Да, я вспомнила, почему любила Грея.
— Хорошо, — тихо произнесла я, и его лицо приблизилось, становясь серьезным.
— Айви, ты дома. Здесь ты в безопасности, можешь делать, что хочешь, есть, что хочешь, быть, кем хочешь, со мной ты в безопасности. Всегда. Ты должна просто быть самой собой и не стесняться высказывать свое мнение.
Да, я точно вспомнила, почему любила Грея.
— Значит, ты не против, чтобы я пошла в «Алиби»? — спросила я.
Он ухмыльнулся и снова стиснул меня, но ответил:
— Против.
Сперва расслабившись, при его словах я напряглась.
— Но я не могу привязать тебя к столбу ограды, — продолжил он, — так что делай, что должна. Я говорю это, зная, что они ни за что на свете не дадут тебе девяносто тысяч, ни один из них. Так что это пустая трата времени, но ты не возражаешь потратить его впустую, это твое время, не мне тебе указывать, что с ним делать.
— Что, если я попрошу их отдать деньги мне?
— Они не отдадут.
— У них есть такая сумма?
— У этих скупых ублюдков?
— Э-э... да, — неуверенно ответила я, потому что не знала, были ли они скупыми или нет.
— Есть.
— Значит...? — Я замолчала.
— Они не дадут тебе денег.
— А если дадут?
Грей пристально посмотрел на меня, затем пробормотал:
— Поживем — увидим.
Честно говоря, я не знала, считать ли это победой, поражением или тупиком в столкновении интересов. Я собиралась сделать то, что задумала, а Грей был убежден, что это бесполезные усилия.
Итак, я добилась «поживем — увидим».
И этим закончилась наша первая ссора.
Не так уж плохо и самое лучшее в этом, совсем как тогда, когда много лет назад он спорил с бабушкой Мириам, после всего, дело было сделано. Обнявшись, мы растянулись на диване перед телевизором. Затем растянулись в постели, уже не обнимаясь, а занимаясь кое-чем другим. А, закончив, лежали в постели, обнимались и шептались о прошедшем дне и о том, что принесет нам следующий.
Потом мы, тоже обнимаясь, заснули.
Глава 30
Хорошее приходит к тем, кто умеет ждать
Спустя полторы недели...
Как и в прошлый раз, когда я обосновалась в Мустанге, это произошло быстро.
Я с легкостью нашла свое место.
Попала прямо в лузу.
И это место я обрела с Греем на его земле, став той, кем я и была.
Итак, я прохаживалась по рядам продуктового магазина Мустанга в стильных босоножках на высоком каблуке, дизайнерских джинсах и изысканном, но повседневном топе. Большую дизайнерскую сумку я бросила в детское кресло тележки. Я была накрашена, от меня веяло ароматом дорогих духов, волосы я распустила, как это нравилось Грею.
И в таком виде я рассматривала продуктовые полки магазина в маленьком городке на равнинах Колорадо, потому что это была я.
И новая часть меня, обнаружившая, что ранчо — это не только уборка навоза.
Во-первых, я взяла на себя кормление лошадей. Работа несложная. Со всеми ними я познакомилась, поэтому знала, кого и чем кормить, а для этого требовалось время. И Грей обрадовался, что это время может пустить на что-то другое.
Во-вторых, как только Грей научил меня, как это делается, я взяла на себя обязанность выпускать их из стойл и отводить в большие загоны, которые были у Грея, чтобы они могли немного понежиться на солнышке, погулять и почувствовать свободу.
В-третьих, Грей возобновил мои уроки верховой езды, забирая с собой на прогулку, когда объезжал ранчо, что не только помогало ему в дрессировке лошадей, но также помогало мне изучить местность.
В-четвертых, он позвонил Мейси и освободил ее от обязанностей по уборке, а я взяла ее на себя, а также покупала продукты и готовила.
В-пятых, я взяла на себя обязанность отвечать на телефонные звонки. Грею много звонили по поводу персиков, лошадей и жеребцов, которых он одалживал и взимал плату за случку. Проведя со мной ускоренный курс по животноводству и сбору урожая, он стал говорить людям, которые звонили ему на мобильный, чтобы те перезвонили ему домой. Я быстро все освоила, как осваивала все легкие задачи, и хорошо справлялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В-шестых, я взяла на себя оплату и ведение счетов ранчо. Математический склад ума и наличие времени, которого не было у Грея, способствовали тому, что он с легкостью перепоручил мне эту обязанность.
И, наконец, Грей научил меня водить маленькую газонокосилку, поэтому я также взялась за стрижку лужайки перед домом и прилегающей территорией.
Еще я уделила время уборке грузовика Грея, и оказалась права. Он не прибирался там с тех пор, как я уехала, а если и прибирался, то делал это спустя рукава, и в качестве доказательства я нашла квитанцию со старой датой.
Я с головой окунулась в новую роль стильной подружки владельца ранчо, и мне она нравилась. Я могла носить туфли на высоких каблуках в городе, ковбойские шмотки, пока выгуливала лошадей, и загорать во время езды на газонокосилке, надев верх от одного из моих многочисленных бикини и короткие шорты.
Грею это тоже нравилось (особенно я в бикини на газонокосилке).
Я знала это, потому что его рабочие будни длились от десяти до восьми часов. Я знал это еще и потому, что приготовила Грею черничный пирог, подав его теплым с изысканным мороженым, и он сказал, что это лучшее, что он когда-либо пробовал. Я также поняла это, когда он прошел мимо вазы с цветами, которую я поставила на кухонный шкафчик под окном, остановился, посмотрел на нее некоторое время, а затем взглянул на меня и ухмыльнулся.
И я знал это, потому что он мне об этом сказал.
Чем больше я узнавала, чем дольше мы жили вместе, тем больше я осваивалась. Я знала, где мое новое место в Мустанге — рядом с Греем, внося свой вклад в работу ранчо. И, если бы мы могли добиться финансового успеха, именно этим я бы и продолжила заниматься, чтобы мой мужчина получал желаемое, выполняя свою часть работы.
Мне это нравилось.
Каждая секунда.
Так что, как ни удивительно, зеленые просторы стали для меня подходящим местом.
Единственное несчастье за последние полторы недели произошло во вторник после нашей с Греем первой ссоры. Закончив работу, он принял душ, и мы, прихватив в «Рамблере» сэндвичи со свининой, повезли их бабушке Мириам.
Хотя Грей снова попытался меня успокоить, я волновалась из-за встречи с ней. Я бросила Грея, а у нее уже был один сын, которого оставила любовь всей его жизни, потом у нее появился внук, с которым произошла та же история. Она любила Грея, и я считала, что бабушка Мириам, возможно, не простит меня даже после того, что я сделала, чтобы спасти их землю.
Но когда мы добрались до ее комнаты, моя тревога исчезла, и на ее место пришло нечто другое, с чем было гораздо труднее справиться.
Потому что, взглянув на бабушку Грея, я поняла причину, по которой ему пришлось отдать ее в дом престарелых.
Семь прошедших лет оставили на ней свой отпечаток. Она похудела, у нее появились морщины, а огонь матриархальной властности в глазах погас. Грей говорил, что жизнь пронеслась по бабушке Мириам, как товарняк, и он не солгал. Боль от травмы позвоночника, а также возраст, измотали ее. Она начала терять силы и испытывать все больше и больше проблем с уходом за собой.
Но, даже зная это, я не была готова увидеть, насколько хрупкой она стала. Как жизнь, казалось, вытекала из нее, и от этого, я эмоционально упала на колени.
Я скрыла свою реакцию, потому что сразу заметила нечто другое: она гораздо сильнее волновалась от встречи со мной. Настолько, что казалась испуганной.
Потому что Грей все ей рассказал. Она знала, как нас обвели вокруг пальца, что я сделала для спасения ее и ранчо, а семь лет назад она пять раз бросала трубку, когда я звонила. Она знала, что нас разыграли, но все равно чувствовала ответственность за то, что держала нас в разлуке, ведомая упрямством и злостью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потребовалось некоторое время, чтобы уговорить ее, заставить понять, что я ее не виню, я понимала, что она, как и Грей, помнила о маме Грея, и это тоже причиняло боль, требуя очень много усилий. Потому что бабушка Мириам, которую я знала, приняла бы мое объяснение, огрызнулась бы в ответ, а затем начала бы командовать.
