– Мы только вчера подружились, – ответила Милли.
– Он обычный старик, правда? – продолжала Хелен. – Может же одинокий старик быть в своем уме и просто так дружить с маленькой девочкой? Так ведь?
Она снова исчезла под столом, а потом вынырнула, держа в одной руке рюкзак Милли, а в другой – открытую банку краски.
– Па-раам!
Краска по краям стекала на пол.
– Во всем виновато наше общество, понимаешь? – Хелен положила рюкзак и краску на стол, подвинула игры и уселась рядом. – Скажи, – она покрутила пальцем у лица Милли, – ты это для него так разукрасилась?
Милли провела тыльной стороной кисти по губам. На руке осталась ярко-красная полоса.
– Я есть хочу, – сказала Милли.
– Ох, милая. Прости, пожалуйста. У меня были печеньки, но Стэн, – Хелен выкрикнула его имя, обращаясь к дверям, – их съел. Он вечно ест мои печеньки. Но только когда ему вздумается. – Хелен напряженно ждала, прислушиваясь к звукам в коридоре.
Тут на пороге возник Стэн, и она подпрыгнула от неожиданности. Милли замерла. Это был вчерашний охранник. И под глазом у него темнел синяк.
Одной рукой Стэн держал возле уха телефон, а другой прощупывал припухлость на скуле. Все это время он не отводил от Милли своего пытливого, пристального взгляда.
– Ну, так я досмотрел «Шоу Козби» и хотел сходить еще за парой дисков, – говорил Стэн в трубку. – Кто ж знал, что на меня нападут? – он продолжал смотреть на Милли. – Да. Меня Хелен сегодня выпустила.
Милли сжалась всем телом.
– Слушай, ма, подожди секунду, – он прикрыл телефон ладонью и посмотрел на Хелен. – Лучше покорми ее. Пока они не пришли.
Хелен покраснела и вскочила со стола.
– Конечно, – забормотала она, открывая ящик. – Хочешь «Ментос»? Он жуть какой сытный!
– Пока кто не пришел? – спросила Милли.
– Есть-то у меня особо нечего, – продолжала Хелен. – Я ж на диете. Как она там… «Диета Аткинса»? А нет, «АЗД»! «Абсолютно здоровая диета»! Она отпадная. Можно нюхать еду сколько вздумается. – Хелен покосилась на Стэна. – Но мне это, конечно, необязательно…
Открыв «Ментос», она закинула две конфеты себе в рот и еще две положила на стол перед Милли. Милли взяла их и принялась жадно жевать.
– …Я имею в виду, садиться на диету. Я не из тех женщин, что вечно об этом волнуются. Но я достойна лучшего, а мне диеты придают сил.
Стэн закатил глаза.
– Хелен, – сказал он, – просто дай ей что-нибудь нормальное, ладно? Они скоро будут, а обратно им ехать долго, поэтому ее нужно накормить.
Он взглянул на Милли в последний раз, а потом развернулся и вышел.
– Чего? – донеслось до Милли из коридора. – Нет, это просто девочка. Я не собираюсь с ней судиться, ма. Мам! Говорю же: не собираюсь. Ну, ее бросили, а значит, денег у нее точно нет…
– Он хорошенький, правда? Стэн. – Хелен проводила его взглядом и выплюнула конфету в салфетку.
– Кто сюда едет? – спросила Милли. У нее свело живот. – Моя мама придет. Она просто… потерялась.
– Ох, милая, – Хелен бросила салфетку в мусорку у стола и вытерла ладони о брюки. – Придет. Конечно, придет.
– Мой папа умер. Но мама придет.
– Ох, бедняжечка, – Хелен обошла стол, присела перед Милли на колени и сжала ее ладонь в своих. – Как он умер? Ой, нет, можешь не говорить, – казалось, собственные слова ее удивили, будто произнесла их не она. – Не надо. Если не хочешь. Но если хочешь… то скажи. Как? Он играл в азартные игры, да? И во что-то ввязался?
– Ввязался?
– Таблетки? – прошептала Хелен. – Наркотики?
– Ему давали таблетки в больнице.
– Псих? Психбольнице?
– А что это?
– Ничего. Выброси из головы!
– У него был рак.
– Ох, милая… У меня тоже он однажды был. Ну… я так думала. Ужасно переживала, ужасно! А оказалось, просто огромный прыщ…
– Мама придет.
– …Вот тут, на шее. Вот тут. Ужасно переживала!.. А? Что? Конечно, милая. Конечно, придет.
В кармане у Хелен зазвонил телефон. Она вскочила и поднесла его к уху.
– Да. Да. Она здесь. Конечно, – Хелен спрятала телефон. – Ох, дорогая моя, они вот-вот будут!
– Кто?
– Люди из органа опеки. Они помогают брошенным детям!
– Брошенным?
– Тебе на время дадут новых маму и папу, пока не найдут твоих настоящих.
Хелен посмотрела в коридор и заметила, как Стэн весело болтает с молодой продавщицей.
– Но мама сказала ждать ее здесь.
– Знаю, моя хорошая, знаю. – Хелен вздохнула, подошла к двери и оперлась на косяк, наблюдая за Стэном. – Но некоторые люди говорят совсем не то, что хотят.
Милли крепче сжала «Книгу Мертвых» у себя за спиной. Хелен повернулась, и тело ее пошло волнами. Пуговки-скалолазы из последних сил держались за утесы.
– Не волнуйся, милая, ты им понравишься. Ты же очаровашка! А теперь подожди минутку, ладно? Посидишь тихонько? Да? – Она замолчала, и они с Милли уставились друг на друга. – Я принесу тебе сок и печеньки. Ладно?
Не дождавшись ответа, Хелен вышла из комнаты. Милли смотрела ей вслед, и ее тошнило.
Мимо кабинета прошел мальчик с мамой.
– …а я хочу синюю! – кричал он.
Милли захотелось встать и крикнуть ему в ответ: «А я хочу свою маму!»
Она сорвала машинки со своих сапог и спрыгнула на пол. Потом бросила машинки в рюкзак и выглянула в коридор. Ни Хелен, ни Стэна.
Сделав глубокий вздох, Милли сломя голову бросилась в сторону кафе. Сумка подпрыгивала у нее за спиной – вверх-вниз, вверх-вниз. Прямо по коридору с разноцветными метлами, швабрами и полотенцами, мимо фотокиоска, где на экранах сменяли друг друга яркие картинки, и отдела с дисками, телефонами и прочей техникой. При виде Стэна Милли спряталась за большой картонкой с изображением знаменитого певца. Стэн стоял у полки с фильмами и что-то бубнил себе под нос.
– Есть, есть, не хочу, есть, – повторял он.
У него зазвонил телефон.
– Да? Да-да, сейчас буду. – Он прошел мимо Милли, но не увидел ее.
В кафе на своем любимом месте сидел Карл. Заметив у прилавка Хелен, Милли спряталась за растениями в горшках. Бу-бум, бу-бум, бу-бум.
– …И маленький кусочек пирога, пожалуйста, – говорила Хелен официантке. – Морковного. Да, давайте два кусочка. Спасибо. Да, и вон тот. Отлично, огромное спасибо. Ну, можно еще третий. Да, вот так.
– Карл! – прошептала Милли.
Карл выпрямился и повернулся к растениям.
– Э… да?
– Это Милли! – Она высунула голову из-за листьев папоротника.
– Просто Милли? Где же ты пропадала?
Под прикрытием растений Милли вкратце рассказала ему о том, что случилось после их вчерашней встречи.
– Сначала меня спас манекен. Потом я украла ключ и заперла охранника. Потом поужинала. А Рэмбо ужинал со мной. И лошадка. И угадайктошные человечки. И манекен. Я вас потом познакомлю. А потом я спросила у манекена, Мертвец он или нет. А потом я сделала подсказки для мамы. А потом Хелен сказала, что принесет мне сок и печенье, но не принесла. А потом я узнала, что едут мои новые мама и папа, и убежала. А потом нашла вас. Вы будете это есть?
Карл протянул ей кекс.
– Это все?
– Все, – произнесла она с набитым ртом.
– А от кого ты убежала?
– От нее, – Милли указала пальцем на Хелен, которая метрах в двадцати от них уже болтала с кем-то из посетителей кафе.
– Нет, они не для меня. Я на диете. «Диета северного пляжа»? Да, на ней сидит Кейт Мосс. По этой диете разрешается держать в руках любую еду, какую захочешь…
Когда Хелен двинулась к выходу и пошла обратно в кабинет охранника, Карл отвернулся.
– Значит, сбежала, говоришь? – он встал. – Ладно.
– Ладно?
– Мы тебя отсюда уведем, – сказал он громко. – Прямо сейчас.
Официантка выглянула из-за кофемашины.
– Ш-ш, – прошептала Милли.
Карл сел.
– Да. Прошу прощения. – Он помахал официантке. – Но нам пора. Да. – Он снова поднялся.
Избегая людных коридоров, они добрались до Огромных Трусищ. Манекен в гавайской рубашке внимательно смотрел на Милли. Она не могла отвести от него взгляда.
– Хватайте его.
– Чего?
– Воспитанные люди говорят «прошу прощения».
– Прошу прощения?
– Он пойдет с нами.
– Он?
– Да.
– Почему?
– Он меня спас.
Карл взглянул на Милли, потом на манекен и еще раз на Милли.
– Хорошо, – произнес он снова очень громко. – Твои друзья – мои друзья.
– Ш-ш! – прошипела Милли.
– Ах да. Точно. – Карл поднял манекен и прижал его к себе, щека к щеке, будто собирался танцевать.
– Готовы? – спросила Милли.
– Готов, – кивнул Карл.
Они двинулись к выходу, петляя между посудой и техникой, книжками и полотенцами. По пути какая-то тетенька даже попыталась надушить Карла туалетной водой, но в ответ он только захихикал.
