– Будет сделано! – с воодушевлением отвечала девушка.
Шень закрыл дверь автомобиля и хлопнул по крылу, давая сигнал трогаться. Затем вернулся в здание фабрики. Застегивая кобуру, замедлил шаг.
Когда появилась вторая машина, Нокс спрятался за «Рейндж-Ровером». Он слышал почти все, что происходило в здании, и скользнул ко второй машине в надежде украсть или испортить ключ зажигания. Эх, если бы здесь были Козловски и Грейс…
Нокс осторожно открыл дверцу. Вывел из строя внутрисалонное освещение. Ключ торчал в замке зажигания.
Нокс ударился головой о зеркало заднего вида, немного своротив его на сторону. Потянулся поправить.
Зеркало было нацелено на заднее сиденье.
Там, пристегнутая черным ремнем, возлежала спортивная сумка, фальшивый «Найк».
Козловски сидел на заднем сиденье «Рейндж-Ровера» и думал о том, что дипломатические номера ему не помогут. Ни один сотрудник дорожного патруля не посмеет остановить машину, чтобы проверить документы. Женщина объехала вокруг завода и направилась к главным воротам.
Из кармана переднего сиденья выглядывал уголок дочкиного пазла; Козловски ощутил ком в горле. Он выскочил из дому, даже толком не попрощавшись с женой и дочерью. Козловски давно не верил в сказочные хеппи-энды; слуга своей страны, он знал, какой финал будет у этой пьесы, – такой же, как у множества ей подобных. Изуродованный, засиженный мухами труп с завязанными глазами и в наручниках обнаружат либо в сточной канаве, либо на берегу реки.
Взывать к этой стажерке бессмысленно. Раз уж китайцы тебя сцапали, прощайся с жизнью.
На выезде из ворот фабрики автомобиль замедлил скорость. Козловски подался вперед. Ремень безопасности сдавил горло.
Окно со стороны водителя разбилось. Мужская рука проникла в салон, хорошенькая головка в полицейской фуражке ударилась о руль. Рука щелкнула дверными замками, водительская дверь распахнулась. Мотор по-прежнему работал.
Бесчувственная женщина была выброшена из машины, ее место занял Нокс. Должно быть, он хотел нашарить сцепление, а нашарил тормоз. Машина дернулась назад.
Раздался выстрел. На Козловски посыпались осколки.
– Стой – стрелять буду! – на путунхуа закричал Шень Деши.
Он приближался. Затылок Козловски был для него идеальной мишенью. Вдобавок неподвижной – из-за ремня Козловски не мог даже нагнуться.
– Я пристрелю его! – повторил Шень, на сей раз по-английски. – Я серьезно, так и знай!
Нокс стиснул ключ зажигания и дал задний ход.
– Эй ты, за рулем! Выходи из машины! Быстро!
– Пристрелишь его – я тебя задавлю! – выкрикнул Джон в разбитое окно. – Так что сначала хорошенько подумай.
– Нокс, это ты? – прошептал с заднего сиденья Козловски.
– Тебе лучше заодно и меня грохнуть, потому что я твердо решил тебя искалечить. Машина серьезная, сам видишь. На легкую смерть даже не надейся – тебя ждет долгая, мучительная жизнь.
– Слишком много болтаешь! – взревел Шень. – Выметайся из машины! Живо!
Нокс высунул ноги.
– Ты что, рехнулся? – прохрипел Козловски.
Грейс размахнулась трубой, намереваясь сломать Шеню правую руку, что ей и удалось. Заодно треснули несколько ребер. Грейс напала сзади, пока Нокс заговаривал Шеню зубы. Убивать китайского полицейского она не хотела, но, дай ей волю, он бы предпочел быть убитым.
Грейс орудовала обрезком трубы, как теннисной ракеткой, крушила с наслаждением.
Полицейский сложился пополам, выронил пистолет, качнулся влево, упал. Грейс ногой отбросила пистолет и, подняв трубу, стала так, чтобы мерзавец ее видел, готовая ударить по голове, если понадобится.
Чтобы Шень Деши повергла женщина? Никогда! Шень, прижав сломанную, выбитую из сустава руку к поврежденным ребрам, поднялся и ударил. Труба с грохотом упала. Шень инстинктивно потянулся за ней, но взвыл от боли. Правая рука была бесполезна.
Грейс упала рядом с трубой. Шень пнул ее, но лишь слегка задел. Зато второй удар попал в цель – как раз под ребра. Третий пришелся по бедру.
Нокс применил к Шеню перехват, как в футболе. Отбросил его ярдов на пять, затем обрушил на вывихнутое плечо три последовательных удара. Полицейский закричал от боли.
Зато Шень ударил Джона слева по скуле, развернулся на носке и правой пяткой вмазал ему в лицо. Нокс грохнулся на асфальт. Из глаз посыпались искры.
Грейс подняла трубу, но Шень перехватил ее оружие. Взялся крепко, вывернул трубу из рук. Теперь Грейс была почти беззащитна. Шень завладел трубой. Размахнулся, но Грейс успела отскочить.
Вайгожень тем временем поднялся на ноги. Впрочем, едва ли он представлял опасность – голова явно кружится, из носу кровь, глаза в разные стороны. Вайгожень нагнул голову и пошел на Шеня, как бык. Тот этого не ожидал – ему казалось, он убил чужестранца.
Шень воздел над головой трубу, приготовился нанести удар. Однако нечто заблокировало его оружие.
Шень обернулся. За спиной стояла юная карьеристка с оскверненным ртом. Обеими руками она придержала трубу. Вайгожень ударил так сильно, что Шень грохнулся на асфальт. Вайгожень взгромоздился сверху, а было в нем не меньше двухсот фунтов веса.
Шень взвыл от боли, когда противник ухватил его за плечи – святые небеса, за плечи! – и методично впечатал лицом в асфальт.
После второго оттиска сознание погрузилось во тьму.
Грейс держала стажерку на мушке. Девушка застыла с окровавленной трубой в руках, глядя на поверженного Шеня.
Несколько секунд Нокс, Грейс и девушка переводили глаза друг на друга. Силы как-то одновременно покинули всех троих. Навалилась парализующая усталость.
– Убивать мы его не будем, – на путунхуа сказал Нокс девушке.
«Здесь и так достаточно убийств произошло», – подумала Грейс. Джон в очередной раз удивил ее.
– Об этом он никому докладывать не станет, – сказала Грейс стажерке. – Слишком много нестыковок. Он не сможет их объяснить. А теперь давай-ка, брось трубу и топай отсюда.
– Сначала опусти пистолет, – возразила девушка.
Грейс разрядила оружие и положила магазин на асфальт. Пистолет с единственным патроном остался у нее в руках.
– Давай одновременно, детка.
Девушка кивнула.
Они с Грейс, отзеркаливая друг друга, положили на землю каждая свое оружие.
– Можем тебя подвезти, – предложил Джон на путунхуа.
Девушка шагнула к Шеню и плюнула на него. Затем стала пятиться, держа в поле зрения Нокса и Грейс, пока не уперлась спиной в «Рейндж-Ровер». Тогда она повернулась и в свете фар пошла по Речной дороге, не выказывая признаков поспешности.
– Может, он расколется – скажет нам имя? Как думаете, Джон?
– Этот-то? Понадобится килограмм таблеток и минимум две недели, чтобы он хотя бы свое имя выдал.
– Так мы что – оставим его здесь?
– Рассмотрю все предложения.
Нокс потер затылок и темя, желая убедиться, что голова все еще крепко держится на шее.
– Мы ничего не выяснили! Столько натерпелись – и ничего не выяснили! – повторяла Грейс.
– В наших руках Козловски. Мы нашли сыромятню и пресловутый слой свежего асфальта. Нам известны границы громадного земельного участка под застройку.
– Это китайская земля, – уточнила Грейс. – Все вещдоки к утру будут уничтожены. И вообще, американцы не имеют права вести расследования.
Грейс шагнула к распростертому гэбэшнику и пнула его в плечо, желая убедиться, что он действительно без сознания.
– Я сам этим займусь, – сказал Нокс.
Грейс вновь зарядила пистолет и держала Шеня на мушке, пока Джон его обыскивал. Он обнаружил мобильный телефон и сломал его. Бумажник и паспорт монгола отдал Грейс и подытожил:
– Вот и ответ.
– Интуиция подсказывает, что нельзя его здесь оставлять… по крайней мере, живым, – заявила Грейс. – И в таком виде.
– Кстати, отпечатки на трубе принадлежат стажерке. Хотите его прикончить – на здоровье. В убийстве обвинят девушку.
– Но вы же говорили…
– Говорил – для ее успокоения. А теперь иду навстречу вашей маленькой прихоти.
Грейс позволила себе рассмеяться, но смех долго не продлился. Она во второй раз вытащила магазин, разобрала пистолет на составляющие и бросила в сторону поля.
– Впервые слышал ваш смех, – заметил Нокс.
– Как поступим с его машиной?
Джон пошарил в кармане, выудил ключи.
– Вы всегда на шаг впереди, Джон Нокс.
– Не всегда, – возразил тот. – Периодически.
– Это тоже не всем дано.
Стараниями Нокса пятидверный «Рейндж-Ровер» теперь вмещал обрезок трубы с отпечатками хорошенькой стажерки – на случай, если инспектор Шень умрет от ран. Ноксу хотелось всех подстраховать.
– Какого черта ты здесь делаешь? – вскричал Козловски, едва освободившись от своей удавки.
Джон молча забрался на переднее пассажирское сиденье. Грейс подвинула водительское сиденье ближе к рулю, поправила зеркало заднего вида и завела мотор.
