал это больной привязанностью. Возможно, я делал только хуже, но сейчас у меня получалось носить фальшивую маску.
Был странно удивлен, когда увидел Ванессу и Эмили вместе. Они обе неслись сломя голову, но, к счастью, подошли в тот момент, когда Дерек уже забинтовал кисти рук. Я тысячу раз поблагодарил Господа за то, что взял с собой спортивные митенки «Найк». Так я мог скрывать свое внутреннее сокрушение.
Слезы, медленно стекающие по щекам Эмили, заставили сердце сжаться до размеров атома. Продолжая смотреть в глаза «цвета весны», я видел в них бесконечность, сплетающуюся с моей линией жизни. Было странно осознавать, что я не видел без нее смысла. Казалось, что я стал заложником своих чувств.
Целый час прошел в жалостных изречениях, полных сострадания. Периодически в комнате стелилась тишина. Каждый молчал по-особенному. Складывалось ощущение, что эта тишина утаивала в себе каких-то скелетов.
Передо мной стояли две девушки, от которых я что-то скрывал. Ванесса никогда не знала о моих панических атаках. Бывало, что они случались у нее на глазах, но я постоянно ссылался на слабый иммунитет, нервную систему. Планировал провернуть такую же схему с Эмили, но не учел некоторые моменты. Так, Эмили стала первой девушкой, которая узнала о моей проблеме. Первое время меня мучила совесть по отношению к близкой подруге, но так же быстро угасала от одного воспоминания о ее переезде.
В этот раз глаза Ванессы бегали из стороны в сторону, она дрожала. Видимо, у нее были не лучшие времена. Все это время Дерек стоял, прижавшись к ней всем телом. Его руки обхватывали плечи девушки, крепко сжимая их из раза в раз.
Эмили сидела на кровати рядом со мной, поглаживая мои руки. Невыносимая боль от прикосновений сменялась теплотой на душе, когда чувствовал себя в безопасности рядом с ней.
За окном царила глубокая ночь. Дерек попросил у тренера час, чтобы разобраться со мной и Энтони, провести профилактическую беседу. Время тянулось медленно, но уже подходило к концу. Никогда не понимал людей, которые верили в то, что время способно лечить. Как нечто неодушевленное имеет свойство стирать воспоминания об уколовших когда-то эмоциях? Нет, определенно ничто
