став. По его мнению, это было совершенно логично. Собственно говоря, логика Каменева исходила из тактических построений первой русской революции, когда большевики ставили своей целью вхождение (в случае победы революции) в гипотетическое Временное революционное правительство. Каменев ассоциировал с ним реальное Временное правительство 1917 года. Шляпников же и его сторонники по левому крылу считали, что Временное революционное правительство — дело будущего, и его создание многие связывали с волей Учредительного собрания. Этой же точки зрения придерживались тогда и представители левого крыла партии эсеров, и левые меньшевики. Таким образом, можно констатировать, что четкого и конкретного видения своих задач в революции у большевиков до возвращения из эмиграции Ленина не было. Тем более не прослеживается желание ускорить каким-либо образом ход событий и превратить данную революцию в социальную. Речь шла лишь об упрочении и постепенном расширении завоеваний революционного движения. Такова была позиция большевиков накануне приезда Ленина в революционный Петроград.
Между тем Ленин при получении первых же сведений о революции в России начинает разрабатывать варианты возвращения на родину. Его оценка текущего момента исходит из признания факта захвата власти буржуазией. Но уже в письме Л.М. Коллонтай от 3 (16) марта он заявляет, что «этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революции» не будет ни последним, ни только русским». В этом же письме в сжатом виде дается программа действий на ближайший период: «Ни за что снова по типу второго Интернационала! Ни за что с Каутским! Непременно более революционная программа и тактика (элементы ее у К. Либкнехта, у S. L. Р. в Америке, голландских марксистов и т. д. есть) и непременно соединение легальной работы с нелегальной. Республиканская пропаганда, борьба против империализма, по-прежнему революционная пропаганда, агитация и борьба с целью международной пролетарской революции и завоевания власти «Советами рабочих депутатов» (а не кадетскими жуликами)»[326].
Таким образом, следует констатировать, что с самого начала Ленин рассматривал события в России как начальный этап общеевропейской революции, и не исключал возможности переведения ее в фазу социальной (социалистической), ибо завоевание власти Советами рабочих депутатов отождествлялось Лениным с диктатурой пролетариата. Бросается в глаза, что Ленин явно игнорирует проблему объективных социальных и экономических предпосылок такой революции, а просто выводит ее неизбежность из империалистической мировой войны, т. е. он убежден в том, что эта война не может не закончиться глубоким социально-экономическим кризисом и революционной ситуацией в Европе. В своем следующем письме от 4 (17) марта к Л.М. Коллонтай Ленин формулирует и желательную партийную тактику: «вооруженное выжидание, вооруженная подготовка более широкой базы для более высокого этапа»[327]. Через несколько дней, в письме к В.А. Карпинскому Ленин конкретизировал этот тезис: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству, Керенского особенно подозреваем, вооружение пролетариата — единственная гарантия, немедленные выборы в Петроградскую думу, никакого сближения с другими партиями»3. В мышлении Ленина явно присутствуют ассоциации того, что происходит в России, с событиями 1871 года во Франции. В письме Луначарскому в 20-х числах марта появляется тезис «через демократический переворот к коммуне».
Одновременно Ленин прорабатывает все возможные варианты возвращения в Россию. Он отдает себе отчет в том, что английское правительство не пропустит его, и, скорее всего, попытается интернировать. Возращение через территорию Германии с разрешения берлинского правительства для него неприемлемо. Как за спасительную соломинку он ухватывается за план Мартова проехать через Германию в обмен на интернированных в России немцев. Но этот план практически не реализуем. 30 марта Ленин узнает, что английское правительство не пропустило через свою территорию лидера эсеров-интернационалистов В.М. Чернова. После этого он принимает предложение лидера Циммервальдского объединения Р. Гримма о посредничестве перед германскими властями в вопросе о возвращении российских эмигрантов через территорию Германии. Ленин прекрасно понимал, что сам факт проезда через территорию враждебного государства будет использован против него, но никакой другой возможности попасть в революционную Россию у него не остается. Известно, что Мартов и его окружение вкупе с левыми эсерами предлагали ждать санкцию на проезд через Германию от Петроградского Совета. Однако Ленин рвется в Россию. Единственное условие: обставить этот проезд достаточным количеством свидетелей и исключить любые контакты с представителями германских властей. Впрочем, это слабая гарантия от нападок со стороны «социал-патриотов», и это тоже вполне ясно Ленину. Он готов идти даже на такие издержки, ибо в его планах ставка делается на овладение массовым сознанием, а это дело времени, которого может и не хватить. Лидер левых меньшевиков Л. Мартов, как известно, также вернулся в Россию через территорию Германии, но уже в мае, и фактически остался не у дел: все политические значимые роли к тому времени были расхватаны. Правда, никаких обвинений в шпионаже и пользовании германскими деньгами ему не предъявляли.
Сразу же после получения первых известий о революции в России Ленин пишет свои знаменитые «Письма из далека», причем особый интерес представляет первое письмо. Его привезла в Петроград и передала 19 марта в редакцию «Правды» А.М. Коллонтай. 21 марта письмо было опубликовано, но редакция «Правды» позволила себе значительно сократить текст этого письма. Характеризуя первый этап революции, Ленин обращает внимание на следующие моменты: во-первых, за февральскими событиями стоят четко очерченные (как результат осознанной классовой борьбы) классовые и партийные интересы; во-вторых, эти события обусловлены мировой войной и усилившимися за время войны связями русского и западноевропейского капитала, что спровоцировало заговор против Николая Романова; в-третьих, февраль- ско-мартовская революция стала следствием временного слияния совершенно разнородных классовых интересов, совершенно противоположных политических и социальных стремлений. Временное правительство абсолютно не свободно в своей деятельности, ибо зависит, с одной стороны, от интересов стран Антанты, а с другой, вынуждено считаться с массовыми революционными настроениями и усилившимся влиянием революционных партий. Однако, поскольку все эти партии, за исключением большевиков, идут на сотрудничество с буржуазий, большевики ни в коем случае не должны блокироваться с этими партиями, а обязаны проводить свою самостоятельную линию. Смысл этой линии — добиться передачи всей власти Советам рабочих депутатов. У революционного пролетариата России есть два союзника — масса полупролетарского и мелкобуржуазного (главным образом, крестьянского) населения, которую необходимо организовать и заинтересовать лозунгами мира, хлеба, свободы и земли, а также международный пролетариат, прежде всего, пролетариат воюющих стран. Ленин убежден в том, что русская революция ускорит процесс освобождения европейского пролетариата из-под влияния социал-шовинистов, а это даст возможность повести европейских рабочих под большевистскими лозунгами. Тогда станет неизбежной и европейская революция.
Второе письмо посвящено отношениям между Временным правительством и пролетариатом. Ленин констатирует, что пролетариат захвачен мелкобуржуазными настроениями, что он питает полное доверие к этому правительству. Вхождение Керенского во Временное правительство на правах представителя Совета особо беспокоит Ленина, т. к. это означает готовность определенного рода социалистов обслуживать интересы буржуазии, что Ленин называет классическим образцом измены делу революции и делу пролетариата. По его мнению, именно такого рода измены и погубили революции XIX века.
В третьем письме Ленин подробно рассматривает роль народной милиции в деле овладения государственной властью. По Ленину, милицией должен стать практически весь вооруженный пролетариат вкупе с беднейшими слоями населения. То, что создало Временное правительство — буржуазная антинародная милиция. Поэтому создание народной милиции — дело ближайшего будущего. Четвертое и пятое письма посвящены проблемам мирного окончания войны и «пролетарского государственного устройства». В последнем из них Ленин выдвигает идею создания в деревне особых Советов наемных сельскохозяйственных рабочих (затем он станет называть их Советами батрацких депутатов), причем отдельно от Советов крестьянских депутатов. Можно предположить, что за этой идеей стояло желание в случае необходимости выдать мнение этих Советов за мнение всего крестьянства. Для Ленина очень характерны эти подстановки — если он не чувствовал социальной поддержки, он считал возможным создать ее видимость. А затем можно будет переломить ситуацию с помощью массовой пропаганды. Парадоксально, но эта ленинская тактика в 1990-х годах вполне сознательно (и удачно!) будет использоваться либеральными реформаторами с прямо противоположными целями. Одновременно Ленин ставит задачей революции организацию пролетарской милиции как всеобщего органа управления.
