– Естественно, – подтвердил информатор.
– Я принял решение.
– Да, я слушаю. Какое?
– Я решил не оставаться в пансионате, а заняться самостоятельной деятельностью, – уверенно произнёс Иван.
Информатор ответил не сразу. Может быть, с трудом обработал услышанное или подбирал вариант ответа. В гарнитуре послышался слабый щелчок, словно разрешение на продолжение разговора.
– Информация принята. Заявление зарегистрировано. Неожиданно быстро было принято решение. Не было ли на вас оказано давления при выборе.
– Какое давление? – не раздумывая, ответил Иван. – Просто за ночь я всё хорошенько обдумал.
– И чем же решил заняться сотрудник ППБ в запасе Иван Блик?
– Что? – растерянно переспросил Иван.
– Коммерция, творчество, может, политика? – уточнил голос. – Или это секрет?
– Творчество, – поспешил ответить Иван. – Больше пока сказать не могу.
– Но при составлении заявления в административном здании всё же придётся точно указать сферу вашей будущей деятельности и род занятия.
– То есть, мне можно сразу идти в административный корпус?
– Да, точно. Подсказать маршрут?
– Нет, не нужно. Вон, я его вижу. Вчера запомнил, где он находится.
– Хорошо. Всегда рада помочь.
Иван зашагал дальше по дорожке в сторону корпуса администрации. В эти секунды у него в голове вертелись неприятные мысли. Не подшутили ли над ним вчера вечером? Может быть, это был своеобразный традиционный «развод» вновь прибывшего претендента на поселение в пансионате, своеобразное посвящение для получения «вида на жительство»? А он сейчас бродит по территории как идиот, в надежде встретить того самого Андрея Белова, который и скажет ему, чем или кем станет в скором будущем Иван Блик. Одним словом, сомнение росло, нервозность возрастала.
Проходя мимо здания, в котором находился дежурный администратор, Иван остановился. Решил постоять несколько секунд. Или минут. Может, Андрей всё же явится.
И тут же двери корпуса крутанулись, и, как по волшебству появившийся, Андрей побежал вниз по ступенькам навстречу Ивану.
– Слышь, дружище, извини, – издалека, громко заговорил он. – Кое-что нужно было утрясти. Даже здесь есть дела.
– А я уже начал слегка волноваться, – честно признался Иван.
– Да брось ты! Андрей Белов ещё никого не подводил, – уже пожимая руку Ивана, широко улыбаясь, говорил Андрей.
– Это хорошо…
– Конечно, хорошо. Прогуляемся, поговорим?
Андрей как-то по-воровски окунул всё вокруг взглядом. Почему-то теперь Ивану это не показалось подозрительным. Скорее даже наоборот. Ведь он должен был ему сказать что-то очень важное.
– Я в административный корпус шёл, – сказал Иван.
– Пройдёмся лучше по парку, – предложил Андрей, беря Ивана под локоть, – а туда после.
В ответ прозвучало короткое согласие:
– Ага.
Свернули к парку. Андрей шёл молча. Иван ничего не спрашивал. Было понятно, что так надо. Когда оказались за высокими, неподстриженными кустами с какими-то мелкими белыми цветочками, первым заговорил Андрей.
– Цветы красивые, а вонь отвратительная.
– Да? – удивился Иван. – А я не чувствую.
Андрей достал из кармана знакомую коробочку с кнопкой и световым индикатором.
– Осень приближается, скоро холодать начнёт, – как ни в чём, ни бывало, продолжал говорить Андрей. И Иван понял, что его собеседник просто треплет языком.
– Да, это точно, – решил подыграть Иван. – Каждый год одно и то же…
Наконец, Андрей нажал на кнопку коробочки. Индикатор замигал, оповещая хозяина, что устройство начало работать по своему предназначению.
– Несколько минут у нас есть, – глядя в глаза Ивану, серьёзно произнёс Белов.
– Удобная вещица, – с ухмылкой, указывая на коробочку, сказал Иван.
– Удобная, – согласился Андрей. – Итак. Ты принял решение?
– Да, принял. Уже в администрацию шёл заполнять форму. И информатор уже допытывался, чем я хочу заниматься. Ему-то какая разница?
– Значит, администрация уже в курсе…, – задумчиво произнёс Андрей.
– Не нужно было говорить? – смутился Иван.
– Ну, почему же? Всё нормально. Всего ты им всё равно сказать не мог.
Андрей опять огляделся вокруг и, убедившись, что по-прежнему находится вне досягаемости посторонних взглядов и камер видеонаблюдения, продолжил.
– Запомнишь, что я тебе скажу?
– На память не жаловался. Натренирована, как у любого сотрудника ППБ, – ни без доли хвастовства ответил Иван.
– Я так и думал. Тогда запоминай.
Иван изобразил серьёзное выражение лица и приготовился внимательно слушать.
– Отправишься в Кёнигсберг. Знаешь где?
– Европейская Зона, – кивнул Иван.
– Верно. В Кёнигсберге в прошлом году построили Костёл Храма Господня. Слышал?
– Новости смотрю иногда, – подтвердил Иван. – Церковь Конфессионального Единства.
– Молодец. Знаешь. Вот в этот Костёл тебе и нужно.
– Вообще-то, я в бога не верю, – твёрдо произнёс Иван, – может быть, меня не так поняли? Что там Алмаз про меня навыдумывал?
– Да, погоди ты, выслушай! – так же твёрдо ответил Андрей. – Никто тебя не собирается записывать в священники. В этом Костёле установили музыкальный инструмент. На нём ты и будешь учиться играть.
– Вот оно что. А как он называется?
– Восстановили его по старым фотографиям, сохранившимся элементам после Европейского Погрома.
– Лет десять назад это было. Помню, много жертв было среди коренного населения, мало кто выжил.
– Вот, один из выживших, старик, и будет тебя учить. Немец, 92 года. Неизвестно, сколько ещё протянет. А в своё время был лучшим исполнителем на органе во всей Европе.
– Звучит, как анонс к фантастическому фильму, – усмехнулся Иван. – Смешно…
– Ничего смешного, – перебил Андрей, – практически, он единственный органист, который может передать свой опыт и умение кому либо.
– И этот кто-либо – я?
– Ты же хочешь исполнять музыку?
– Я хочу заняться чем-то, что со всей уверенность смог бы назвать своим, – уточнил Иван.
– Хорошо! Это будет твоим! Только твоим!
Оба замолчали. Андрей посмотрел на ручной браслет с часовой пластиной.
– Так ты согласен? – наконец, спросил он. – Время!
– Да, – без сомнения ответил Иван.
– Хорошо. Это правильное решение, я уверен.
– А большой он?
– Кто? – не понял Андрей.
– Ну, этот орган? – сдвинув брови, поинтересовался Иван.
Андрей усмехнулся.
– Да, большой. Очень.
– Больше фортепиано?
– До потолка.
– Как до потолка? – удивился Иван. – Шутка?
– Сам увидишь. Он из труб таких, как… духовые инструменты.
– Какие?
Андрей сдался.
– Не знаю я. Мне самому Алмаз объяснял. Поедешь и сам всё увидишь. И музыкант этот, немец, тебе всё доходчиво объяснит. Его зовут Ганс Лаукерт, если я не путаю. Спросишь музыканта-исполнителя Костёла, тебя с ним познакомят. А мы предупредим, что ты уже едешь.
Иван почувствовал, как волнение заполнило его изнутри. Щёки запылали, как от стыда.
– Он давно ждал человека, которого смог бы научить играть на органе. И нам показалось, что ты самая подходящая кандидатура.
– А как на нём хоть играть, на этом органе? – решился уточнить Иван. – Как на рояле или по-другому?
– Алмаз мне объяснял, что на органе играют и руками, и ногами.
– И ногами? – переспросил Иван.
– Ну, да, и ногами, – кивнул Андрей. – А что, это проблема?
– Нет, – Иван даже улыбнулся, – наоборот. Похоже, это как раз то, что мне нужно.
– Ну, вот и отлично. Всё запомнил? Время заканчивается.
– Да, запомнил.
– Тогда вперёд, в административный корпус, заполнять форму убытия и приобретения индивидуальной деятельности.
Коробочка в руке Андрея запищала и световой индикатор погас.
Собеседники пожали друг другу руки и зашагали по тропинке парка в сторону корпуса администрации.
Вечером того же дня между Андреем Беловым и Алмазом Бумагиным состоялся разговор. Оба общались через перекодированные гарнитуры, работающие на неофициальных, более высоких частотах. Частота сигнала преобразовывалась при помощи всё тех же «волшебных» коробочек.
– Приветствую, Алмаз! – остановив мобиль на дорожке посреди леса, заговорил Андрей.
– Привет! Что-то срочное? У меня концерт через пять минут, – без какой либо нервозности в голосе ответил Алмаз.
– Только что проводил нашего общего нового знакомого. Посадил до Екатеринбурга, а там пересадка до Кёнигсберга.
– Значит, он согласился?
– Да.
– Это классно! Будем работать.
– Когда ты его хочешь поставить в известность?
– Ну, ты спросил, – раздался смешок Алмаза. – Пусть сначала научится, втянется в процесс, освоит технику. Он же чистый, как лист.
– Это мне понятно. Для этого протезы мы сделаем. С ними он мастером станет, не хуже тебя.
