правительству с официальным протестом, он писал:
“Если обязательства мандатория сводятся к его долгу по отношению к 170 тыс. человек в противовес 700 тыс. и это меньшинство противопоставляется огромному большинству, тогда, конечно, можно дать объяснение и всему остальному. Но обязательства государства-мандатория распространяются на весь еврейский народ, и эти 170 тыс. являются лишь его авангардом. Я самым энергичным образом выражаю протест против понимания обязательств государства-мандатория, в равной степени распространяющихся на обе части населения Палестины”.
Реакция Вейцмана была куда более сдержанной, чем отклики других сионистов. Во всем мире, в том числе в Палестине, Англии и Америке, евреи были возмущены. Это выразилось не только в письмах, петициях и телеграммах протеста, резких газетных статьях, но и в организации множества встреч с британскими общественными деятелями. Некоторых из этих деятелей не нужно было убеждать в том, что английское правительство нарушило собственные официальные обязательства. Консерваторы поспешно отмежевались от Белой книги Пасфилда, Леопольд Эмери и Уинстон Черчилль в палате общин раскритиковали этот документ. 17 ноября во время ожесточенных парламентских дебатов Ллойд Джордж упрекнул Макдональда в том, что тот нарушил слово, данное Великобританией. “Нам досталось в наследство не слово, а множество слов, — возразил премьер-министр, — и одно не согласуется с другим”. Тем не менее Макдональд не выдержал обрушившихся на него нападок и раскола в его собственной Лейбористской партии. Поэтому, по предложению самого уважаемого теоретика партии Харолда Ласки[225] и сына премьер-министра Малкольма Макдональда, глава правительства пригласил Вейцмана на обед 6 ноября, через несколько дней после парламентского обсуждения. Годы спустя вдова Вейцмана опубликовала его рассказ об этой встрече:
“Премьер-министр повторял: “Я понимаю, что в этой Белой книге есть ошибки”. Я сказал ему, что они относятся к двум различным типам: нарушения условий мандата и толкования, вызывающие существенные трудности и возражения… На это премьер-министр ответил: “Ошибки следует исправить, а сомнительные места разъяснить. В будущем новые заявления будут согласовываться с вами… [Но] мы не можем просто взять и отказаться от этой Белой книги…””
Было достигнуто соглашение о том, как, внеся изменения, сохранить престиж правительства: 13 февраля 1931 г. премьер-министр направил Вейцману письмо, в котором содержались существенные поправки к Белой книге Пасфилда. Собственно говоря, содержание письма перечеркивало утверждения Белой книги. В нем говорилось: “Задача способствовать еврейской иммиграции и обеспечивать по возможности плотное расселение евреев в Палестине по-прежнему остается мандатным обязательством, которое можно выполнить, не ставя под угрозу права и условия жизни другой части палестинского населения”. В письме признавалось, что количество арабов, лишившихся земли, заведомо меньше, чем утверждал Хоуп-Симпсон, и что требуется проведение более тщательного расследования. Кроме того, вновь давались заверения о том, что правительственная политика не запрещает евреям приобретать землю.
“Правительство Его Величества не намерено приостанавливать или запрещать иммиграцию какой-либо категории населения… Иммигрантам, рассчитывающим на получение работы, пусть даже временной, не будет отказано во въезде из-за того, что им не гарантируется трудоустройство на неограниченный срок”.
Кроме того, были подтверждены полномочия Еврейского агентства по трудоустройству иммигрантов на еврейских предприятиях, а также право евреев на законную долю рабочих мест на общественных работах и предприятиях, контролируемых мандатными властями. Итог был сформулирован Макдональдом следующим образом: “Обязательства, возложенные мандатом, имеют характер международного значения. Намерения пренебречь ими не было в прошлом и нет в настоящее время”.
Хотя письмо не являлось правительственным распоряжением или заявлением министра по делам колоний, Макдональд сделал его достоянием гласности, передал как официальный документ в Лигу Наций и послал в качестве инструкции верховному комиссару Палестины. Вейцман, справедливо рассматривая этот текст как государственный документ, приветствовал его в качестве символа восстановления сотрудничества сионистов с Великобританией. Однако это письмо никак не способствовало развитию сотрудничества между арабами и евреями. Напротив, Белая книга Пасфил-да и письмо Макдональда выставили английскую политику в самом неблагоприятном свете: эти документы убедили арабов, а затем и евреев в том, что с помощью выступлений и давления можно добиться от мандатных властей перемены политического курса. Арабы, конечно, не верили, что последнее слово остается за письмом Макдональда. “Хочу поставить в известность Ваше Превосходительство о том, — писал Муса Казим аль-Хусейни, председатель арабского исполнительного комитета, верховному комиссару 19 февраля, — что письмо премьер-министра Макдональда подорвало надежду на политику сотрудничества между арабами и евреями, если такая надежда вообще существовала, и сделало взаимопонимание между двумя этими сторонами совершенно невозможным”.
Неопределенность целей
У арабов были причины для несговорчивости. Прежде всего, численность их выросла к 1935 г. до 960 тыс., то есть арабское население меньше чем за два десятилетия увеличилось на 67 %, а в абсолютных цифрах превышало еврейское на 500 тыс. человек. Городское арабское население возросло с 194 тыс. в 1922 г. до 398 тыс. в 1936 г. Кроме того, приток еврейского капитала, которым оплачивались земля, сельскохозяйственная продукция, строительные материалы, наемный труд и арендаторство, — все это явилось мощным стимулом для арабской экономики. В меньшей степени такое же влияние на нее оказали строительные программы и программы благоустройства, созданные мандатными властями. Особенно заметно эти изменения коснулись арабских высших и средних классов. Их вложения в цитрусоводство увеличились с 1918 по 1935 г. в четыре раза. К этому времени арабская промышленность расширила сферу производства, выйдя за пределы своего традиционного ассортимента, включавшего мыло, оливковое масло и домотканый текстиль. Теперь капиталы вкладывались в торговлю и транспорт; были основаны также первые два банка арабской общины. В 1935 г. функционировало не менее 700 арабских кооперативов. Новые возможности открывались в здравоохранении, юриспруденции, журналистике, образовании и на государственной службе. Если в 1920 г. школы посещало 2 % процента арабских детей, то в 1936 г. в них училось уже около 13 %.
Таким образом, налицо были все классические компоненты нарождающегося национализма: рост образованности, увеличение среднего класса, большое число привилегированных служащих и квалифицированных специалистов. Кроме того, укрепление арабских позиций в 1930-х гг. объяснялось растущим влиянием муфтия: он приобретал все больший вес по сравнению со своим стареющим родственником Мусой Казимом аль-Хусейни. Престиж муфтия Хадж Амина и контроль с его стороны придал арабскому национализму черты религиозной ксенофобии. В отличие от предшественников, муфтий не питал никаких иллюзий и не надеялся, что англичане помогут арабам в борьбе против создания еврейского национального очага. Он учил своих сторонников рассматривать мандатный режим как тиранию неверных, заключивших союз с еврейскими нечестивцами. Влияние муфтия нашло политическое выражение в создании Палестинской арабской партии, основанной в 1935 г. под номинальным руководством его двоюродного брата и верного помощника Джамиля аль-Хусейни. С кланом Хусейни были связаны мэры некоторых городов и лидеры хайфского и иерусалимского отделений Палестинского
