Грейс добралась до недавно замощенной площадки и замерла, вжавшись в стену. Избранный маршрут скрывал ее от Нокса, зато позволял в относительной безопасности пересечь двор.
Она пробиралась по периметру двора, и по мере приближения вывеска становилась не только читабельной, но и узнаваемой – «Кожевенный завод Чунминдао». На видео было запечатлено только слово «Чунминдао».
Грейс выждала в темном углу, осмотрелась. Пять минут растянулись на десять. Сзади доносился плеск воды, шум судовых моторов, лягушачье кваканье и стрекотание ночных насекомых. Наконец Грейс нашла угол, с которого снималось видео. Из головы у нее не шел тот факт, что дорожные работы, а именно укладка асфальта, велись глухой ночью.
Грейс пошла по полосе асфальта как по обычной дороге, якобы прогуливаясь, – на случай, если за ней следят. Ноксов взгляд она буквально чувствовала спиной.
Середину конструкции отмечали раздвижные ворота. На них красовался новенький висячий замок. Дверь для людей находилась справа. Она также была на замке, а окна забраны частой железной решеткой.
Грейс вернулась к воротам, нашла зазор в арматуре – считаные сантиметры! – и задействовала импровизированный ломик из отрезка трубы. Правая створка отогнулась, снизу открылась щель. Грейс перевела дух и поднажала ломиком. Щель достигла ширины в добрый фут. Если бы только заблокировать створку, можно было бы проползти в эту щель. Только тут без помощника не обойтись. Нокс, конечно, следит за ней и думает в том же ключе.
Всякий раз, когда возникала нужда в Джоне, Грейс чувствовала себе прескверно. Попросить о помощи сейчас означало бы пригласить его присоединиться, а она этого не хотела.
В кармане брюк завибрировал Ноксов телефон. Грейс и не подумала достать его. Зачем ей выслушивать циничные замечания, зачем становиться мишенью для сарказма?
Она увидела груду обуглившихся кирпичей. «Находчивость. Концентрация. Расторопность». Вот чему в армии учили. Вот что сейчас пригодится.
Через несколько минут Грейс уже снова пыхтела со своим ломом и ногой подпихивала кирпичи под створку ворот. Затем легла на живот и стала протискиваться в щель, вдохновляемая мыслью, что Ноксу такой экзерсис ни за что не проделать.
И оказалась внутри.
Нокс, взгромоздившийся на суставчатый конвейер, мысленно заклинал Грейс ответить на звонок. Он видел свет фар; автомобиль приближался к сыромятне по Речной дороге со стороны города Чунмин. Затем фары погасли. Нокс перебрал в уме сотню объяснений; самое простое – автомобиль свернул на обочину, водитель выключил фары. Кто в машине – двое подростков, жаждущих уединиться на заднем сиденье? Полицейский, устраивающий засаду ничего не подозревающим автомобилистам? Или дело гораздо серьезнее?
Грейс упрямилась, словно утверждала собственную независимость. Зачем тогда было просить чертов телефон? Разумеется, Нокс не мог не впечатлиться ее находчивостью; разумеется, последовал бы за ней в щель, если бы сумел протиснуться. Но об этом нечего и думать.
Джон поставил себе задачу выявить местонахождение автомобиля, сверкнувшего фарами. Прошла минута. Вторая. Третья. Ничто не нарушало темноты.
Наверное, все-таки это была влюбленная пара.
Грейс углублялась в лабиринт сыромятни, светя себе голубоватым экранчиком мобильного телефона. Миновала рельсы, проложенные на бетонном полу, с закрепленными на них вагонетками. По обеим сторонам стояли огромные металлические цистерны. Переплетение водопроводных труб. Отвратительный запах хлорной извести и других химикатов; зловоние распада, доминирующее надо всем и вся.
Глаза привыкли к темноте, и Грейс теперь передвигалась увереннее. Прошла под скоплением трапов, лебедок и веревок. У громадного контейнера застыла пара вильчатых погрузчиков, подобных клыкастым зверям. Стройными рядами высились штабеля пятидесятипятигаллонных железных цистерн.
Лишь когда усилилось жужжание жирных сине-зеленых мух и трупное зловоние ударило в ноздри, Грейс поняла, что здесь произошло. Она обошла контейнер и увидела ряд стальных столов для разделки туш. Над столами помаргивали длинные флуоресцентные лампы. Каждый стол был оснащен набором особых ножей и других жутких инструментов. На полу зияли сливные отверстия и канализационные решетки, извивались пластиковые трубы. Грейс вырвало, едва перед ней предстала вся картина. Ближайший к ней стол явно мыли в спешке. Над обломками костей и кусками плоти вились мухи. Разбавленная водою кровь застывала по диаметру сливных отверстий.
Но внимание Грейс привлекли не кости и не плоть, а обрывки окровавленной одежды – потертая фланель и джинсовая ткань. О нет, здесь не с коровы шкуру сняли – здесь убили человека.
Смерть Яо Сюйлуна была представлена как результат ДТП, а не как умышленное убийство.
Грейс инстинктивно попятилась, но наступила на некую субстанцию, поскользнулась и, потеряв равновесие, замахала руками в поисках опоры. Нащупала какую-то цепь, свисавшую с потолка, ухватилась – и тут же разжала пальцы: цепь была липкая. В первую секунду Грейс решила, что цепь – в крови. Поднесла поближе мобильник. В неверном свете экранчика вязкая субстанция предстала не красной и не черной, а коричневой. И стекала она с потолка – медленно, жирными каплями; и скапливалась вокруг канализационной решетки, слишком густая, чтобы сразу пролиться под землю.
Грейс потянулась к переднику мясника, вытерла пальцы. Почувствовала жар в ладони. Затем зуд. Через несколько секунд ей стало казаться, что пальцы гниют заживо.
Она заметалась среди чанов и погрузчиков. Бросилась по узкому коридору в поисках умывальника. Добежала до аварийного душа, сунула руки под лейку, коленом нажала рычаг. Воды не было.
Плохо соображая от боли, Грейс на ощупь пробиралась вдоль стены, сбивала инструменты, пинала ведра. Нашла умывальник, повернула кран, подставила обе руки под слабую струйку. И тут завибрировал мобильник.
Сильная боль мешала ответить на звонок. Грейс перезвонит потом, когда смоет отраву с рук.
Она нащупала обмылок, взбила пену. Медленно – о, как медленно! – боль начала стихать. Кожа на ладонях была вся разъедена, выступила кровь.
А ведь у Нокса тоже были такие ожоги. После того, как он взял в руки туфли убитого геодезиста. Нужно сообщить ему, немедленно сообщить. Увы – едва вода перестала касаться кожи, возобновилась нестерпимая боль. Грейс была вынуждена вернуть руки под кран.
Мобильник зазвонил в третий раз. Превозмогая боль, Грейс вытащила его, устроила на локтевом сгибе, а свободную руку снова сунула в воду. Неловкими пальцами нащупала нужную кнопку, прижала телефон к уху. И вдруг он выскользнул, упал на пол и рассыпался на составляющие. Экранчик погас.
38
18:40
Чунминдао
К сыромятне, не стараясь держаться в тени, продвигалась внушительная фигура. С такой уверенностью мог идти только полицейский. Голова крупная, но плечи не такие широкие, как у монгола. А рост – ниже, чем у Козловски.
Нокс позвонил Грейс во второй раз. И в третий. Включилась голосовая почта. Наверное, в здание кожевенного завода звонки с мобильных телефонов не проходят, решил Нокс.
Он следил за полицейским. Вжавшись в железо, сполз пониже по конвейерной ленте погрузчика, уверенный, что выделяется на фоне неба.
Полицейский один раз обернулся и зашагал дальше через двор, к главным воротам, держа что-то в опущенной руке. Что? Пистолет? Монтировку?
Китайские полицейские не уполномочены носить оружие, зато такое право имеется у офицеров Народной вооруженной милиции. Может, это человек Козловски?
Нокс замер, когда незнакомец повернулся в его сторону, и продолжил спуск с импровизированной курошести, когда тот взял направление к воротам. Секундой позже уши пронзил визг металлических петель.
Джон перемахнул одну стену, затем вторую. Подтянулся на руках, заглянул во двор.
Незнакомец успел сбить засовы с ворот. И шагнул внутрь.
На резкие звуки снаружи Грейс закрутила кран и метнулась к стене. Лишь когда заскрипели блоки, она поняла, что двери открываются. Шаги – неужели Ноксовы? – приближались; Грейс тряслась за цистерной. Нет, это не Нокс. Некто светил себе фонариком, его силуэт то и дело мелькал на фоне стены. Нет, Джон выше ростом. А у этого толстенная шея и голова неандертальца.
«Монгол? – судорожно соображала Грейс. – Полицейский? Сторож?»
В расчете успокоиться она замедлила дыхание и стала следить за мельканием светлого пятна, чтобы визуализировать путь из лабиринта. На полусогнутых, дюйм за дюймом, двинулась по коридору, огибая ящики с металлической мелочовкой, ею же и опрокинутые. Когда половина пути была пройдена, любопытство Грейс взяло верх над клаустрофобией. И она пошла за незнакомцем. Подобно ей, он, казалось, был на фабрике впервые. Преступник, вернувшийся на место преступления, себя так не ведет, да и сторож, которому все закоулки знакомы, – тоже. Грейс продвигалась на безопасном расстоянии от незнакомца. Он добрался до стальных столов и, совсем как Грейс, долго и напряженно смотрел на них.
