– Колдо, – выдохнула она. – Мне жарко... горю.
– Это эссенция, моя сладкая Никола.
Она посмотрела на него, сказав:
– Безупречный, – прежде чем закрыть глаза и простонать. – Эссенция?
– Порошок, который мое тело производит специально для тебя, – напряжение внутри него нарастало. И он понял, что теперь она ему просто необходима. Каждый мускул, который сжимался вокруг кости, требовал Николу. Его кровь кипела.
– О. Это мило.
– Мило?
Она задыхалась, извивалась на матрасе, а он выдыхал одно слово наслаждения и похвалы за другим, водоворот держал его в ловушке слишком долго. Они ухватились друг за друга и смешались, и он мог чувствовать, как бешено колотится ее сердце, пока они отчаянно целовались. Удары становились сильнее с каждой проходящей минутой, подводя их к краю пропасти.
– Колдо, – простонала она.
Такая пьянящая просьба. Почти сверх того, что он мог вынести:
– Да?
– Мне нужно...
– Мне тоже, – но его забота о ее благополучии вдруг затмила все остальное. Он не возьмет ее, неважно что она сказала и неважно что он чувствует. До тех пор, пока она не готова.
Неважно каким отчаянным он был, ее здоровье важнее, и ничто это не изменит. Потому что он понял, что не хотел ничего забирать. Только отдавать ей.
Будет трудно придерживаться этого пути, он знал. Всю его жизнь ему отказывали в таких вещах, который многие считали само собой разумеющемся.
Одобрение, мягкость. Привязанность. Наконец-то он обрел их.
И когда все это ему так открыто предлагают, ему необходимо ждать?
– Никола, – сказал он.
– Колдо, – простонала она.
– Однажды мы будем вместе.
– Да. Сегодня. Сейчас. Мы уже говорили об этом.
Боже Милостивый.
– Нет. Планы поменялись.
Ее руки обхватили его, ногти вонзились в спину.
– Я смогу выдержать это. Смогу!
Возможно. Возможно нет. Но он не мог. Мысль о том, чтобы причинить ей боль, даже такую незначительную, его убивала. Если даже он когда-нибудь даст ей повод оглянуться назад и подумать о нем с разочарованием, сожалением или гневом, он охотно бросится на собственный меч.
– Не можешь... продолжать словно... это, – сказала она. – Пожалуйста.
"Никогда не умоляй", – хотел он сказать. Но ему нравилось слишком сильно, чтобы останавливать ее от повторного действия.
– Пожалуйста.
– Я помогу тебе с этими чувствами. – Как-нибудь. Каким-то способом. Хотя ему не хватало опыта: он касался ее здесь, там, казалось везде и сразу, но этого недостаточно для него, но она начала кричать, тяжело задыхаться, напрягаясь под ним, прося, умоляя, прося больше.
Давление внутри него усилилось. Это напоминало ему о тех временах, когда он зашел в свою пещеру и взорвался, гнев слишком сильный для тела, чтобы сдерживать. Но это была не ярость. Это неприкрытый, животный голод. Никола так чудесно выглядела – ее глаза закрыты, ресницы отбрасывали неровные тени на щеки, губы красные и пухлые, а запах усилился, она благоухала медом, затмевая корицу и ваниль. Его рот наполнился слюной, а его внутренности... его внутренности... раскололись.
И затем она закричала его имя. И Колдо заревел от сильнейшей агонии, которая поглощала. Совершенно ошеломленный, задыхающийся, потеющий… бормочущий.
Да, бормочущий.
– Что случилось? Это было... Я не могу описать... Я никогда... Что мы только что сделали... Ты почувствовала это... как можно... – Понимание прорвалось к нему сквозь замешательство, и появилось желание сбежать, но он остался на месте.
Никола обнимала его.
Колдо рухнул на матрас. Его трясло, но он... улыбался, несмотря на свои эмоции.
– Ты испытала тоже что и я? – наконец-то. Связное предложение.
– Да, и я не в обмороке, – сказала она с улыбкой.
– Как и я, – он не потерял контроль, не взял, что мог. Он не свернул с пути и сделал еще один шаг к ее завоеванию. Он подарил ей удовольствие и, очевидно, сам его получил.
"Скоро", – сказал он себе. Очень скоро он сделает следующий шаг... возьмет ее полностью. И они упадут в пропасть вместе.
Переводчик : Shottik
Редактор : Marusy_Vlasova
Глава 26
Когда Тэйн вырвал ему рога, демон закричал от боли.
Когда Тэйн вырвал ему глаза, демон рыдал и плакал.
Когда Тэйн срезал огромные куски плоти с его тела, демон хныкал.
Черная кровь стекала по рукам Тэйна крошечными ручейками, обжигая, оставляя шрамы. Запах серы наполнил воздух. Рядом, по стенам пещеры текли телесные жидкости других жертв. У ног Тэйна лежала куча вырванных органов.
– Если ты откажешься говорить, – сказал он. – Я, прежде чем убить, вырву тебе язык.
Существо забормотало, но все, что слышал Тэйн это:
– Бла, бла, бла, пожалуйста. Бла, бла, бла лучше меня.
– Думаешь, ты лучше меня? – набросился Тэйн. – Или что я не лучше, чем ты? – В любом случае...
Уступив ярости, Тэйн отрезал демону язык, как обещал. Но этого было недостаточно, и он закончил тем, что перерезал горло существу, тело которого мгновенно повисло на цепях.
Возможно, следующий будет... Следующего не будет, понял он. Он убил всех.
Затем провел рукой, пропитанной кровью, по волосам.
Тэйн приехал в Окленд два дня назад. След привел его в трущобы, где обнаружилась группа бездомных мужчин и женщин, которые нападали друг на друга.
Они боролись за права на мусорный бак, убивая друг друга чисто из-за физической жестокости, а единственный выживший ополчился против посетителей соседнего кафе, и убил трех невинных прежде, чем копы приехали и его пристрелили.
Тэйн заметил, что пока допрашивали остальных клиентов, двое вели себя не в соответствии с ситуацией, и он последовал за худшим из них в офисное здание.
Мужчина кричал на всех с кем сталкивался, и сотрудники собравшись возле кулера, обсуждали его странное поведение.
И тогда Тэйн осознал правду. Демоны Раздора заражали людей. Возможно, повинуясь лидеру... это был один из шести, которые убили Германуса.
Поэтому Тэйн начал охоту на миньонов: через пол часа он нашел одиннадцать, рыскающих по улицам, как голодные львы на охоте. Он ввязался в бой и сразу же убил двоих.
Один сбежал. Еще трех ему удалось ранить так сильно, что они не могли смыться. Схватив, он принес их сюда в пещеру.
Тэйн провел следующие несколько часов, занимаясь тем, что делали с его друзьями. Ужасными вещами. Жестокими вещами. Единственными вещами, которые принесли ему какое-то спокойствие.
