– Не знаю. Наверное. Я вообще первый раз такое слушаю, – нехотя ответил Иван.
– Да, я так и понял…
Раздались финальные аккорды волшебного инструмента, и зал в то же мгновение взорвался лавиной аплодисментов и выкриками слушателей.
– Здорово! Молодец! Вау! – и всё в том же духе.
Теперь уже в полный голос, чтобы его можно было расслышать через хлопки, Белов неожиданно спросил:
– Хочешь поговорить с ним?
– С кем? – не понял Иван.
– С Бумагиным, вот с ним? – и Андрей указал в сторону сцены, на которой сейчас кланялся улыбающийся музыкант.
– А зачем? – с чувством загнанного в тупик, упирался Иван.
– Слушай, братишка, – Белов слегка прищурился, – я же не слепой. Я же видел, как ты слушал его исполнение. Тебя же вообще в этом зале не было. Неужели не хочешь с ним парой слов перекинуться? Ну, спросить что-нибудь?
До Ивана стала постепенно доходить суть предложения. Словно он возвращался из розовой, полупрозрачной дымки назад на Землю.
– Вообще-то, да, хочу с ним поговорить, – уверенней заговорил Иван. – Было бы здорово перекинуться, как ты говоришь, парой слов. Я ведь раньше ничего такого не слышал…
– Всё, я тебя понял, – с довольной интонацией в голосе перебил Ивана Белов. – Встречу я тебе организую.
– Когда?
– Да прямо сейчас!
И Белов схватил удивлённого, ещё не отошедшего в полной мере от впечатлений Ивана, и потащил в сторону сцены.
– Прямо сейчас? – обескуражено поинтересовался Иван.
– А чего тянуть-то? Он обычно после концерта сразу уезжает, даже не ночует. Очень плотный концертный график. Давай, давай, не тормози. Потом мне ещё спасибо скажешь.
Через дверь рядом со сценой прошли в длинный коридор с множеством дверей по обе стороны. На одной широкой двери большими, заметными буквами было написано: «Выход на сцену». Возле неё и остановились.
– У тебя глаза круглые, как две монетки, – с ухмылкой, глядя на Ивана, сказал Андрей. – Отойти ещё не можешь.
– Неловко как-то, – признался Иван и громко сглотнул слюну.
Андрей при этих словах только мотнул головой и снова хитро улыбнулся.
Было слышно, как прекратились аплодисменты, смолкли свистки и выкрики. И вот дверь распахнулась и в коридор, из полумрака, озаряемого неясными всполохами освещения зала, вышел Бумагин. Он ещё улыбался, глаза искрились. И было понятно, что ему безумно нравится то, чем он занимается.
– Привет, Алмаз! – тут же поздоровался Андрей, протягивая вперёд руку.
Бумагин без промедления пожал её и, переведя взгляд на Ивана, сказал:
– И вам привет! Слушали?
– Да, – с непонятно откуда появившейся в голосе хрипотцой ответил Иван.
– Понравилось?
На этот раз Иван просто кивнул головой.
– Новый поклонник твоего таланта, – решил ответить за Ивана Андрей. – Ты бы видел его состояние, когда он слушал твоё исполнение.
– Да? – сдвинув брови, улыбнулся Алмаз. – Интересно. Но для начала давайте, всё же, познакомимся. Алмаз Бумагин.
Алмаз протянул Ивану руку.
– Иван, – всё тем же хрипом выдавил из себя Иван, совершая рукопожатие.
– Свеженький, сегодня прибыл, – решил выложить дополнительную информацию Андрей, – выбирает себе тёпленькое местечко для пансиона по инвалидности. Мы оказались первыми в его списке инкубаторов спокойствия и догнивания отработанной человеческой плоти…
– И ничего я не выбираю, – недовольно буркнул Иван. – Мне просто интересно.
– Ты его, Иван, не слушай, – чуть не смеясь, сказал Алмаз, – у Андрея своеобразный взгляд и на людей, и на окружающий его мир. Про него все говорят, что человек он неплохой, но желчи в нём многовато.
– Да, многовато, – подтвердил Андрей, – но я ни под кого подстраиваться не собираюсь.
– И не нужно, – Алмаз похлопал его по плечу. – Ты нас и такой устраиваешь. Правда, Иван?
– Да, конечно, – закивал Иван. – Очень внимательный. Он меня утром и на станции встречал, вместе до пансионата ехали.
– Понятно, – довольно глядя на Андрея, сказал Алмаз. – Ну, вот и хорошо. Познакомились.
– И ещё хотим побеседовать! – настойчиво, глядя как-то исподлобья, произнёс Андрей.
Теперь Алмаз посмотрел на Андрея с нескрываемым удивлением.
– Побеседовать? – коридорным эхом, переспросил он.
– Да, Алмаз, побеседовать, – опять повторил Андрей, как бы в подтверждение своих слов медленно кивая головой.
Иван совершенно перестал понимать, что сейчас рядом с ним происходит.
– Я, в принципе, не настаиваю. Меня Андрей потащил, – начал оправдываться он.
– Погоди! – остановил его Андрей, – я знаю, о чём говорю.
И снова обратился к Алмазу:
– Я думаю, что это как раз тот человек, о котором мы с тобой говорили, помнишь?
– Тот человек, – задумчиво произнёс Алмаз.
– Мне кажется, что да. Именно он тебе нужен.
– Ну, не мне конкретно. Ты ведь тоже помнишь, о чём я говорил?
– Я помню, – подтвердил Андрей. – Так, может быть, ты проверишь парня? Может, я не ошибаюсь?
Повисла пауза. Алмаз опустил взгляд в пол, что-то обдумывая.
Иван чувствовал себя бесправным животным, готовым в любую секунду отправиться на жертвенник. В горле пересохло, а мысли словно выдуло сквозняком.
– Ладно, хорошо, давайте поговорим, – неожиданно быстро заговорил Алмаз. – Давайте, что ли, в гостевой комнате?
– Отлично, – согласился Андрей. – Я вас провожу, а там уж вы сами.
– Хорошо, хорошо, – от прежней улыбки Алмаза не осталось и следа, – если ты так настаиваешь.
– Проверить не помешает. Тебе ведь это важно, сам говорил, – уже ведя за собой по коридору, спиной к спутникам, говорил Андрей.
Становились возле ещё одной широкой двери, рядом с которой на стене красовались два слова: «Гостевая. Переговорная». Андрей открыл дверь, но сам входить не стал. Лишь, отступив в сторону, предложил войти.
– Минуты три-пять, а потом можете начинать, – загадочно произнёс Андрей, глядя на Алмаза.
– Понял, – спокойно ответил тот и вошёл в комнату. Иван зашёл следом.
Андрей быстрым шагом скрылся в известном только ему направлении. Дверь комнаты закрылась. Алмаз и Иван молча расположились напротив друг друга в широких, удобных креслах коричневого цвета под кожу. Под прозрачной столешницей панорамного стола, стоящего между ними, плавно метались разноцветные всполохи, похожие на северное сияние. Обстановка скорее располагала к релаксации, нежели к серьёзному разговору.
– А чего ждём? – не выдержав молчания, спросил Иван.
Алмаз лишь кивнул в ответ и показал раскрытую ладонь, что, мол, спокойно, сейчас всё объясню. Пришлось тоже молча кивнуть, давая понять, что согласен ждать, хотя и не понятно чего.
Просидели в тишине действительно минуты три или пять, когда у Алмаза что-то тихонько запищало в нагрудном кармане, из которого торчал треугольник белой, непонятно для чего предназначенной, ткани. Алмаз засунул в карман два пальца, нажал на что-то и писк прекратился.
– Теперь мы можем спокойно обо всём переговорить.
– Что там у вас? – тут же поинтересовался Иван.
– Портативный передатчик с невероятно высокой и плавающей частотой. Передаёт простой сигнал, тот самый писк, который ты слышал.
– Можно на ты?
– Думаю, даже нужно.
– Условный знак? – Иван спрашивал дальше.
– Да, верно.
– Но зачем? Прямо игра в заговор! Молчали, потом сигнал. Ещё и разговаривать будем о чём-то. Может быть, вы хотите втянуть меня во что-то противозаконное?
– Ну-ну-ну, – поспешил остудить пыл Ивана Алмаз. – Мы ведь в пансионате. Что тут может быть противозаконного?
– Не знаю, потому и спрашиваю. Мне, вот, Андрей с самого начала показался очень подозрительным. При всей своей лояльности к существующей власти и форме правления нашего государства, а так же Азиатского Единства, я должен тебя предупредить, Алмаз…
– Что же ты так гонишь лошадей! Я хотел поговорить с тобой о музыке.
– О чём? – не понял Иван.
– О моей музыке. О той, что я играл сегодня в зале, а ты слушал. Ты ведь слушал музыку, которую я играл?
– Ну, да, конечно.
Иван чувствовал, что снова теряет суть происходящего. Причём здесь музыка? И внешний вид, и выражение лица, видимо, более чем ясно давали понять Алмазу, какой бардак сейчас творится в мыслях Ивана.
– Ладно, хорошо. Давай по порядку.
– Очень хотелось бы, – с тенью ухмылки произнёс Иван.
– Тогда начну с того, что я такой же, как и ты, Иван, инвалид, сотрудник ППБ в запасе.
– Вообще-то, я в курсе. Мне немного о тебе уже рассказали. Ты был обитателем этого пансионата.
– Верно. Именно отсюда и началась моя концертная деятельность. Но ты не знаешь главного. Как ты думаешь: инвалид какой я категории? Посмотри на меня внимательно. Тебе не рассказали, чего именно я инвалид? Как я пострадал на службе, охраняя интересы и спокойствие правительства Азиатского Единства?
