блаженного, погруженного в зелья и целительство, ворчливого и очень добродушного магистра Петрика Бергиниуса.
– Старейший Миль-Авентис, – сказал он ровно. – Приветствую тебя в своем скромном жилище.
– Где Тиана? – не поддержал обмен вежливостями дракон.
– Сейчас ты ее увидишь, – полукровка отодвинулся, пропуская Миль-Авентиса в дверь.
– И не боишься, что ударю. Подстраховался?
– Конечно, – ответил Бергис. – Я связал нас с Тианой Зеркальными путами.
– Логично, – отметил Миль-Авентис, внутренне выругавшись. Зеркальные путы отражали любое заклинание, направленное на одного из связанных, на другого. И пусть на Ти не действует магия – но она действует на пространство вокруг. Если вокруг будет огонь, вода или лед, если под ней разверзнется земля, она вполне может погибнуть. Разве что молнией можно врага шибануть…
– А если я погибну, то некому будет дать ей противоядие от яда, который я ей ввел, – словно угадал его мысли Бергис. – Немагического, как ты понимаешь.
– И через сколько он подействует?
– Через час после полуночи она будет мертва, если ты не сделаешь то, что нужно мне.
– Не терпится узнать, ради чего ты затеял все это и предал заветы Пряхи драконам.
– Все очень просто, – сдержанно улыбнулся Бергис. – Потому что я не дракон, Миль-Авентис.
Миль-Авентис остановился, глядя на него.
– То, что ты задумал, невозможно, Бергис.
Тот тонко улыбнулся.
– Помнишь пир у Энь-Кольеза больше двухсот лет назад? Мы пили с тобой вино. И ты сказал, что нет ничего невозможного. Его и правда нет, Миль-Авентис. Есть только магия, пламенный дар Пряхи и… математика.
Они прошли через череду пещер, вполне обжитых, проследовали из библиотеки в каменный коридор: на полах – ковры, на стенах – картины, в воздухе витал приятный травяной запах, кое-где суетились домовые духи, было светло.
– О, – скупо похвалил Миль-Авентис, проходя мимо одного из проемов, – ты и сокровищницу себе уже обустроил. Велика же твоя жажда, Бергис.
За аркой виднелась гигантская пещера, заполненная золотом. Поменьше, чем у самого Миль-Авентиса, но для отдыха дракона бы хватило.
– Ты даже не представляешь насколько, – ответил полукровка, тоскливо посмотрев на золото. – Дальше, Миль-Авентис. Скоро ты увидишь свою невесту. И, надеюсь, ты понял, что не нужно делать резких движений? Я знаю тебя и знаю, что даже при том, что ничего опасного при тебе не обнаружено, ты все равно не мог прийти без сюрпризов. Я понимаю, что ты постараешься разрушить мои планы и остановить меня. Но и ты должен понимать, что я не беззащитен. И если я умру, то утяну за собой и тебя, и твою невесту, и все, что есть здесь.
Зал, в который они прошли, даже нельзя было назвать лабораторией – таким огромным он был. У дальней стены пылал камин, там стояло три кресла. И в одном из них, недвижимая, связанная по рукам и ногам, с заткнутым ртом сидела бледная Тиана.
Бергис поймал нехороший взгляд Миль-Авентиса и пожал плечами.
– Я бы и хотел деликатно оглушить ее магически, но ты уже должен знать, что на нее не действует магия. Пришлось грубым способом.
Дракон подошел к невесте. Глаза Ти были сухи и злы, она вся была напряжена. Вокруг нее сверкал гранями кристаллический щит, не дающий подобраться ближе.
– Отдашь мне то, что надо – отдам тебе ключ к ее клетке. Нападешь – у милой Тианы в кристалле тут же кончится воздух.
– Как ты, дорогая? – спросил Миль-Авентис, склонившись как можно ближе.
Она замычала что-то негодующее.
– Ты скоро будешь на свободе, – пообещал он. – Потерпи еще немного.
Он заставил себя отойти от Тианы и спокойно сесть в соседнее кресло. Осмотрелся.
Напротив камина, у далекого окна на большом столе сверкали хрустальные шары с замершими зверятами. А с обеих сторон от окна по стенам шли бесконечные полки под потолок и длинные рабочие поверхности. У одной стены воздух гудел от выставленных артефактов, аккуратно подписанных, защищенных магически. Полки напротив были заполнены множеством колб, склянок, коробов и бочонков с травами, зельями, ингредиентами для них и амулетов, а на длинной рабочей поверхности мерцали стеклянные бока реторт и алхимические инструменты.
Но самое интересное находилось прямо посередине гигантской лаборатории.
На массивном, по пояс человеку, черном лавовом камне из Долины Пряхи, который истекал синим холодным пламенем, расположился маленький, с два кулака, котел, в котором медленно крутилось зеленоватое зелье. Пахло молодой травой и летним клеверным лугом. К зелью тянулись, свиваясь в воронку, тысячи золотистых нитей от кусочков слюды из Долины Пряхи, выставленных на ступенчатые стойки вокруг. Миль-Авентис прикинул – более двух тысяч кусочков размером с полкулака. И в каждом из них золотом мелькала крошечная искра.
– Вот зачем тебе нужны были запирающие жизненную энергию травы, – принюхался Миль-Авентис. – И драконья слюда. Как же много сил ты потратил на это, мальчик.
Бергис сел в кресло напротив.
– Вина? – спросил он.
– Не откажусь, – кивнул Миль-Авентис, и к им обоим в руки приплыли бокалы вина.
– Не отравлено, – любезно сообщил Бергис.
– Это было бы слишком примитивно, – усмехнулся дракон и сделал глоток. – Приступим сейчас или тебе еще нужно время?
Бергис кинул взгляд на зелье. На часы.
– Еще семнадцать минут. И приступим. Ты хочешь о чем-то спросить?
– Конечно, – проговорил дракон. Ти следила за ними расширенными глазами. – Я понял, зачем тебе были нужны пары волшебных зверей. У маленьких вальшеров много жизненной силы, а в паре она увеличивается во много раз. Ты тянул ее, омолаживаясь и замедляя старение. Но зачем тебе я?
Не то, чтобы Миль-Авентис уже не понял этого. Разговора это не отменяло.
– Все за тем же, старейший, – откликнулся Бергис. – За твоей силой. Отец ведь рассказал мне, что в каждом из драконов есть Искра от пламени Пряхи. Я пытался вынуть ее целиком, но это невозможно, да и нет такого накопителя, который выдержит Искру целиком.
– Но можно взять крошечную часть Искры. Совсем маленькую, да? – с пониманием кивнул Миль-Авентис и кинул взгляд на золотистые искры в слюде.
– Именно, – кивнул в ответ Бергис. – Благодаря дарам моего отца и знакомству с вами я беспрепятственно проходил во все пещеры. Я разработал ритуал, в ходе которого я брал у спящего дракона немного крови, а в ней долгие годы сохранялась часть Искры.
– Твой отец все-таки слишком слепо любил тебя, – вздохнул Миль-Авентис. – Я так понимаю, что драконьей вербеной ты пытался усыпить не только меня?
– Мне удалось усыпить многих, – признался Бергис. – Не только вербеной, есть еще способы. Но что для дракона сон? Даже если вы проспите около полутысячи лет, ваша Искра рано или поздно восстановится сама собой, и вы все равно проснетесь. А
