– В твоих словах есть много горькой правды, и это лишь значит, что необходимо об этом говорить, спорить, выискивая истину под ворохом ложных домыслов и обвинений. Раскрывая факты, спрятанные под грифом «совершенно секретно», наконец узнать настоящее, подлинное наше прошлое, нашу настоящую историю, какой бы страшной она ни была.
– Смотри, как заговорил! Что, на попятную пошел?
– Нет. Просто я не знаю абсолютной истины, в отличие от тебя. Поэтому допускаю возможность ошибки с непременным ее обсуждением, чтоб избежать ее повторения. Мне не хочется лить слезы по поводу развала Союза – уж очень много скверного там было. Но у меня есть опасение, что мы не усвоили урок и стремимся в который раз вляпаться в ту же историю. А вот я, в отличие от большинства, хотел бы видеть мою страну другой…
– Я представляю, на что она похожа, – перебил, не дослушав, Егор. – Ладно, не дуй губы, трепи про свою страну. – Снисходительно разрешил он.
– У меня создается впечатление, что ты понимаешь каждое слово в отдельности, но, когда я складываю из них предложения, они звучат для тебя на неизвестном языке. Потому ты не можешь меня понять, и домысливаешь мной сказанное в меру своего восприятия мира…
– Не хочешь ли ты сказать, что я – идиот? – Вновь перебил Егор.
– Я не хотел тебя обидеть, извини. Возможно, я выражаю свои мысли путано и коряво, но, все же, дослушай. Для меня мерилом всему является человек и его жизнь. Для тебя – государство и власть. Тогда объясни, почему эта власть, которую ты так пропагандируешь и поддерживаешь всей душой, необязательно действующую, но и ту, которая была, самая жестокая и садистская к своему народу и стране. Почему эта власть всегда пряталась и до сих пор прячется за Кремлевской стеной, полностью отгородившись от всех и всего? Не уж- то жизни тех, кто за ней корчит из себя великих руководителей, более ценны, чем жизни любого другого человека, взять хотя бы тебя, или меня, или вон того прохожего. Нет, я убежден, что нет, в этом нас подло обманывают именно те, кто затаился за этой непреступной крепостью. Мало того, из-за стены они кричат, что они – смелые, сильные и умные, и, непременно, приведут нас к процветанию и всеобщему благоденствию. Это счастье для людей они рисуют в будущем: через двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят лет, не забывая каждый раз переносить приближение обещанного счастья все дальше в недосягаемое будущее. И хочу заметить, что они сами в это время живут в нашем счастливом будущем. То есть для нас рай через поколение, а сами пользуются райскими плодами уже сейчас, убеждая нас, что мы до такой жизни не доросли, что мы ее не достойны. Тоже мне, достойные из достойных. Посмотри, ведь они до сих пор по старой привычке все сравнивают с тринадцатым годом или потакают ненавистной Америкой. Кто сказал, что тринадцатый год – это все, к чему мы должны стремиться? И почему американская модель развития – когда выгодна для них – может быть приемлема, а когда не выгодна – становится пугалом? Лично для меня Америка никогда не являлась идеалом, мерилом всего самого лучшего, примером для слепого копирования. У них тоже много проблем и неразрешенных противоречий. Но у них есть много того, чему мы обязаны научится, если хотим видеть свою страну успешной и процветающей. Потому я не хочу с чем-то сравнивать, независимо от того, как это называется, и есть ли подобное у кого-то еще.
– Сам понял, что сказал? – Встрял Егор, закуривая очередную сигарету, поражая Николая несвойственным спокойствием и терпимостью.
– В моей России, – продолжил Николай, не замечая придирок, – в которой я мысленно живу, государство и страна – это синонимы. Государство не имени хозяина, а ради и во благо страны. Люди, победившие в конкурентных выборах и ставшие властью, в моей стране начали с того, что просили прощения у тех, кого убили в красном и белом терроре, за гражданскую войну, за репрессии и ГУЛАГ, за то, что допустили Вторую Отечественную и не уберегли миллионы мирных граждан. За погибших солдат, известных и неизвестных, разбросанных словно злаки по местам боев и расстрелов. За Катынь, Венгрию, Чехословакию, Новочеркасск, депортации кавказских, прибалтийских и других народов. За бездумные и бездушные реформы, за ваучеры, приватизацию, за бандитский и олигархический беспредел. Еще много десятков, сотен, тысяч, миллионов извинений гражданам своей страны и другим народам. Конечно, они и многие из нас непосредственно не свершали этих преступлений, но сила власти заключается в невозможности разбить чашу предыдущей власти и упиваться с новой. Власть – это небьющийся сосуд, его можно только очистить от крови и страданий, получив прощение последней жертвы. И все это необходимо сделать лишь только для того, чтобы испить из этой чаши во имя прекрасного будущего человека и страны. Но я думаю, что не только власть должна каяться и нести ответственность за сделанное, но и все мы, весь народ, каждый из нас. И ты, и я. Ведь именно нашими, так называемыми народными руками, от имени и по поручению всегда правого большинства, исполнялись преступные приказы. Именно мы, тысячами и миллионами, писали кляузы и доносы, а затем сами становились жертвами ложных обвинений. Это мы трусливо молчали и молчим, потакая творящейся несправедливости. И еще одно важное обстоятельство: все мы и сейчас пользуемся плодами трудов миллионов красных рабов, построивших каналы, электростанции, заводы, университеты, жилые дома, бомбы и ракеты, да и много еще чего – всего не перечислишь. Все, чем так гордилось прежнее, и гордится современное государство, вся экономика построена и продолжает строиться тяжелым рабским трудом. Но в нас сидит безумный страх, что если мы произнесем хотя бы слово признания в собственных ошибках и преступлениях, то нам незамедлительно выставят счет, и счет этот будет огромным, поскольку калечили и лишали жизни миллионов людей, совершенно не задумываясь о будущем. Наверное, а скорее всего так и будет, только оплатив этот счет сполна, мы навечно избавим себя от желания и возможности повторить те страшные времена, и в будущем с гордостью говорить, мы – народ! А величие моей страны определяется не количеством врагов, а качеством друзей. Еще рейтингами различных независимых мировых и отечественных агентств, которые, не сговариваясь, признали самым комфортабельным и безопасным городом в мире Ханты-Мансийск. Если Москве хочется быть самой дорогой столицей мира, что ж, пусть будет, а Санкт-Петербург пусть является примером для подражания мировому сообществу в области сохранения культурного наследия и исторических ценностей. Но почивать на лаврах ему не время, в спину дышат чудные города Золотого Кольца России. Самое большое количество ученых, которые создают интеллектуальное богатство страны, – в Новосибирске. Самые веселые и беспечные жители – в Омске. И вообще, в России самое большое количество счастливых людей. Все это ощущает и знает каждый человек, а не доносит пропаганда и шакалющая у стен Кремля продажная статистика. В моей стране – независимые суды и средства массовой информации, что делает граждан равными перед законом, а неблаговидные поступки чиновников и рядовых подлецов становятся достоянием общественности, в результате чего неотвратимость наказания становится нормой. И действует самый верный принцип благополучия государства: сменяемость власти. Еще в моей стране много хороших дорог, что пропорционально сокращает вторую беду России. А на этих дорогах несут службу люди для всеобщей безопасности, а не безопасности отдельных тел. Как точно подмечено – тела – люди, лишенные совести и души, неизменно превращаются в тела, способные лишь на окрики и хамства. Иначе бы эти тела не стали заставлять людей принимать решения вопреки здравому смыслу и собственному желанию. Объясни, как возможно заставить команду футболистов или хоккеистов, мужественных и волевых людей, всех, как одного, агитировать и голосовать за одну партию или за одно тело. И вот оказия – это партия власти, а тело так жаждет величия, что готово ради этой цели делать любые гадости и даже преступления. Но мне жалко тех парней, что за несколько минут трусости из команды превращаются в обычное стадо. Но я не отчаиваюсь, к счастью есть и другие примеры. Вон в холодном гараже спортсмен своими руками изготовил сани и тренируется в спортзале, на скамейке, из-за отсутствия санной трасы. Самостоятельно преодолев все трудности, вопреки всем и всему, он завоевывает Золотую Олимпийскую Медаль. Ему безразличны ваши визги о великом государстве, встающем с колен, в отличие от вас, он на коленях не стоял никогда. И как жаль, что очень многие спортсмены, ученые, люди творческих профессий, достигшие в своих областях заоблачных высот, пали ниц с подобострастной лакейской улыбкой, с непременным: " Чего изволите?», бросают к ногам тела медали, открытия, книги и честное имя свое, навсегда замарав себя холопским страхом.
