полу поплыли маленькие коричневые островки. Бен отошел от унитаза. На поверхности покачивался кусочек финикового торта.
— Симпатичный кораблик, — сказал Бен.
Я скривилась.
— Извини, папин юмор. Передался мне по наследству. — Он зачерпнул кусок и положил в ванну. — Похоже, там еще что-то есть.
Бен заглянул в унитаз. Я поморщилась, вцепившись ящик с инструментами и приготовившись к худшему.
— Ты уверен? — жалобно спросила я. Пожалуйста, Белинда, уплывай.
Бен с тоской посмотрел на унитаз:
— Придется лезть.
Он низко наклонился и засунул руку в трубу. Вода перелилась через край, насквозь промочив его футболку. Я поймала себя на том, что с интересом наблюдаю за тем, как прилипает трикотаж к мускулистой груди, прежде чем вспомнила, что это вода из туалета.
Затем он наклонился слишком сильно и поскользнулся. Его подбородок оказался в опасной близости от поверхности.
— Бен! — Я машинально рванулась вперед, чтобы помочь ему, и из ящика с инструментами прямо мне на ступню упал гаечный ключ.
— Черт! — Я запрыгала на одной ноге, поскользнулась, стены вдруг покачнулись, и ящик с инструментами вырвался у меня из рук. — О-о-ой! — У меня перехватило дыхание.
Но чьи-то сильные руки вовремя поддержали меня.
Это были руки Бена.
Он осторожно усадил меня на край ванны, не обращая внимания на опрокинувшийся в нее ящик с инструментами.
— Ой-ой-ой. — Слезы жгли мне глаза.
— Дай посмотрю.
Прежде чем я успела его остановить, он присел на корточки, опустился коленом прямо на мокрый пол, стянул перчатки и стал ощупывать мою ступню. Я рефлекторно дернула ногой, ударив Бена прямо в челюсть. Он отшатнулся, ухватился за мою лодыжку и, увлекая меня за собой, грохнулся на мокрые плитки.
Мы оказались на полу, нос к носу, я была сверху. — Зачем ты это сделал? — взвыла я.
— Ты меня пнула!
— Ты щекотал мне ногу!
Неожиданно Бен расхохотался. А я, лежа на нем, задрожала. Сердце у меня забилось так сильно, что я не сомневалась: он чувствует каждый удар. Но ведь это был Бен. Мужчина, который убегает без оглядки, как только ему мерещится, что я пытаюсь заманить его на очередное романтическое свидание. Который в прошлое воскресенье бросил меня одну в кофейне.
— Бен, — сказала я, внезапно что-то почувствовав.
— Это вантуз, — быстро ответил он, вытаскивая инструмент.
Бз-з-з-з. Мы оба посмотрели в сторону унитаза.
— Эви, что это? — спросил Бен.
Я отчаянно покраснела и заставила себя подняться. Очередная моя причуда. Как будто у Бена и без того мало причин меня осуждать.
— Держу пари, ты даже не удивлен, — сказала я, перекрывая своим голосом жужжание.
— О чем это ты? — спросил он, тоже вставая.
И вдруг я разозлилась.
— Я слышала, что ты сказал обо мне той женщине, Саманте, перед Рождеством. Что я «выставляю себя на всеобщее посмешище», — произнесла я, подражая его низкому голосу. — Ну, вот тебе и подтверждение. — Я стряхнула с испорченного платья мокрый торт.
— Я помню, что тогда сказал, — ответил Бен, к моей большой досаде сохраняя хладнокровие, и снова надел перчатки.
— Ты даже не отрицаешь этого!
Бен опустился на колени, наклонил голову набок и прислушался. Потом снова потянулся к фановой трубе, ответив несколько натянутым тоном:
— Эта женщина все время пытается вынудить меня запретить Анетт носить слуховые протезы на людях, якобы для того, чтобы у нее был шанс оставаться, так сказать, нормальной. С самой первой встречи с Анетт ты всегда относилась к ней так, словно это в порядке вещей. Она смотрит на тебя и видит, что нормально — это не заботиться о том, что подумают люди. Благодаря тебе она понимает, что не обязательно оставаться нормальной. Главное — быть собой. Этот разговор ты и подслушала. Отвертку!
Я спешно подняла опрокинувшийся ящик с инструментами и протянула ему первую попавшуюся вещь, похожую на отвертку.
— Но… на самом деле я тебе не нравлюсь. Я раз за разом совершаю глупости.
— Слушай, с чего ты это взяла? — ответил Бен, нахмурившись и пытаясь пробить засор концом отвертки.
Бз-з-з-з-з-з-з-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з-з-з. Бз-з-з-з-з-з. О боже. Наверное, он переключил Белинду на турборежим.
— Тебя не было в кофейне на прошлой неделе, — неуверенно проговорила я.
— Мы отправили тебе сообщение, — ответил Бен. — Что же там такое? — пробормотал он.
— Разве?
— Мы присылали фотографии. — Бен наклонил голову набок. — Ага! — Он выдернул руку, торжествующе размахивая какой-то штуковиной. Ему потребовалось целых две секунды, чтобы сообразить, что в руке у него вибратор, включенный на полную мощность.
Пока Бен принимал душ, я села на кровать, чтобы поведать друзьям историю «великого засора», как он отныне будет называться в наших разговорах.
Бен у меня в душе!
Я отмахнулась от этой довольно-таки назойливой мысли, увидев, что у меня уже больше пятидесяти сообщений.
Сара: ВСЕ ПРОПАЛО. Я ОТМЕНЯЮ СВАДЬБУ.
Эви: Что случилось? Все в порядке?
Сара: Этот дурацкий фотограф сломал свою дурацкую ногу, отплясывая на чьей-то дурацкой свадьбе! А заказы отменил только спустя два дня!!! Джим угрожает науськать на него своих кузенов!!!
Эви: Мне так жаль, Сара. Неужели больше никого нет?
Я прижала руку к страшно колотящемуся сердцу. Хотя я не могла бы испытать большего облегчения, обнаружив, что Сара всегда останется Сарой, мне все же хотелось дожить до глубокой старости.
Я наперед знала, что она скажет.
Сара: Эви, ты должна спросить Бена.
Эви: Боюсь, это не так-то просто.
Джереми: Привлекательный молодой вдовец!
Сара: Я умоляю тебя. Вспомни, ты ведь испортила мне девичник! Ты у меня в неоплатном долгу. Он гораздо талантливее, чем обычный свадебный фотограф.
Мария: Согласна, похоже, это действительно идеальный вариант, если Бен свободен, но Эви вроде говорила, что в последнее время он не брался за камеру?
Я натянула джинсы и джемпер, усиленно размышляя. Бен и так уже много для меня сделал.
Он мог бы сказать, что больше не снимает, но я знала, что в глубине души он до сих пор верен своей любви. А значит, остается шанс, что он снова вернется к фотографии, независимо от того, что заставило его бросить. Казалось бы, свадьба — сущая ерунда, но, возможно, именно она ему поможет. И я таким способом сумею отплатить ему за доброту.
Я это сделаю.
Я решила, что уговорю Бена.
Эви: Ладно, я попробую.
Сара: Отлично! Тогда все улажено. Хорошо, что я не слишком остро отреагировала.
Джереми:!!!
Эви: Я ничего не могу обещать.
Сара: Все в порядке, тебе он не откажет.
Мария: Удачи, солнышко.
Я подошла к двери ванной, за которой Бен распевал песню из «Поющих под дождем».
— Хочешь горячего шоколада? —
