Послышался свист крыльев, затем еще один. Малькольм и Магнус приземлились в нескольких футах от Колдо, за ними Джамила. Бойцы выхватили оружие. Металл ударился о горящий металл, раздался звон. Колдо развернулся и увидел Посланников, занятых жесткой битвой. Малькольм против Нефаса. Магнус против Нефаса. Джамила против Сирены. Нефасы могли переместиться отсюда, но Колдо понимал ход их мыслей. Знал, что они любили оставаться в бою как можно дольше, нанося столько вреда сколько могли, уходя только под самый конец.
Серпсы ускользнули так быстро, как только могли.
Нокс не вернулся.
Малькольм начал рукопашную, одетый в перчатки с металлическими шипами. У воина Нефас, с которым он боролся, все тело уже было в отверстиях. Мужчина отшатнулся, и Малькольм охотно последовал за ним. Но Магнус опередил брата и, воспользовавшись кнутом, обезглавил существо, успев до его перемещения.
Братья кивнули друг другу, одобряя хорошо проделанную работу.
Джамила была явно слабее Сирены и спотыкалась чаще, чем замахивалась. Колдо вытащил кинжал из воздушного кармана и метнул в свою сестру... сестру!... и сжал ее также, как до этого она.
Он поднял оружие, чтобы глубоко вонзить его, не собираясь тратить время на пустые угрозы. Зарычав гневно и разочарованно, Сирена переместилась, успев до того, как Колдо ударил. Единственный оставшийся Нефас исчез через секунду.
Звуки полицейских сирен привлекли внимание Колдо.
Толпа озиралась, их улыбки сменились хмурыми выражениями лиц. Хлопанье стихло, когда зрители поняли, что власти не приехали бы на простое выступление.
Действуя быстро, Колдо и другие Посланники подняли останки убитых демонов и бросили их в воздушные карманы, затем шагнули в другую реальность. При появлении полицейских, толпа разбежалась в разные стороны. Посланники встретились.
– Как вы узнали, где я и, что вы нужны мне? – спросил Колдо.
– Аксель сказал нам, – ответил Малькольм, протирая шипы на руках.
О чем еще проговорился Аксель? Он ждал, но никто ничего больше не сказал.
– Спасибо, – поблагодарил Колдо.
Он не сказал им, что не нуждался в помощи, что справился бы самостоятельно, потому что все еще не мог заставить себя солгать. И они поняли бы это, в любом случае.
У Джамилы он сухо поинтересовался:
– Почему тебя не было в Эстеле?
Она вздернула подбородок.
– Маленькая ведьма Сирена переместила меня в пещеру с клеткой и заперла внутри. Я не могу перемещаться. Мне пришлось звать на помощь.
– Я хочу, чтобы ты была рядом с Николой, – сказал он, хотя знал, что не мог обвинять ее в неудаче. Их обоих застали врасплох. Но сейчас он не мог мыслить рационально.
– Мне очень жаль, – отрезала она. – Никола Лейн твоя обязанность, не моя.
Она была твоей, правда?
– Никогда больше даже ноги ее не будет в Эстеле Индастриз. – Он убедится в этом. И если она станет возражать – а она станет, то ему придется иметь дело с последствиями, поскольку это следовало сделать раньше. – Я приберусь здесь.
Колдо переместился в дом в Панаме... или точнее, попытался. Но остался на месте. Нахмурившись, попробовал снова. Но вновь остался стоять там же.
Что случилось? Его укусили серпсы. Его порезали, подстрелили и поцарапали Нефасы. Но он переносил все это раньше... и даже более сильные повреждения... но без таких последствий. Единственное различие в... Сирене, понял он с тошнотворным ужасом. Она заразила его кровь чем-то.
" Если он навсегда потеряет способность перемещаться... "
Колдо не мог закончить эту мысль, не завыв. Нет. Ее яд выйдет. Он исцелится.
Он должен исцелиться.
Но он хотел наказания, и это, безусловно, подходит.
По крайней мере теперь он знал план игры Нокса. Он знал цель Сирены. Знал, что Нефасы и демоны работают вместе. И понял, что Левша и Правша вернулись к ситуации, более уверенные в своих правах на Николу.
– Подбрось меня до Панамы, – бросил он Малькольму. Щеки Колдо горели от смущения. Ему было ненавистно, что приходится обращаться за помощью к кому-то для транспортировки.
– Уау. Сколько вежливости от тебя, – пробормотал Малькольм, но все-таки подошел к Колдо и обхватил руками. – Будешь мне за это должен.
Белые крылья с вкраплениями золотого материализовались, и приступ зависти вспыхнул в груди Колдо. Они поднялись в воздух, ветер хлестал кожу. Колдо решил закрыть глаза и представить, что парит сам. Что он здоров и цел.
Что у него неиспорченное будущее.
***
Колдо прибыл на ранчо в руках другого мужчины – красивого азиата с зеленым ирокезом, странными серебристыми глазами и татуировкой костей на шее. Просто... «ух ты». Мужчина поражал красотой, но также сильно пугал.
Отчаявшись, выяснить способ вернуться в парк и помочь Колдо, Никола вышагивала перед диваном, где сидели Аксель и Лайла. Если кто и сможет выиграть в схватке «десять против одного», то это Колдо.
Колдо, который обещал жениться на Серене. Его ужасной сестре.
Колдо, который никогда не лжет.
– Он потерял сознание на пол пути сюда, – сказал новенький.
– Положи его... – начал Аксель, вставая.
Но Никола перебила:
– Положи его в мою постель, – она бросилась вперед, чтобы проводить нового парня. На удивление сердце Николы яростно не бьется, а голова не кружится.
– Не оставляй меня здесь, Коко! – закричала Лайла.
Никола оглянулась на сестру, которая отсела на край дивана в попытке максимально отодвинуться от Акселя.
– Не смей прикасаться ко мне! – вскрикнула Лайла на него. – Ничего не хочу от вашего вида!
Аксель пожал плечами и направился на кухню:
– Хочешь что-нибудь к кексам? Я проголодался.
Никола разрывалась между тем, чтобы вернуться к сестре, и чтобы удобно расположить Колдо. Наконец, Никола не выдержала:
– Никто не сделает тебе больно, Лала, обещаю, – и помчалась к кровати, чтобы сорвать одеяло и простыни. Затем она подвинулась так, что новенький смог легко положить Колдо посередине.
– Что с ним произошло? – спросила она, направляясь в ванную, чтобы взять салфетку. Смочила ее в горячей воде, а затем пропитала кремами и очищающими средствами, которые Колдо забрал из дома Николы.
– Война.
И все дела! Она обязательно расспросит Колдо, потом. Когда он очнется. А он очнется. Она даже не предполагает другого исхода.
– Дай мне нож, – сказала Никола, подходя к кровати.
Ирокез нахмурился:
– Зачем?
– Чтобы я смогла разрезать робу и осмотреть его. Зачем же еще?
