Он не был уверен, сколько прошло времени.
Свет попытался еще раз поднять его выше, и еще выше.
– ...ты уверен, что он женился на ней? – спросила Никола.
– Несомненно, – ответил Аксель.
– Но он не лжет.
– Так он и не врал.
– Черт! Как такое может быть?
– Спроси у него.
Темнота.
Свет.
– ...и все Посланники приходили проведать тебя. Я готовила для них, и у меня получается все лучше, – мягкий смех ласкал уши. – Даже и крошки не оставили, а я...
Громкость уменьшилась прежде, чем Никола смогла закончить. Темнота вернулась.
Нет! Нет, он хотел дослушать ее слова... все, что она скажет...
В следующий раз, когда появился свет, он услышал:
– Я узнаю о тебе много интересного. Оказывается, раньше у тебя были волосы, но затем, как-то раз, совсем недавно, у тебя их не стало. Ты привык мало общаться со всеми. Магнус сказал, что слова приходилось вытаскивать из тебя клещами, но сейчас ты говоришь более чем здраво. Их слова, не мои. А Эландра сказала, что ты любишь ходить по магазинам и покупать лифчики и трусики. Уверена, она шутит.
Он стиснул зубы и, зарычав про себя, порвал нить, связывающую его с тьмой.
Его веки открылись.
В отличие от первого раза не было никакого тумана. Колдо увидел Николу, сидящую рядом с ним: она выглядела расслабленной, без какого-либо беспокойства. Никола взглянула вниз и Колдо заметил собранные блестящие волосы. Она была аккуратно одета. От ее совершенства перехватило дыхание.
Колдо облизал губы, ощущая мятный вкус. Она должно быть почистила ему зубы. Хотя его руки ослабли и дрожали, ему удалось потянуться и сжать кончики ее волос. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Никола взглядом встретилась с Колдо. Он пытался вдохнуть снова и снова. Эти глаза... летняя гроза, которые так возбуждали, заставляя волноваться.
– Ты проснулся, – Никола склонилась над Колдо, и потрогала лоб ладонью. – И жар прошел.
Колдо наслаждался её телом, которое прижималось к нему. Но Никола откинулась назад, разрывая контакт. И Колдо это рассердило.
– Как долго я был в отключке? – спросил он грубым голосом. Колдо оценил ситуацию: он лежал обнаженный, прикрытый по талию простыней.
– Три дня.
Он снова из-за отца потерял три дня. Колдо помнил... сражение с Нефасами и демонами. И победу, когда прибыли Посланники. Помнил собственные жалкие попытки переместиться, и то, как у него это не получилось. Вернулась способность? Ему хотелось попробовать, но он не собирался оставлять Николу. Более того Колдо знал, что будет лучше подождать пока тело не окрепнет. Если он сейчас потерпит неудачу, только потому что слаб и еще не полностью избавился от яда, то потратит драгоценные время и силы на беспокойство.
– Кстати, пока не забыла, Аксель попросил сказать тебе, что он позаботился о твоем маленьком грязном секрете на заднем дворе.
"Его мать", – понял Колдо, напрягаясь сильнее.
– Мне хотелось быть как можно ближе к тебе, и я поэтому еще не исследовала двор... но собиралась. Не буду лгать. Поэтому ты можешь рассказать мне о своем грязном маленьком секрете, – сказала она.
Колдо хотелось чтобы Никола узнала. Просто... не сейчас. Он расскажет ей, когда станет сильнее.
– Ничего, что бы касалось тебя, – прохрипел он.
– Ты мне не доверяешь? – её голос был пронизан болью.
– Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было еще, но это не имеет никакого отношения. – Отвлекая Николу, он спросил, – Чем ты занималась все это время?
Момент был упущен. Она вздохнула и ответила:
– Заботилась о тебе, развлекала твоих друзей. Оставалась спокойной, счастливой. И угадай что? В глубине души я знала, что ты выздоравливаешь. Как и я! Я тоже становлюсь сильнее. Разве это не замечательно?
– Замечательно, – повторил он. Если ей становится лучше.
Она положила его руку сбоку, потянулась к тумбочке и взяла стакан с водой:
– Ты знаешь, что разговариваешь во сне.
Колдо напрягся:
– О чем?
В ее глазах промелькнула печаль:
– О матери, которая вырвала тебе крылья, и об отце, который бросил тебя в яму со змеями. Ты говорил, что они ужасно поступали с тобой, но я даже не представляла насколько, – Никола приложила соломинку к его губам. – Пей.
Он послушался. Не знал, что еще сделать. Его желудок сжался, почти отвергая прохладную, сладкую жидкость, что текла в горло. Возможно, наконец-то пришло время рассказать ей о своей матери.
– Давай я что-нибудь расскажу о своем прошлом? – предположила она. – Тогда мы будем квиты.
Невероятно. Он кивнул, заинтригованный, желающий узнать больше информации о ней. Любой информации.
– Итак... несколько лет назад моих мать, отца и маленького брата убил пьяный водитель.
Колдо знал это, но прозвучавшая боль в ее хрипловато-мечтательном голосе сильно взволновала его.
– Робби не должно было быть с ним в тот день. Предполагалось, что он останется со мной и Лайлой. – вина смешалась с болью. – Но она хотела пойти к друзьям, а я увязалась с ней, чтобы проследить, что она не заболеет. Поэтому мы убедили родителей взять брата с собой на званый ужин.
– Ты не могла знать. – Но все равно винила себя, понял он, и это стало тяжелым бременем. Колдо хотел снять его с плеч Николы. Но не мог. Только она сама могла сбросить его. И если у Николы не получится, если она потерпит неудачу, то в конце концов огромный вес её раздавит.
Колдо знал не понаслышке.
– В том-то и дело, что не могла. Глубоко в душе, как с тобой, я это чувствовала. Знала, что должна остаться с ним. И думаю, Лайла тоже это чувствовала. Вот почему она такая какая есть – решительно настроенная жить, не оглядываться назад. Она не хочет помнить свою роль в гибели Робби.
– И ты тоже.
– Знаю. На протяжении многих лет мы пытались притвориться, будто этого никогда не было. Думаю, так было легче. Но это несправедливо по отношению к Робби, а он заслужил лучшего. Сейчас я это понимаю.
Это может объяснить почему Колдо не удалось найти никаких записей о Робби в небесных архивах. То, от чего отказались здесь, потеряно и там.
– Ты должна простить себя. Разве не ты мне это говорила? – Колдо потянулся. Движения давались ему все легче и легче. Силы по крупицам возвращались. Колдо обхватил заднюю часть шеи Николы и надавил, притягивая ее к себе, но она впервые сопротивлялась.
– Знаю, ты не женился на той девушке, – сказала она. – Аксель рассказал мне. Но ты сказал парню с татуировками, что возьмешь ее, а ты никогда не лжешь.
Она ревновала? Он почти надеялся. Ему нравилась такая мысль:
