— Не ругайтесь, дивчины! Пойдем, Любава, плясать.
Любава показала язык Ганне, и пошла танцевать с Миколой. А Ганна сердито насупилась. Она хотела спросить у брата, почему на деревенские посиделки не пришел Силантий, все-таки он жених Ганны, она бы с удовольствием сплясала с ним. Пусть все девушки завидуют…
А Силантию не до посиделок было. Под сенью раскидистой ивы он встречался с Акулиной.
— Поговорить надо, Акулина — сказал он, уговаривая девушку встретиться.
— О чем нам говорить? — вскинула голову Акулина.
Но все-таки согласилась прийти на свидание.
— Акулина, прости…
— Ты чужой жених, Сила. А я выхожу замуж за твоего отца. Все изменилось.
— И как мы будем жить теперь? Под одной крышей.
— Замечательно будем жить. Правда, твоей Ганне это не понравится — усмехнулась Акулина.
— Не вспоминай ее — скривился Сила, он был недоволен, мысль о том, что его отец будет спать с Акулиной оказалась очень неприятной. Как это он раньше об этом не подумал?
— Я уже говорил, я не хочу Ганну… но нельзя отказаться. Я должен.
— Я понимаю, должен, значит, женись. Скоро я буду твоей мачехой, Силушка.
Она обвила своими руками плечи парня, он наклонил голову, и Акулина поцеловала его в щеку.
— Я хочу тебя, Акулина, — прошептал он, прижимая к себе девушку, но она отстранилась.
— Нельзя, сынок… Когда мужчина любит, то никому не отдаст любимую. Если он мужчина, и, если он любит — повторила она слова доктора. Сила растерялся.
Акулина же выскользнула из его объятий, и скрылась в темноте ночи.
«Что она этим хотела сказать? Что я не мужчина или то, что не люблю?» — подумал Силантий, если разобраться, наверно, не любил, Акулина первая с ним заигрывать начала, а он что, дурак отказываться? Девица красивая, соблазнительная. Он ведь хотел с ее помощью забыть Роксану, и почти забыл. Юная Роксана не показывалась на улице, из-за беременности муж запретил ей заниматься тяжелыми работами: носить воду, стирать белье, все это делала Галина, жена санитара Поликарпа.
А Ганна? Что Ганна, он ее с детства знает, на глазах выросла, сестра лучшего друга не вызывала никаких эротических фантазий. И даже было понятно, какая она будет через двадцать лет, стоит посмотреть на ее мать. Но за Ганной стоит многочисленная родня и слово, данное отцом. Если бы младшие братья были живы, можно было бы это обязательство и на другого перекинуть. Например, средний брат Иван, похоже, нравился Ганне больше всех, он из них самый веселый был, а младший Лекся забияка, с ним Ганна ссорилась постоянно… «Эх, братья, где же вы? Почему так рано ушли? Оставили меня одного» — с грустью подумал Силантий…
12. Семья Маркеров
За праздничным столом, на почетном месте восседал довольный Остап, рядом скромно опустив глаза, молодая невеста. Назар Головнюк выпил самогонки, крякнул смачно и крикнул:
— Горько!
Остап с удовольствием облобызал Акулину. Новоиспеченная теща Фекла счастлива, что пристроила старшую дочь, и пусть муж староват, зато небеден. Сестра невесты Любава тоже веселая, сидит рядом с Миколой и лукаво хихикает, пока парень под столом ее коленку поглаживает. Зато Ганна сердито хмурит брови и выговаривает тихо своему жениху:
— Сила, мне не нравится, что эта дурында будет моей свекровью.
Силантий чуть заметно морщится.
— Еще не поздно отменить нашу с тобой свадьбу.
Этот навязанный родителями брак совершенно не привлекал его, и Сила рад был от него отказаться, но Ганна возмутилась:
— Что ты такое говоришь, Сила? Отменять свадьбу из-за этой выскочки, ни за что! Просто нам нужно жить отдельно, своей хатой — заявила Ганна.
Сила понял, что Ганна ни за что не откажется от свадьбы.
— Чтобы жить своей хатой, ее построить нужно — фыркнул он.
— Ты же мужчина, ты и построй! — произнесла она требовательно.
«Оно мне надо?» — подумал он. «Капризная балованная девчонка». Если к Акулине Сила испытывал физическое влечение, то Ганну, как женщину не воспринимал. Три брата Маркеры и Микола с Ганной росли, как одна семья. Микола самый старший, Сила самый сильный в их компании, а девчонка Ганна — самая младшая, вечно за ними таскалась, участвовала в мальчишеских забавах, знала все их секреты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А куды ж ее денешь? — говорил Микола — родичи мне голову отвернут, если што с малявкой случится.
И потому их ватага мирилась с присутствием девчонки в их рядах. Подружки завидовали Ганне, у нее такая защита. Сила видел в ней сестру, а спать с сестрой как-то не хотелось.
И Силантий грустил, время его свадьбы приближалось. А тут еще Акулина в их доме поселится, и он каждый день будет видеть ее, и даже слышать, как отец с женой в постели забавляется.
***
День выдался жаркий с самого утра. Силантий с голым торсом в сарае косы и серпы точил, кожа его лоснилась, движения уверенные, быстрые. Вжик-вжик… Он не услышал, как сзади к нему подошла Акулина, жадным взором окинула сильную фигуру парня, скинула с себя рубашку и прижалась к спине Силы своей упругой грудью.
— Силушка — прошептала ему на ухо, он вздрогнул, повернулся к ней, увидев ее обнаженную грудь, обомлел. На Акулине была только юбка, голова подвязана платком, как и полагается замужней женщине.
— Ты с ума сошла! Батька увидит нас…
— Не бойся, Силушка, он ушел с Назаром на рыбалку, мы все успеем. Возьми меня, хочешь ведь?
— Хочу, Акулина — он резко потянулся к ней, желание вспыхнуло моментально.
— Не спеши, Сила, не так — она отстранилась, перехватила его руки.
— А как? — удивился он, не понимая, что хочет от него Акулина.
Она же положила его ладонь на свою грудь.
— Не торопись, приласкай меня, погладь, вот так…
Она провела своей рукой по его груди, и нежно поцеловала правый сосок, потом левый. И Сила задрожал всем телом от ее прикосновений.
На сеновале Акулина уложила своего любовника под себя, предоставляя ему возможность ласкать ее грудь и гладить спину, сама же, усевшись сверху плавно покачивалась в такт движениям. Неземное наслаждение испытал в тот день Силантий с Акулиной.
— Хорошо ли тебе, Силушка? — проворковала она.
— Дюже добре… — глухо проговорил Сила.
— Наслаждайся, милый, Ганна тебя так не порадует — хмыкнула Акулина, проводя рукой по животу Силы, и легонько целуя его плечо. Он лежал расслабленный и довольный. Напоминание о невесте напрягло его, он повернулся к Акулине лицом и уставился в ее голубые глаза.
— Послушай, кто тебя научил этому? Неужели отец? Там, под старой ивой ты так не делала, не умела…
Она промолчала, усмехнувшись, не ответила на вопрос.
Ревность взыграла в Силантии, это что же получается, там, под ивой, он сорвал цветок ее невинности, а сейчас этой прелестью наслаждается другой мужчина. Лапает упругую грудь, гладит гибкую спину. Платок в порыве страсти сбился, она сняла его, косы распустились, и волна шелковистых волос рассыпалась по плечам, упала на грудь Силантию. Верно сказала Акулина: если любишь нужно хватать свою женщину в охапку и бежать с нею хоть на край света, хоть за край, за границу, к морю, в тайгу, да куда угодно, лишь бы вместе…
Остап вернулся домой с ведром рыбы.
— Эй! Жинка! Принимай улов. Порадуй нас ухой наваристой.
Муж радостно шлепнул жену по попе, пригладил усы. Акулина скромно улыбнулась, слегка покраснела. Взялась чистить рыбу. Остап сказал сыну:
— Завтра на пашню с утра поедем, жатву зачнем…
— Как скажешь, батька, — пробасил Силантий, отводя в сторону взгляд. Стыдно было перед отцом. И сам на себе злился, почему не настоял на своем тогда, зачем отказался от Акулины? Сам отдал, а теперь жалел, вспоминая, в каком экстазе бился с ней на сеновале…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дел по дому у молодой жены много: двух мужиков накормить, обстирать, обиходить, коров подоить, свиней накормить… да и много всего. Фекла дочку наставляет:
— Как женится Сила на Ганне, приведет молодуху, ты старшая в дому будешь, спуску Ганне не давай, всю тяжелую работенку на нее скидывай, пусть поворачивается. А-то девка она вредная, бойкая без меры, будь с ней построже…
