Анна спокойно спросила:
– А зачем вам оружие, капитан? Ведь вы все равно никого не защищаете.
Коломейцев зло и тяжело уставился на нее:
– Не много ли на себя берете, Анна Николаевна? Милицию разоружили, военкомат без оружия оставили, этих олухов военных, – ведь я их предупреждал! – ограбили, даже школьный тир не обошли стороной, не говоря уж о лесничестве и частных ружьях...
– Вы прекрасно знаете, Валерий Евгеньевич, у кавказцев оружия и денег полно, а нам его купить негде да и не на что. Сидели бы вы лучше тихонько, мой вам совет! Ведь случись что – нас люди поддержат... Вот вы сказали – живем на пороховой бочке, а ведь не жили бы, если б вы так рьяно не защищали своих кавказских протеже. Большинство ваших людей сейчас со мной. И поверьте, они знают, на что идут. Район я не сдам, и мы будем его удерживать всеми силами... Капитан, не хотели бы вы послушать, что в других районах делается?
Коломейцев хмуро буркнул:
– Да уж там-то не воюют! Анна улыбнулась:
– А это как сказать... Она нажала на клавишу селектора: – Доложите обстановку у соседей. Голос Олега ворвался в кабинет:
– Собираются последовать нашему примеру. Уже вооружаться начали. В Меленках одного черного задавили – девчонку изнасиловал... Люди считают, что раз у них в горах места для русских нет, то и здесь им делать нечего.
– Хорошо, Олег...
Повернулась к Коломейцеву:
– Ну как, Валерий Евгеньевич? Не кажется ли вам, что люди устали от того, что все вокруг куплено кавказцами? Это ведь Россия! Почему наших они повыгоняли из своих республик, не дали людям жить? А теперь и нашу землю к рукам прибирают... Не слишком ли жирно будет?
Капитан вытащил сигареты, закурил.
– И все же не стоит воевать... Вам что – Афгана с Чечней мало?
– Но нам тоже дорога наша земля, как и им их горы. Пусть убираются отсюда!
– А не думаете ли вы, что дойдет до правительства и на вас отряд ОМОНа бросят? Ведь это вполне может быть... В прошлый раз вы три года сидели, а в этот может и «вышка» получится.
– Может, и так, только не собираюсь я на полдороге останавливаться! А насчет ОМОНа – навряд ли... Правительство сейчас слишком поглощено предвыборной грызней, чтобы о нас, грешных, думать. И Чечня еще идет... А я из своего района ни одного мальчишки в Чечню не отдам! С военкомом тут поговорили по душам! Хватит за чужую землю русские головы класть!
Коломейцев решил сменить тему.
– Я тут говорил с мэром... Уборочная на носу, а горючего нет. К «железке»-то теперь не пробиться по вашей милости. Анна усмехнулась:
– Все-то вы знаете, Валерий Евгеньевич! Одного только не знаете, что мои ребята еще вчера под прикрытием БТРа шесть полных наливников пригнали. Так что горючим обеспечены.
Капитан недоверчиво хмыкнул:
– И где же вы БТР-то взяли с наливниками?
– Командир части – человек очень понятливый, а водители у меня и свои есть. А чтоб не пожгли нас, в кабины посадили родного брата Мансурова, племянника и еще четверых кавказцев. У нас их в камерах сидит двенадцать человек. Машины шли вплотную друг к другу... Я была в колонне и видела, какими глазами Мансуров нас провожал.
Коломейцев вскочил и нервно забегал по кабинету... Собаки фазу же поднялись и, не мигая, следили за ним. Анна какое-то время наблюдала за ним, потом спросила:
– Никак не могу понять вас, Валерий Евгеньевич, вы-то за кого?
Капитан резко остановился:
– Я – за закон!
Анна откровенно и зло усмехнулась:
– За какой закон? Который нас грабить позволяет? Позволяет избивать стариков? Насиловать девчонок? Скажите честно, сколько дел вы прикрыли, получив кругленькую сумму? Я уверена, что в большинстве случаев страдали невинные люди, а виновные откупались.
– Это что, вы о своем преступлении вспоминаете?... Так вы же сами сознались в убийстве.
– Верно! Но до сих пор не могу понять, почему те, кто бил моего отца, никакого срока не получили? А ведь я тогда убила только Алима Мансурова, остальных двух лишь ранила. Или вы посчитали, что им ранения хватит? Почему изнасилование моей сестренки замяли?! Почему вы не стали расследовать дело об убийстве моего мужа и сьша? Не прислушались к словам Порецкого? Зато мое дело вы тогда раздули лихо! Если бы не мой адвокат, думаю, что вы – лично вы! – помогли бы мне сесть лет на десять... А знаете, я ведь тогда просто не захотела давать вам деньги.
Коломейцев грузно опустился в кресло напротив:
– Я решительно против ваших действий... И хотел бы связаться с областью.
– За чем же дело стало?
– Ваши молодцы за каждым моим шагом следят. На телеграф не пропустили, выезд из города перекрыли, а домашний телефон просто обрезали... Мэр к вам не приходил?
– Был. Тоже хотел в область наябедничать, еще неделю назад. – Как я понимаю, вы отказали?
– Правильно думаете, но теперь мне самой любопытно, что же думают по поводу двухнедельного молчания наши областные начальнички?... Ну как, хотите позвонить? Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия при разговоре? Я мешать не буду, можете все говорить, как считаете нужным.
– Что ж, слушайте!
Анна нажала кнопку:
– Олег, соедини меня с областным управлением внутренних дел. Через минуту голос Олега ответил:
– Соединяю!
В комнату сразу же ворвался хриплый голос:
– Старший лейтенант Светлов, почему так долго молчали?
Коломейцев было начал:
– Товарищ подполковник, это капитан Коломейцев...
Голос рявкнул:
– Что у вас в районе творится, товарищ капитан?! Где старший лейтенант Светлов? – Не знаю...
– Как это не знаете?! Я его четыре дня назад к вам отправил. Голос в трубке вдруг замолчал, а потом уже спокойно продолжил:
– Ну так что там у вас? Коломейцев мрачно взглянул на Анну:
– Бунт у нас! Милиция разоружена и разогнана. Связаться с вами не мог, так как практически сидел под домашним арестом. Мэр тоже в стороне, власть лишь у председателей бывших колхозов и совхозов, да у той, что все это начала.
Голос снова взорвался криком:
– Как вы могли такое допустить?! Кто командует в районе?
Коломейцев вздохнул:
– Все произошло настолько неожиданно... В общем, мы не успели ничего предпринять! Помните дело Иноземцевой?
– Кое-что... При чем здесь это?
– Да ведь это Анна Николаевна всю кашу заварила! Она и командует в районе.
– Та-а-ак! Но у вас есть еще воинская часть.
Валерий Евгеньевич скривился:
– Их они разоружили в первую очередь, и командир части держит нейтралитет.
Область какое-то время молчала, потом устало выдохнула:
– Какое положение на данный момент в районе?
– На всей территории нет ни одного лица кавказской национальности. Иноземцева со своими боевиками всех вышибла. Есть, правда, заложники, и среди них, как я слышал, брат Мансурова.
– Какого Мансурова?
– Того самого! Его младшего брата Анна Николаевна восемь лет назад убила. Вот с того времени все и тянется.
Голос в трубке задумчиво протянул:
– Та-а-ак!.. А криминала сейчас много?
– Ни одного случая, даже кражи прекратились... Но в перестрелке погиб один парень. Хотите поговорить с Иноземцевой? Она рядом стоит.
– Нет! Найдите старшего лейтенанта Светлова, пусть возвращается!
– А что делать мне? Голос резко гаркнул:
– Ждать! Раз власть удержать не сумели... Область отключилась... Анна поглядела на ссутулившиеся плечи капитана, на склоненную, тронутую сединой голову, спросила:
– Хотите, я разыщу Светлова? На данный момент у меня возможностей больше.
Коломейцев взглянул ей в лицо:
– Не возражаю, если вы дадите мне возможность поговорить с ним.
– Хорошо. Я пришлю завами машину, как только разыщем Светлова.
Капитан кивнул и вышел, не прощаясь. Анна сразу же нажала на кнопку селектора:
– Олег, выясни, может кто-нибудь из ребят задерживал старшего лейтенанта Светлова... Он послан к нам из области четыре дня назад.
– Сейчас выясню.
Буквально через несколько минут он сам влетел в кабинет и, посмеиваясь, сказал:
– Он четвертые сутки у нас в КПЗ загорает! Отказывался предъявить документы и сопротивление оказал... Привести?
– Да нет! Лучше я сама спущусь. Коломейцев уже уехал? – Только что, все фасад милиции разглядывал.
– Пойдем, взглянем на этого опера...
Сразу же после разрыва с Юсуфом Анна переехала жить в деревню к бабушке. Дни стояли жаркие, работы было много, но она не жаловалась. Косила, полола, поливала, сушила сено, таскала воду на коромысле с дальнего колодца. Иногда бегала в лес, приносила ягоды, грибы. Варила варенье, компоты, мариновала и солила. Косила всюду, где только можно, сушила и перетаскивала к дому. Бабушка часто спрашивала ее:
– Зачем столько сена? Ведь у нас даже козы нет.
Анна улыбалась загадочно и продолжала косить. В колхозе начинался второй сенокос и, поговорив с председателем, она отправилась на колхозные угодья. В конце августа привела пятнистую корову, сказав изумленной старушке:
