— О господи, — прошептала женщина, испытывая к себе отвращение.
Она почувствовала, что к машине приближаются. Ощутила озарение внутри, прежде чем действительно услышала звук шагов. Кровная связь дала ей знать, что это Николай. Через несколько секунд его темный силуэт появился у дверцы машины. Он открыл ее и плюхнулся на сиденье в таком состоянии, словно за ним черти гнались.
— Драгош, — пробормотал он и принялся шарить рукой по торпеде, ища телефон. — Черт, глазам своим не поверил, но это точно он. Я видел этого сукина сына вместе с Фабьеном и всей этой компанией. Драгош здесь… его можно захватить. Где этот чертов телефон?
Рената молча наблюдала за ним и не узнавала его. Николай нагнулся и поднял валявшийся у нее под ногами мобильник. Она практически не слышала, что он говорит, да ее это и не интересовало.
— Ты лгал мне.
Нико выпрямился, держа в руке телефон Лекса. Огненные искры в глазах от выброса в кровь адреналина чуть потускнели, когда он посмотрел на нее:
— Что?
— Я доверяла тебе. Ты сказал, что я могу доверять… могу положиться на тебя… И я… я поверила тебе. — Рената сглотнула подкативший к горлу комок и с трудом продолжила: — Мира здесь. Она здесь с Фабьеном с прошлой ночи. Ты знал это… и не сказал мне.
Николай замер, даже не пытаясь опровергнуть ее слова. Посмотрел на зажатый в руке мобильник, словно только сейчас догадался, как она узнала о его обмане.
— Николай, еще днем я могла бы быть здесь. И что-то предпринять, чтобы вырвать Миру из рук этого чудовища.
— Именно поэтому я тебе ничего и не сказал, — тихо произнес Николай.
Рената горько усмехнулась:
— Ты предал меня.
— Я сделал это, чтобы защитить тебя, потому что люблю…
— Нет, — покачала головой Рената, не желая, чтобы из нее в очередной раз сделали дурочку. — Нет, не говори мне этого. Ты говорил мне эти слова, чтобы отвлечь мое внимание, пока со своими дружками строил у меня за спиной собственные планы.
— Все совершенно не так. Все, что между нами произошло сегодня, все, что я говорил, никак не связано с Орденом. Все это касалось только тебя и меня… только нас.
— Чушь собачья!
Нико протянул к ней руку, но Рената отпрянула, открыла дверцу и выпрыгнула из машины. Мгновение — и он встал перед ней, преграждая дорогу.
— Отойди от меня, Николай.
— Куда ты собралась? — тихо спросил он.
— Я не могу больше сидеть здесь сложа руки. — Рената сделала шаг в сторону, но он вновь заступил ей дорогу.
От его деликатности не осталось и следа, перед ней был воин с железной волей, который, если сочтет необходимым, может держать ее здесь в наручниках.
— Я не позволю тебе, Рената.
— Ты не можешь за меня решать, — резко бросила она, дрожа от страха и возмущения. — Черт возьми, это моя жизнь!
Николай заворчал и сделал движение в ее сторону. Но вдруг замер на месте, схватившись руками за голову. Рената не сразу осознала, что она сделала. Николай зашипел и посмотрел на нее, в его глазах сверкали огненные искры боли и ярости.
— Рената, не…
Она нанесла ему второй удар, вложив в него весь свой страх за Миру и горечь предательства. Николай упал на колени, корчась от боли.
Рената попятилась, развернулась и устремилась в лес, не позволяя зарождавшемуся в ней сожалению остановить ее.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
По всему периметру дома стояла вооруженная охрана, любая попытка проникновения внутрь постороннего обязательно будет замечена хотя бы одним из агентов безопасности. Агенты у вампиров выполняли ту же роль, что у людей подразделения по борьбе с террористами. Все они были одеты в черного цвета форму и такого же цвета шлемы, руки покоились на перекинутых поперек груди автоматических карабинах.
Спасибо агентам, навестившим дом Джека, благодаря им Рената и Николай вооружились и обзавелись формой и джипом. Рената не рассчитывала беспрепятственно проникнуть в дом, но надеялась, поскольку была в форме агента, что, возможно, хотя бы в первые минуты ее примут за своего.
Рената надела шлем, опустила щиток и, старательно имитируя солдатскую походку, направилась к вампиру, охранявшему западную сторону дома.
Агент мгновенно ее заметил:
— Генри? Какого черта ты здесь делаешь?
Рената пожала плечами и здоровой рукой сделала жест «а черт его знает». Она не рискнула подать голос или воспользоваться карабином, чтобы устранить препятствие. Один выстрел — и ее изрешетит целая свора агентов. Нет, она должна молчать и просто приближаться к охраннику, надеясь, что он не откроет огонь из одного лишь только подозрения.
— Да что это с тобой, идиот?
Рената снова пожала плечами, продолжая идти.
Пальцы подрагивали, желая выхватить кинжал и метнуть его в агента. Он был такой легкой целью, пока стоял
перед ней столбом. Но одна капля пролитой крови — и сюда сбегутся вампиры со всей окрестности. Рената понимала, что должна приблизиться на такое расстояние, чтобы одним сильным ментальным ударом бесшумно вывести противника из строя.
— Генри, говнюк сраный, возвращайся на свой пост, — прорычал агент и потянулся к переговорному устройству, висевшему у него на поясе. — Доложу о тебе Фабьену. Если хочешь его разозлить, пожалуйста, а я в этом деле…
Собрав всю силу, Рената нанесла агенту удар. Тот тихо ахнул и рухнул на землю. Она била снова и снова, пока он не затих. Убедившись, что агент мертв, она нагнулась и подобрала его карабин и переговорное устройство.
Рената открыла узкую, едва заметную дверь черного хода и заглянула внутрь. Чисто. Она проскользнула в дом, сердце бешено колотилось, разгоряченное дыхание влажным туманом оседало на щитке шлема.
Она еще злилась на Николая за предательское молчание, но вместе с тем была благодарна Ордену — они установили точное местонахождение Миры. Не было времени корить себя за то, как она поступила с Николаем. Слишком поздно было рассматривать альтернативу: возможно, следовало подождать, когда подъедут его товарищи, их поддержка была бы сейчас весьма кстати. Отчасти Рената осознавала, что поступила несправедливо, но она зашла слишком далеко, чтобы извиняться или что-то изменить.
Она приняла поспешное эмоциональное решение — решение обиженной женщины. В результате она может потерять дружбу Николая — возможно, даже его любовь. Рената сожалела о своем поступке, но исправить уже ничего не могла. Может статься, что Николай никогда не простит ее за то, что она так безрассудно помешала выполнению его задания. И она поймет его.
Сейчас Рената молилась только об одном — чтобы не Мире в конечном счете пришлось за все это расплачиваться.
