Мы моментально выставили под дождь чашки для воды и умяли всю еду. Только потом оделись. Плохо выделанная кожа прилипла к моей спине, я даже подумала, что голышом было лучше. Шкуры мы притащили и уселись на них, потому что под попой было еще хуже, чем над головой. Ливень перешел в морось, а затем и вовсе прекратился. Из травы и с дерева поднялись тучи гнуса. Наша стража еще не вернулась, но с холма отлично было видно, что нам не пробиться к кораблю: лагерь гудел.
У царского шатра расчищали поле. Туда уже вынесли высоченное царское кресло. Гвардия разгоняла зевак. От нашего холма до поля было метров триста, и ветер дул в нашу сторону, так что мы не только видели происходящее, но и частично слышали. Я-то слов не разбирала, а индейцы, у которых слух был как у собаки, многое улавливали.
– Сегодня нас точно не казнят, – сказал Кер. – И завтра тоже. Потому что пришли чужие. Их должны или казнить, или проводить с дарами. Я вижу, там расчищают поле, значит, это гость, а не враг. Значит, будут одаривать. Пока они не уйдут и земля не будет очищена от их следов, других чужаков казнить нельзя, Духи могут вместе с мертвыми взять живых. А вы знаете этого гостя? Он хороший человек?
– Хороший, – сказала я.
Макс промолчал.
– Ага, выходят, – заметил Гай Верона и пояснил: – Я дальнозоркий.
– Везет тебе, – сказала Дженни. – Мне бы сейчас линзы…
Яхта, севшая довольно далеко, открыла большой шлюз и выпустила грузовой катер. Один.
– Не густо, – сказал Макс. – Ну сколько туда народу влезет? От силы двадцать человек. Двадцать морд против такого скопления индейцев – ничто.
– На всем корабле не найдется достаточно людей, – напомнил Гай Верона.
– Ха! На корабле есть пушки.
Катер нацелился на поле у царского шатра. А из шатра наконец выступили хозяева – судя по всему, царь, несколько старейшин и около трех десятков гвардейцев. Царь прошестовал на трон, свита заняла места соответственно протоколу.
Катер сел. Из него выбралось что-то около полутора десятков мужчин во всем шотландском великолепии – килты, боннеты и непременная волынка. Шотландцев возглавлял очень рослый и очень мощный мужчина.
Такой знакомый, что я едва удерживала непрошеную улыбку.
У него же были неприятности. Но он все равно прилетел.
Шотландцы выстроились и деловито зашагали к царю. Когда между ними оставалось около двадцати метров, царь встал и что-то объявил.
– Сказал, прибыл великий воин, – перевел Кер. – Он действительно великий воин?
Макс кашлянул.
– Как тебе сказать? Для своих лет он, наверное, лучший. Но с людьми постарше, боюсь, ему тягаться рано. Опыта не хватит, жизненной мудрости.
Волынка исполнила нечто особенно зубодробительное. Наверное, полагающееся к случаю. Царь резко выкрикнул несколько слов. Свитские вывели на поле большую кобылу, почти красную, и явно не объезженную.
– Это обычай, – пояснил Кер. – Когда приходит чужак и хочет, чтобы его уважали, ему дают испытание как вождю. Он должен подчинить кобылу и победить в поединке. Тогда любой вождь, и вельможа, и царь могут посадить его за стол рядом с собой, и никто не смеет оскорбить такого гостя. А если не выдержит, его сделают рабом.
– И насколько эти испытания серьезны? – обеспокоилась Дженни.
– Не-ет, не очень, – утешил Кер. – Потому что чужак не будет вождем, это все знают. И вообще таких чужаков вожди сами приглашают. Кобылу объезжают загодя, а поединок – он ритуальный. По два удара оружием, потом клинки бросают наземь и борются на руках.
– Ха, – обрадовался Макс, – на руках – это Маккинби умеет. Здоров как медведь.
– Да это неважно, потому что в ритуальном поединке все знают загодя, кто должен победить. Но нужно, чтобы гость почтил наши обычаи, тогда все будут довольны.
На поле тем временем случилась накладка. Кобыла чего-то испугалась и принялась бить задом. А когда Август направился к ней, она попыталась заехать копытом ему в лоб.
– Дело худо – кобыла необъезженная, – вдруг сказал Тан. – Молодая, седла не знает. Их долго приучают. Сначала два месяца ставят в станок и надевают седло. Потом начинают выводить под седлом, но без седока. Потом в станке на нее садится ездок. Только потом можно на улице. Худо как. Совсем неученая.
На поле тем временем Август увернулся от очередного пинка копытом и все-таки подобрался вплотную к кобыле. Сумел схватить ее за рог, кобыла дернула головой, но Август тянул ее к земле. Она билась, человек пугал ее, она защищалась, а человеку надо было победить. Потом она прянула в сторону, и я даже не уловила это движение – а Август уже был на ее спине. И держал одной рукой за рог, другой взял на захват под челюстью. И ногами обхватил так, что даже с расстояния было видно, как взбугрились мышцы.
– Что он делает? – спрашивала Дженни. – Что он там делает?
– По-моему, он пытается эту скотину придушить, – сказал Макс. – Бесполезно, но чего не сделаешь от отчаяния?
– Нет, можно, – поправил Тан. – Только задушить до конца трудно. Можно прижать так, что кобыла уснет. А если жеребчик, то можно и задушить, они слабые.
Кобыла прянула вправо, влево, потом застыла, широко расставив ноги. Еще один рывок, и стало заметно, что она теряет силы. А потом она просто упала на колени. И только тогда человек отпустил ее. Слез, ему подали какое-то лакомство, кобыла взяла. Он погладил ее по морде, потрепал по шее, хлопнул по спине. Кобыла все стерпела.
– Надо же, – только и сказал Кер. – Подчинил. Давно я не видывал, чтобы неученую кобылу с одного раза подчинили. Наверное, действительно настоящий вождь. Кобылы чуют, кто настоящий, а кто просто так. Зря царь сделал все взаправду. Такой гость может и с ним потягаться.
– В этом даже и не сомневайся, – ощерился Макс, – еще как может. Уж я-то знаю. Что там по плану, поединок? Ща будет смех, потому что у Маккинби никогда нет при себе холодного оружия. Да он им толком и не владеет. Хотя если случайно попадет по тебе, мало не покажется.
На поле уже вышел индеец-соперник. Настолько громадный, что Август на его фоне казался стройным и отнюдь не великаном. Индеец издавал кличи и потрясал алебардой, которая весила, сдается, сравнимо со мной. Август явно замялся, что-то сказал, ему ответили, тогда он махнул рукой свите.
И ему подали… двуручный меч.
– Та-ак, – Макс аж переполз на метр вперед, – а вот это вне плана. Сюрприз, похоже, будет не для Маккинби, а для его противника. Потому что сейчас выяснится, что это его фамильный клеймор, и хорошо наточенный.
– Клеймор, – меланхолично подтвердил Гай Верона. – Не знаю, насколько фамильный, но по форме – клеймор. Я немного разбираюсь в холодном оружии.
– Все-таки мужик с железкой – это всегда дико сексуально, – вздохнула Дженни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
