С одной стороны, я должна была бы обижаться или злиться на них, но с другой – ВэВэ мне всё объяснил, и даже не через год, и я в этой ситуации со всех сторон выигравшая сторона, так что пускай.
"Когда-нибудь мы будем это вспоминать и смеяться."
Я вспоминала "хозяйку квартиры", которая была так рада нас видеть, что мне это должно было бы показаться подозрительным ещё тогда, но не показалось, потому что в моей жизни и без этого происходило море всяких невероятных событий.
"Она красивая. Каштаново-золотая, как ВэВэ, но не конопатая, кожа у неё идеальная – красится, наверное. И глаза зелёные."
Почему-то я была уверена, что это она наградила ВэВэ такими яркими чертами, представлять его отца хоть как-то на него похожим не хотелось, я этот вариант даже не рассматривала.
"Интересно, дети у него будут тоже рыжие?"
Мысль о детях оказалась внезапно интересной, и развернула моё восприятие этой квартиры в очень активную и деятельную сторону – та "моя" комната, которую я никак не решалась обставить под себя, мигом обставилась в моём воображении под ребёнка. Я точно знала, что ему нужно и где конкретно, и как всё устроить максимально удобно. Это так воодушевило, что я готова была бежать туда прямо сейчас, расчерчивать стены, потом ехать в строительный и покупать материалы за свои и папины деньги, и мне даже не было стыдно – это не для меня, а для ребёнка, это папин внук, платить за внука нормально и почётно.
"Я превращаюсь в маму. Господи, нет..."
Я точно знала, кто меня спасёт, и набрала Карину, быстро, пока не передумала. Она долго не отвечала, я уже решила, что она вообще не возьмёт трубку, но она взяла.
– Алло?
Она говорила своим "рабочим" голосом, которым мог бы говорить подъёмный кран, который сначала построил сам себя, потом стоэтажный дом, потом сам себя разобрал и поехал строить следующий дом, двухсотэтажный. Я от этого тона робела и немела, Карина об этом знала, поэтому сказала шёпотом:
– Что-то случилось?
– У меня есть вопрос. Это не срочно.
– Напиши мне на почту, я вечером отвечу. Я не могу сейчас говорить, я работаю.
– Хорошо.
– Давай.
Она положила трубку, я включила ноутбук, вошла в почту, нашла там десяток сообщений по работе и стала разбираться с ними, а когда закончила, мой вопрос уже казался мне глупым и не стоящим Карининого внимания. Но я всё равно написала, потому что она всё равно от меня добьётся, она любопытна и любит докапываться до любых подробностей всего на свете.
Письмо было короткое: "Почему ты не хочешь детей? Это не наезд, мне просто интересно. И как ты отнесёшься, если они будут у меня?"
Ответ пришёл практически сразу, и, судя по объёму текста, она его откуда-то скопировала, потому что напечатать такую простыню за такое время нереально:
"Почему не хочу – потому что не хочу. Это чтобы хотеть, нужна причина, а чтобы не хотеть, причина не нужна, достаточно отсутствия желания. У меня нет желания, этого достаточно.
Если ты думаешь, что это не наезд, ты ошибаешься. Для огромного процента людей это очень болезненная тема, в наше время многие просто не могут их завести, или пытались, но не довели до конца, и теперь это травма на всю жизнь. То, что по ним не видно, не значит, что у них всё в порядке, а постоянные вопросы делают им только хуже, так что не суй нос. Нет, я не теряла детей, если тебе интересно. И да, я здорова. Надеюсь, ты тоже, но это не значит, что надо начинать срочно рожать.
Как я отнесусь, если родишь ты – очень положительно, я такая же древняя обезьяна, как и мама, и как те бесчисленные полчища мам и бабушек, которых волнует демография больше всего в жизни. Причина у этого простая и древняя – когда вокруг много молодых здоровых родственников, это приятно, это в геноме записано, самым древним шрифтом самых базовых гормонов: «Видишь ребёнка с твоими генами – приди в восторг», я честно приду. Точнее, не я, а древняя обезьяна внутри меня, она будет счастлива, если у тебя будет ребёнок, хоть десять. Но, к счастью, мы всё-таки не совсем обезьяны, и умеем думать мозгами. И ты попробуй тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
То, что я тебе говорю «рожай», не значит, что я чем-то тебе помогу. Я не куплю тебе квартиру, я не оплачу тебе врачей, я не рожу для тебя суррогатным способом, упаси боже, мне моё здоровье дорого. Я даже не пойду с тобой на партнёрские роды, в гробу я это видала. Я не буду сидеть с твоим ребёнком, чтобы ты отдохнула – я тебе не нянька. Я не буду убирать твою квартиру или приносить тебе еду – я не уборщица, у меня своих дел хватает. Я не буду учить твоего ребёнка разговаривать или читать – это твой ребёнок, ты и учи. Я не буду его водить в садик или на кружок в шесть утра – я люблю поспать. Я не буду с ним учить уроки, это стресс. Я не буду платить за его репетиторов – мне есть, куда девать деньги. И, тем более, я не буду платить за его образование, снимать ему квартиру или искать ему работу – с чего бы, нафига оно мне. И, я открою тебе огромный секрет – мама этого делать тоже не будет.
Она может бить себя пяткой в грудь и рассказывать, что она поможет чем сможет, но это враньё – она поможет посидеть с младенцем, один раз, может, десять, на пару часов, и всё. А потом она начнёт жаловаться на здоровье и говорить тебе в ответ на твои жалобы: «А вот я в своё время в поле рожала, пелёнки в проруби стирала, на мамонта со слингом охотилась и не ныла, а ваше поколение ленивое, живёте на всём готовом, кнопку нажала – машинка постирала, устаёт она, поглядите на неё, лентяйка. Я своё уже отстрадала, ты родила – справляйся, ты обязана. Как говорится, за нас нашим детям отомстят наши внуки», и на этом её помощь кончится. Деньгами она тебе не поможет – она сама нищая. Научить ребёнка чему-нибудь хорошему не сможет – её бы саму кто научил, ей врач нужен, я бы ей своего ребёнка не дала, она его угробит. Но с советами лезть она будет постоянно, и ты для неё всю жизнь будешь плохой матерью, виноватой во всём на свете, готовься.
В нашей культуре вообще всегда все во всём сами виноваты, особенно женщины, особенно матери, мать – это просто самый опущенный лох в мире, которого пинают все, и сделать она ничего не может. Во-первых, попробуй что-то сделать, когда на тебе ребёнок висит, во-вторых – даже если ты сможешь вякнуть, в тебя лавиной прилетят обвинения в том, что ты сильно много хочешь, но нихрена не получишь, потому что тебе никто ничего не должен, сама родила – сама виновата, выкручивайся как хочешь. А ты, наоборот, всем вокруг должна до небес, требования к матерям такие, как будто им каждый налогоплательщик из своего кармана миллионы платит, а перед родами их десять лет обучают, как спецназ по детям. А по факту, никто ничего не знает, все только вид делают, что они самые умные, а при попытке сунуть им ребёнка, все смываются, особенно мужики. И рассчитывать на то, что твой муж будет делить с тобой печали и радости поровну, наивно – даже в идеальных семьях большая часть работы на женщине, а мужики помогут один день, и ещё месяц будут всем хвастаться и чувствовать себя героями, и рассуждать о том, что ничего сложного, подумаешь, с ребёнком посидеть, женщины всё врут и сочиняют, что им тяжело. Никто не будет знать, как тебе на самом деле, потому что это никому не нужно и не интересно, даже тем, кто тебя как бы любит.
Так что решение твоё, и ответственность твоя. Сядь и просчитай варианты, что ты будешь делать, если останешься с ребёнком полностью одна. Спойлер – ты даже себя содержать не можешь на данный момент, содержать двоих ты не потянешь, даже если на изнанку вывернешься. И как только ты не будешь знать, куда податься, ты приползёшь к маме, которая будет счастлива до небес, но не долго – она уже старая и больная насквозь, и если она заболеет серьёзно, она тоже свалится тебе на шею, и ты будешь тянуть не только своего ребёнка, но и её ребёнка, и её саму. А папа быстренько найдёт себе третью работу, чтобы дома не появляться вообще, потому что мужики обожают ходить на работу и называть это подвигом ради семьи, это гораздо проще, чем менять обоссанные пелёнки и отмывать кашу с потолка.
