Грей остановился в двух футах от другой стороны машины и внимательно посмотрел на меня.
Затем пробормотал:
— Вот, черт.
— «Вот, черт» — правильно сказано! — огрызнулась я. — Угадай, с кем я столкнулась в магазине?
— С Усамой бен Ладеном?
Забавно, но мне было не до смеха.
— Нет, Грей, он мертв, — сказала я ему то, что он уже знал, затем подалась вперед и прошипела: — С Сесилией.
Он отодвинулся на дюйм назад, скрестив руки на груди.
— Куколка, ты ведь в курсе, что она живет здесь, и прекрасно знала, что рано или поздно это произойдет. Какого хрена?
И тогда и сейчас Грей был рациональным и логичным до предела и в основном очень добродушным. Если только дело не касалось Бадди Шарпа, моего брата (тогда) или его дядей (тогда и сейчас), его нелегко было вывести из себя.
Что порой было отстойно, и я обнаружила это в тот самый момент, когда мне хотелось пуститься в тираду, чтобы донести свою мысль и чтобы мне посочувствовали.
Поэтому я приступила к объяснениям.
— Она причастна к игре, устроенной Бадди, чтобы выдворить меня из Мустанга.
Так и есть. Мне было кому посочувствовать в моей тираде.
Проблема в том, что пребывая в раздражении я временно забыла, что когда Грей не был рациональным, логичным и добродушным, он злился, сильно.
— Повтори еще раз? — прошептал он, стоя напротив меня по другую сторону машины, но в его шепоте я услышала угрозу.
— Она причастна к игре, устроенной Бадди, чтобы выдворить меня из Мустанга, — повторила я с несколько меньшим запалом, наблюдая за ним и задаваясь вопросом, следовало ли мне держать язык за зубами.
— Она сама тебе сказала?
Я покачала головой, но произнесла:
— Я знаю.
— Откуда?
— Девушки такое знают.
— Думай, прежде чем заявлять нечто столь взрывоопасное, Айви, нужно больше, чем просто «девушки такое знают», — ответил Грей, и именно тогда я поняла, какую яму вырыла своим вспыльчивым характером.
Потому что не хотела поднимать эту тему, но теперь, начав говорить, у меня не оставалось другого выбора.
Глубоко вздохнув, я подошла к машине и, опершись на дверцу, сказала:
— Помнишь, как она подошла к нам на нашем первом свидании в Центре ветеранов?
— Айви, полагаю, ты в курсе, что я помню о тебе все, особенно, когда ты была со мной. Помимо поцелуя и того, как ты целый час нагибалась над бильярдным столом, это была лучшая часть свидания.
К сожалению, в воспоминаниях не прозвучало радости. Он подталкивал меня продолжить.
И все же, испытывал Грей нетерпение или нет, мне понравились его слова.
Но я ему этого не сказала.
— Ну, наш, э-м... разговор в проходе молочного отдела «Плэкс» шел в том же ключе.
— Что за... — начал Грей, явно теряя терпение. — В каком ключе?
Проклятье.
Вот и понеслось.
— Она подошла ко мне и, по сути, бросила в лицо, что в мое отсутствие ты был с другими женщинами.
В этот момент я узнала о Грее кое-что новое и о том, как с ним обращаться.
Потому что если до этого он был взбешен, насторожен и нетерпелив.
Теперь пришел в ярость.
Поэтому запоздало я поняла, что мне следует действовать осторожно, даже когда я вполне оправданно ударялась в тирады.
— Сука, — прошептал Грей.
— Грей, милый, не то чтобы я не знала.
— Гребаная... сука! — рявкнул Грей, на этот раз громко.
— Грей, — тихо сказала я, — все в порядке.
— Да, Айви, я знаю, бл*дь, знаю, — ответил он, махнув рукой в мою сторону. — Ты не дура и знаешь меня, ты знала о девушках до тебя. Я понимаю, что ты была в курсе, но это, бл*дь, не значит, — он наклонился, упер руки в бедра и прогремел, — что она должна была говорить тебе такое!
— Милый, — все еще шептала я.
— Я не хотел обсуждать с тобой на эту тему. Никогда. Я понимал, что ты знаешь, и мне не нужно исповедоваться, чтобы сбросить камень с души, а ты при этом почувствовала бы себя дерьмово. Я знал, что испытал, когда позвонил тебе в Вегас в двадцать минут восьмого, а ответил Лэш, и я осознал, что он с тобой в постели, не представляя кем он тогда был для тебя. Это прожгло меня насквозь, но я стоял на своей гребаной кухне и разговаривал по мобильному телефону. Эта сука швырнула это дерьмо тебе в лицо в гребаном, мать его, «Плэксе», и, зная, что она с радостью сделала так, чтобы ты почувствовала этот ожог, не находясь в безопасном месте, или, что это может столкнуть нас, я, бл*дь, зол, как черт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я поняла, — сказала я успокаивающе.
Грей пристально посмотрел на меня, а затем выпалил:
— Гребаная сука.
— Грей, это не важно. Суть в том, что...
— Гребаная сука.
Я замолчала.
Грей глубоко вздохнул.
Я ждала.
Глубоко дыша, Грей продолжал пристально смотреть на меня, затем спросил:
— В машине есть, что может растаять?
— Мороженое, — тихо ответила я.
— Ладно, брось ключи. Давай разберемся с этим дерьмом.
Я бросила ему ключи; он схватил их и нажал на брелок, открывая багажник.
Я направилась на кухню. Он носил сумки, а я их разбирала. Я не остановилась, когда Грей принес последнюю партию, свалил ее на столешницу, и, прислонившись бедром к кухонному островку, скрестил руки на груди, посмотрел на меня и приказал:
— Ладно, теперь выкладывай.
Я продолжала раскладывать еду, одновременно рассказывая.
— У нее к тебе чувства.
— Да ну? — ответил Грей.
Ясно. Грей не дурак.
— Она несчастлива в браке с Бадди.
— И опять же... да ну?
Я закончила с продуктами, которые требовалось убрать в холодильник или морозильную камеру, и повернулась к Грею.
— Она была с подругой, и та ни разу на меня не взглянула. Как и в прошлый раз, Сесилия без колебаний набросилась на меня, желая очернить тебя и уничтожить меня. Тогда она встречалась с Бадди, сейчас — замужем за ним, и все же преследует нас обоих. Грей, ее подруга обо всем знает, и, находясь рядом со мной, особенно вместе с Сесилией, она испытывала неловкость. Я очень туманно намекнула на то, что Сесилия понимает мою боль из-за потери тебя, и их реакция сказала мне о многом. Будучи его женой, она либо знает, что сделал Бадди, и теперь я уверена, что это он, либо была замешана в его игре. Она хотела тебя тогда, хочет и сейчас, и она одна из тех женщин, кто, испытывая боль, не желает двигаться дальше. Она позволяет этому чувству отравлять себя до тех пор, пока не сможет его сдерживать, и оно не выплеснется наружу, накрыв все и вся.
— Как выглядела ее подруга? — немедленно спросил Грей.
— Что? — спросила я в ответ, сбитая с толку.
— Подруга Сесилии. Как она выглядела?
— Э-м... темные волосы, немного пухленькая, но ей идет. Ниже меня ростом. Глаз ее я не видела, поэтому не могу сказать, какого они цвета. Я бы предположила, что она ровесница Сесилии.
Лицо Грея зловеще потемнело, когда он произнес:
— Прис.
— Что?
— Прис. Присцилла. Близкая подруга Сесилии. Уже очень долгое время. Еще со школы. Она, Кортни и Сесилия — чирлидерши, дрянные девчонки. Тем не менее, без Кортни и Сесилии, Прис может быть милой. Двое других — прирожденные чистокровные сучки.
— И? — подтолкнула я, когда он не объяснил, почему делится этой информацией.
— И Прис с Кортни были теми, кто сказал всем, как видели, что ты уходила с Кейси.
Я закрыла глаза и оперлась о столешницу.
— Как я уже сказал, — продолжил Грей, и я открыла глаза, — я помнил о тебе все, включая то, что произошло после того, как я тебя потерял. Все это дерьмо. Помню, обдумывал слова тех двоих, кто случайно увидел, как ты украдкой сбегаешь глубокой ночью из города. Это случилось давно, но, может, ты помнишь, видела ли кого-нибудь, когда уходила с Кейси?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я покачала головой.
— Прошли годы, но я помню, потому что Кейси был напуган, сказав, что за ним следят, поэтому смотрела по сторонам и делала это изо всех сил. Я чувствую слежку и вижу хвост. Должно быть, было три-четыре утра. Площадь была пустой, бар закрыт. Нас никто не видел.
