Особо пить Андрей не стал: хранил состояние души. Состояние было лёгкое, приподнятое, ничем не омрачённое. Одна возможность нагло дымить в холле чего стоила! "Ещё бы в сад попасть, — прикидывал Андрей, стоя у окошка. — Дошёл бы до девчонок, барышню бы на прогулку вытащил…"
Через голову перелетела петарда и взорвалась над фонтаном — красиво и громко. Андрей запустил вслед петарде бычок и вытянул руку. Рука наткнулась на невидимую преграду, холодную и упругую на ощупь.
— На волю рвётесь, сударь?
Повернув голову, он увидел Бельского: Витька, обхватив коленки, сидел в углу подоконника.
— Неплохо бы на волю, — сказал Андрей.
— Шумно здесь, — пожаловался Витька. — Надоело.
— А ты можешь выйти?
— Есть тут одна дырочка… — сказал Витька и соскочил с подоконника. — Если ты подержишь, я открою. Одному тяжко.
— Давай! — с энтузиазмом согласился Андрей.
Они отошли в дальний угол холла, остановились у хрупкого шкафика с коллекцией ракушек, и Витька, отодвинув шкафик от стены, скользнул за него.
— Здесь? — спросил Андрей.
— Ага… моменто… Ага!
Витькина ладонь провалилась в стену, и он схватился второй рукой — словно за дверной косяк.
— Лезь сюда, — сказал он Андрею. — Держи вот тут и тяни на себя.
— Что держать-то?
— Не видишь? Прикрой глаза.
Андрей послушался и действительно увидел сквозь ресницы: решётка. Тонкие прутья, словно пеленой подёрнутые, заметно дрожали. За решёткой — сад. Однако…
— Дошло? За прут берись, — велел Витька.
Андрей схватился за железную поперечину. Решётка скрипнула и начала поворачиваться. Витька налёг на решётку и повернулся к Андрею:
— Иди за мной, а то останешься. Она как турникет.
Андрей шагнул к нему, не выпуская прут, зацепился сюртуком, дёрнулся — и вывалился вслед за Витькой в сад. Решётка мгновенно захлопнулась и пропала. Кирпич стены, лоза по кирпичу. Он потрогал виноградные листья, а Витька засмеялся.
— А говорил, не умеешь ничего!
— Я и не умею, — растерянно сказал Андрей.
— Воля ваша! Обратно легко открыть. Место только запомни. Вот, смотри. — Витька провёл пальцем по неприметной царапине. Палец наполовину ушёл в стенку. — Найдёшь?
— Найду, — сказал Андрей, с восхищением на Витьку глядя. — Спасибо.
— Служу Отечеству, — сказал Витька, коснувшись несуществующего козырька. — Гуляйте, сударь.
Он отступил на шаг и скрылся в темноте. Андрей покрутил головой, преисполненный зависти, и неспешно зашагал к девчоночьему интернату, не прячась и не осторожничая: в натуре! Чего нас, магов, бояться!..
Шагов за сто от цели музыкальное его любопытство было удовлетворено целиком и полностью: у девушек вовсю распевал Александр Васильев: группа "Сплин". Не Кинчев, конечно, но всё-таки. Вот "Квинов" его любимых, увы, никто в гимназии не предпочитал — ежели преподы!.. Что играет у преподов, он не выяснил, учебный корпус обойдя далеко стороной.
Окна холла были нараспашку: курили и барышни. Шум, звон, гомон и грохот — всё как у людей. И чего он сюда припёрся, вот вопрос! Турникетов тут нипочём не отыскать! Через окошко переговариваться? Детский сад, право слово… "Девочки, а девочки, а позовите мне Олю Заворскую!" — "Ольга, Ольга, тебя тут кавалер спрашивает, симпати-ичный!" Тьфу ты!..
Он покурил, переминаясь с ноги на ногу и вытягивая шею, чтобы заглянуть в шум и гомон, и собрался идти назад, но тут у ног мелькнула тень, потёршись мимоходом о штанину. Андрей подскочил от неожиданности и обрадовался:
— Флюк!
— Мряф, — сказал тигр, усаживаясь рядышком. — Гуляешь?
Андрей плюхнулся на траву и потянулся было тигра погладить, но не решился.
— Ты как вылез-то? Барьер же.
— Пфе! — презрительно сказал Флюк. — Барьер! Мне их барьер — раз плюнуть! Это вы, козявки!.. Кх-мряф, да…
— Да! — победно сказал Андрей. — Нам, козявкам, тоже не проблема! А Ольга где?
— Ольга? — задумчиво спросил тигр. — А тебе зачем? Где… вон, водку пьёт с девицами. А такие все девицы вроде! Не подойди!.. Скажи?
— Говорю, — согласился Андрей. — Так она там, в общаге, да? Жалко. Ночь такая хорошая! Ладно, пойду я тогда. Или, может, позовёшь?
— Не, — сказал Флюк. — Как же я тебе? Меня увидят, мряф!
— Жалко, — повторил Андрей и поднялся.
— Завтра нацелуетесь, — пообещал Флюк.
— Завтра труднее, — вздохнул Андрей. — Ну, пока! Или прогуляешься со мной?
— Не, не, другой раз, — отказался Флюк. — Спать пойду. Мне ещё с пьяной хозяйкой, знаешь, беседовать! Не. Но, если хочешь, можешь за ухом мне почесать — я ей передам…
Андрей честно почесал в указанном месте и, махнувши рукой на осторожность, отправился к учебному корпусу. "Вот если и преподы наших рокеров слушают, то я точно дурак", — думал он по дороге. Не то чтобы русский рок ему не нравился, но если есть на свете "Rolling Stones" и "Nazareth", так какого ж беса?!..
Флюк некоторое время шёл за ним, а убедившись, что общение с Ольгой не входит в дальнейшие Андреевы планы, вернулся назад, к засевшей в кустах хозяйке.
— Ушёл? — спросила Ольга.
— Ушёл, — подтвердил Флюк.
— Вот тебе и барьеры… — вздохнула Ольга, с тоской глядя в сторону мальчишечьей общаги.
— Любовь, — философски заметил Флюк.
— Ночь такая хорошая, — вздохнула Ольга.
— Мне уже сказали, — заметил Флюк.
Хозяйка, иронии не отследив, копалась в кармане джинсов, вытаскивая оттуда некие странные предметы.
— Ты не виновата, — напомнил Флюк. Он был страшно озабочен подавленным состоянием барышни.
— Да, — сказала Ольга.
— А зато развлечётесь! — сказал Флюк, стараясь быть убедительным.
И, под грохот музыки и свет фейерверков, они начали готовить продолжение Хэллоуина.
3
Утро второго ноября напоминало вчерашнее, как две капли воды: не менее было свежо и прекрасно.
Элегия и грусть посетили сегодня и гимназистов. Гимназисты ясно сознавали, что праздник завершён, и брели на занятия всё тем же чинным, но замедленным шагом. Единственно, героя нашего пессимизм не затронул: Андрей чувствовал себя по-прежнему невесомым и пятнадцатилетним, и состояние это ему очень нравилось. А вот Никита по дороге вздыхал, отставал и ныл: "Каникулы… осенние… десять дней… хоть недельку бы…"
— Ты пил вчера, что ли? — спросил, наконец, Андрей. — В чём причина грусти?
— Я не пил. Просто у нормальных людей каникулы. Десять дней!..
— Зимние будут, — утешил Андрей.
— Это ещё когда! Два месяца ещё…
— Смотри, — сказал Андрей. — У них тут что, утреннее свидание?..
Они подходили к вязу. Вяз переливался золотом, золото подёрнуто было красною пеленою. Под вязом беседовали Демуров и мадам Окстри. Великолепнейшая была одета во вчерашнее платье, чего за ней сроду не водилось. Платье было цвета опавших листьев. Гимназисты уставились на преподов во все глаза, мадам повернула к ним голову и ласково улыбнулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
