— Коро — не враг! — простонал Кирилл Мефодьевич. — Да поймите же вы! Я пока не знаю, как это доказать, но обязательно докажу! Сущность родилась задолго до изобретения системы!
— Доказательства, дружище, предъявите доказательства, — Сноровский потер большой палец об указательный. — Без них ваши слова — пшик! С другой стороны, никто и не утверждает, что Коро и Сущность — одно и то же. Просто система стала инструментом Проклятия для освоения новых территорий. В вашем случае — ячеистая сеть, в нашем — Соловей. По какому принципу Тень подбирает себе помощников — сказать трудно, однако отрицать их безусловную причастность к этой самой Сущности — глупо. Все равно, что не признавать слегка приплюснутую шарообразность Земли.
— Постойте! — Вера прижала ладони к вискам и зажмурилась. — Постойте! Вы говорите не о том! Вы все говорите не о том! Какая разница, кто подталкивает нас к поискам Соловьева?! Пусть это будут одновременно и друзья, и враги. Андрей нужен нам самим! Независимо от планов кого-то еще! Мы обязаны его найти и вырвать из лап Сущности или вывести из поля зрения черных воинов. Без него наша жизнь так и будет катиться под откос с нарастающей скоростью!
— Типичная женская позиция, — фыркнул Сошников. — Он нам нужен, потому, что нужен, и все. А где аргументы, сударыня? Где логическое обоснование?
— Я иду искать Андрея, — Вера застегнула куртку и направилась к дверям.
— Подожди, — Евгений ухватил ее за рукав. — Надо обдумать все без эмоций…
— Думать поздно, — она резко высвободила руку и вышла.
— Ну, что ты будешь делать? — Сноровский растерянно развел руками.
— Не знаю, — за всех ответил Феликс, наблюдая через окно, как по ночной улице удаляется одинокая фигурка. — Остановить ее под силу только самому Соловьеву.
— Я прослежу, — бросил Логинов, тоже выходя за дверь.
— Проследи, — по-прежнему негромко пробормотал Сошников, — если сможешь…
Услышав его последнюю реплику, товарищи насторожились и всем коллективом собрались у окна.
Вера ушла уже достаточно далеко, и Евгения от нее отделяло около сотни метров пустынной улицы, предутренней темноты и чего-то недоступного человеческому пониманию. Чего-то призрачного и клубящегося. Непонятное «нечто» медленно расползалось, окутывая фигурку Веры словно странный ночной туман. Шаг, другой, девушка была уже почти неразличима среди мутной серой завесы. Еще шаг, в туман вошел Евгений, и завеса вздрогнула всем своим клубящимся туманным телом. Фигуру майора окутали отчетливо различимые восходящие потоки, более светлые, чем основная масса завесы, и через несколько секунд он тоже исчез.
— Слева, — шепнул Федор.
Левый край стелющегося по улице облака почти касался стены длинного панельного дома, но в этом самом «почти» умещались еще две фигуры. Они плавно двигались параллельно ушедшим в туман людям, с каждой секундой тоже все больше углубляясь в завесу. Скудные отсветы далеких фонарей и нескольких полуночных окон не давали рассмотреть облик незнакомцев, но то, как эти двое передвигались, и общие очертания их фигур навели всех «управленцев» на одну и ту же мысль.
— Надеюсь, воины пока на нашей стороне, — пробормотал Феликс.
— Они не вмешиваются, — проронил матронарм.
— Спасибо, утешили, — Сошников скривился. — Скажите еще, что мы видим Веру и майора в последний раз.
— Возможно и такое, — Кирилл Мефодьевич тяжело вздохнул. — Возможно и такое…
* * *
Андрея волновали лишь две вещи. Даже не волновали, а так, крутились назойливыми мыслишками где-то на поверхности сознания. Во-первых, черные воины. Они были где-то поблизости, но не атаковали. Что это могло означать, Соловьев не понимал.
Еще одну отсрочку? Или ему действительно удалось запутать следы? Каким образом? Вряд ли те, кто мог проникать в мысли, были настолько скверными следопытами, чтобы не выследить подраненную жертву.
Объяснение этому странному отставанию преследователей у Андрея было, но оно ему не нравилось. Что и неудивительно. Кому понравится считать себя подручным вселенского зла, насквозь пропитавшимся черной сутью Проклятия? Впрочем, Соловьев был убежден, что даже если Тень действительно завладела его душой, он по-прежнему сам управляет своими поступками. Вот сейчас, например, он собирался придумать наиболее эффективный способ исполнения заключенного с Оборотнем контракта.
Соловьев вошел в грязную забегаловку и уселся за столик в дальнем углу. Здесь было самое подходящее место для размышлений и отдыха после бессонной ночи. Ноги гудели, страшно хотелось есть и пить. Андрей заказал сразу несколько подозрительных на вид и вкус «фирменных» блюд и, ожидая, пока их принесут, откупорил бутылку пива.
В двадцать один ноль-ноль ему следовало быть уже за городом. Сейчас часы показывали четверть двенадцатого. И на подготовку, и на отдых времени было предостаточно.
Да в общем-то никакой подготовки ему и не требовалось. Отдыха тем более.
Неторопливо расправившись с обедом, Соловьев посидел в заведеньице еще полчаса и наконец решил, что следует сделать дальше. Забрезжившая в глубине сознания идея была достаточно оригинальной, но выполнимой. Для ее реализации Андрею оставалось «всего лишь» найти одного глубоко законспирированного субъекта.
Он вышел на улицу и вдруг почувствовал какое-то смутное раздражение, сходное с чувством тревоги или неудовлетворенностью. Словно какой-то внутренний компас указывал ему нужное направление, а он никак не мог разобраться в этой простейшей системе — что за стрелка, почему все время дергается, почему она смотрит всегда в одну и ту же сторону?
Размышляя о новых странных ощущениях, он не заметил, что ноги будто бы сами принесли его к нужной станции метро. Очнувшись, Андрей удивленно оглянулся, но не стал задавать себе лишних вопросов и просто спустился под землю.
Выбрался на поверхность он тоже по странному наитию. На этой станции он не бывал ни разу в жизни. Вокруг серели типовые многоэтажки незнакомого района, чахли голые стволики годовалых саженцев и разливались бескрайние грязные лужи. Районы панельных новостроек уже давно перестали быть таковыми — в последние годы все строилось из кирпича, — но сохраняли на своих улицах «девственный» беспорядок, словно возведение блочных шедевров закончилось только вчера и неведомые работники коммунхоза со дня на день должны были вывезти горы мусора, глины и строительного хлама.
Соловьев по выщербленному бордюру обошел наиболее грязную лужу и смело углубился в хитросплетения жилых кварталов. Отсутствие на большинстве домов номеров и названий улиц не усложняло его подсознательный поиск. Он ориентировался на некое скрытое знание. Свое или чье-то еще, ему было непонятно. Возможно, это действительно была Тень. С другой стороны, и его собственный талант постоянно прогрессировал, причем независимо от воображения Андрея. Ведь он не мог предполагать, что, например, сумеет мысленно разговаривать с кем-то, не видя человека, но на практике все получилось именно так. Если новый этап развития его таланта заключался в том, что Соловьев научился выискивать нужные мысленные сигналы среди сотен тысяч «ненужных», удивляться было бессмысленно. Следовало просто принять этот факт как должное.
«И никакой Тени! — подумал Андрей, подходя к подъезду. — Я сам все умею…»
У подъезда стояли две машины. Одна была смутно знакома Андрею. Когда-то он встречал и сидящего за рулем человека… А вот вторую, в которой дремали сразу трое крепких парней, он видел явно впервые.
«Вот так и сидите, ребята, — мысленно приказал Соловьев. — И до особого распоряжения — никакой инициативы».
Он вошел в подъезд и медленно, прислушиваясь к доносящимся из-за дверей звукам и мыслям, поднялся до пятого этажа. Квартира прямо против лестницы была пуста. Слева жили двое пенсионеров. Справа…
Андрей прислушался… А вот в квартире справа находились как раз те, кто был ему нужен. Соловьев прислушался к своим ощущениям. Никакой Тени! Несомненно, все дело было в его личном таланте! Теперь он улавливал мысленный сигнал совершенно отчетливо. Теперь этот сигнал был заключен в хорошо знакомую словесную оболочку.
Соловьев сильно толкнул дверь в пустующую квартиру, и проржавевшие петли жалобно скрипнули. Накладной замок в двери оказался чисто символическим, «от честных людей», а потому даже не сломался, а просто вывернулся под острым углом и глухо «опал» на грязную тряпку у порога.
Андрей прошел в большую комнату квартирки и прислушался к мыслям соседей.
У одного из них вместо мысленного фона клубилось багровое марево, и Соловьев тут же отступил. С этим фокусом он уже сталкивался, и результат ему не понравился. Вряд ли этот человек, так знакомо блокирующий мыслеконтакт, успел заметить попытку Андрея, но Соловьев на всякий случай затаился.
