После нескольких лет плодотворной работы на избранном поприще Грек, благодаря строгой кадровой политике, немногочисленной, но чрезвычайно скорой на расправу с конкурентами (или, как любил выражаться Максудов, неприятелем) гвардии и железной жестокости самого лидера группировки, действительно завладел контрольными пакетами акций нескольких радиостанций, региональными телеканалами, фактически управлял работой нескольких московских ночных клубов.
Теперь он должен был сделать следующий шаг – установить контроль над всей концертной деятельностью в стране, а также над производством аудиопродукции. Он бы подгреб под себя и видео, но так случилось, что эта ниша была уже монополизирована, и не кем-нибудь, а дружками Вавилова – "Промо-ТВ" назывался концерн, заправлявший производством практически всей видеопродукции.
В аудиобизнесе же пока царила неразбериха, не было единого, централизованного управления, и здесь можно было, приложив определенное количество усилий, денег и интеллектуальных сил, попытаться взять лакомый кусок и перетащить его на собственный стол.
Сейчас пришло время нанести первый удар. Для этого Грек вызвал из Питера Игната – одного из своих наиболее ответственных работников, которому он если и не полностью, но все-таки доверял и на которого мог рассчитывать при выполнении самой щекотливой, опасной и требующей большого риска работы.
Распростившись с Толиком, Грек отправился на дачу, где должна была состояться встреча с питерским представителем его организации – представителем, давным-давно внедренным в фирму "Норд" и готовым – это уж выбирать генеральному директору, господину Гольцману, – либо столкнуть ее в пропасть, либо предоставить дальнейшее процветание, но уже под патронажем Максудова.
Сейчас перед Греком стояли два главных бастиона, которые нужно было взять во что бы то ни стало – "Норд" в Петербурге и "ВВВ" в Москве. И в той, и в другой операции был задействован Игнат.
3
Артур Ваганян две недели пытался встретиться с Кудрявцевым, но Роман никак не мог выкроить время даже для того, чтобы просто пообщаться со старым знакомым.
Ваганян знал, что Кудрявцев, по его собственному выражению, "в штопоре", а когда Роман запивал, то становился совершенно неуправляемым и непредсказуемым. Однако, судя по всему, такой активный отдых наконец утомил Романа, и встреча его с Ваганяном все же состоялась – в клубе "Перспектива".
Ваганян пришел в полночь, как и договаривались. Кроме приятного общения, у него была еще одна цель: Артур собирался предложить Кудрявцеву, чтобы тот возглавил одно из новых подразделений "ВВВ", занимающихся концертной работой. Клубы Романа были достаточно широким полем для такого рода деятельности. Собственно, на его площадках все время выступали артисты, работающие на Вавилова, но их концерты были неупорядоченными, а заработки – неконтролируемыми. Артур хотел изменить существующее положение и сделать "клубный чес" централизованным и подконтрольным фирме.
Увидев помятое лицо Кудрявцева, его потухшие глаза и дрожащие руки, Ваганян решил перенести деловую часть разговора на неопределенное время. Роману нужно было прийти в себя, очухаться, трезво оценить ситуацию, на что сейчас он, кажется, не был способен.
Они сидели почти до утра, курили хорошую траву, Артур делился с Кудрявцевым сложностями своей работы… Разговор не касался впрямую дел, и Роман отдыхал за беседой, сдобренной марихуаной и отличным вином.
Домой ему ехать не хотелось. После того злосчастного пожара в Пантыкино, после двухнедельного тяжелейшего запоя, после того, что произошло в пивной, после ссоры с Бояном и – что много хуже – размолвки с Греком, который, кажется, не на шутку на него рассердился, Кудрявцев просто боялся оставаться дома один.
Внешних причин для такого беспокойства не было, но Роман боялся внезапного приступа белой горячки, опасался, что, случись с ним нервное расстройство, он может в приступе болезненной депрессии запросто покончить с собой. В жизни он сталкивался с подобными вещами, несколько хороших знакомых именно таким образом и пострадали. Двое из них – необратимо.
"Нервы, видимо, сдают, – думал Роман. – Годы, мать их так. Изнашиваться начинаю. Чтобы раньше запой на меня так подействовал? Да никогда! Уж не говоря о пожаре. Даже с жертвами. Даже если погиб старый друг, такой, как Леков. Нажрался бы на поминках, погрустил бы месяцок и все. А теперь – просто фильм ужасов какой-то… Нервы, нервы… Отдохнуть бы нужно, в Азию съездить… На Тибет, что ли, податься?.. Помедитировать, в тишине посидеть, о душе подумать…"
Роман слушал Ваганяна и думал, что хорошо бы сейчас собрать всех старых приятелей, вот если бы, скажем, Леков был жив – его притащить бы, Вовку Нефедова, уехавшего в Канаду и пропавшего из виду, Серегу Штейна, всю веселую компанию семидесятых, нажраться здесь как следует, благо халява в чистом виде, а потом – в университетскую общагу, к филологиням, как когда-то. Взять с собой портвешка обычного, должно быть, не стошнит, опыт-то по этой части большой… посидеть… потом потрахаться от души… А утром – пивко в павильоне, толстые липкие кружки, мелкие креветки…
– Вот так, Рома. Деньги сейчас делаются быстро, в долгосрочные проекты вкладываться невыгодно. Вернее, вложиться можно, все отобьется, только зачем, когда можно за год заработать столько же, сколько получил бы за пять, если бы раскручивал какой-нибудь реальный талант.
– Значит, с талантом дело иметь невыгодно? Таланты, короче, вымываются с рынка?
– Да, к сожалению. К сожалению, – повторил Артур, – это так. Мода, Рома. Мода диктует артистов. Как говорят, короля играет свита. А у нас – мода делает артиста.
– А моду кто делает?
– Мы же и делаем, – печально усмехнулся Артур. – Кто же еще?
– А зачем? – спросил Кудрявцев. – Вот, я помню, раньше, в семидесятые, вся мода как-то естественно возникала. Были там, скажем, "Дип Пепл", "Цеппелин". Мода от них и шла. По всему миру.
– А сейчас? – спросил Артур.
– Это я тебя хочу спросить, что сейчас происходит. Объясни, откуда все эти девчонки безголосые?
– Откуда-откуда? От нас, конечно. Мы их и делаем.
– А на кой?
– Рома, ну ты что? Деньги же зарабатываем! Ты думаешь, я дома эту чуму слушаю? Да ни в жизнь! Есть у нас пара ребят в производственном отделе, так им нравятся все эти телки – и "Красота", и "Дембель", и все остальные. Я же тебе объясняю: группу сделать – месяц. Записать альбом, выпустить его – ну, еще если делать такую музычку, знаешь, современную, – Артур покрутил в воздухе пальцами, – еще месяц. А потом за первые полтора месяца нужно все это продать, окупить расходы и получить прибыль. Инфляция же. Иначе пролетишь. Нужно спешить. И отбивать бабки сразу.
– Это все ясно… Только как же искусство? Вы ведь все-таки культуру в массы несете.
– Ты в зал выйди, – сказал Артур, затянувшись толстым "косяком", – посмотри, какая там культура. Мать ее так…
– Да я все это наизусть знаю. Я же в свои заведения не хожу почти, только по работе если…
– Ну вот, а говоришь – культура.
– Так вы и воспитали народ на своих "Дембелях" и "Красотах".
– Ни фига подобного. Сейчас любая музыка продается. Какая хочешь – и старая, и новая, и хорошая, и плохая. И наши "Дембеля". А что покупают? "Дембелей" покупают. Нравится им. Тащатся. Ну и пусть покупают. Мы им еще пяток таких "Дембелей" слепим за год. И заработаем. А потом пригласим, вот для таких, как ты, ценителей изящных искусств, тот же "Дип Пепл". Или Паваротти. И пролетим на них. А покроем убытки из прибыли за "Дембелей". Понял?
– Ну, Артурчик, это же азбука… Я о другом.
– Не пойму. О чем?
– Есть же ведь настоящие ребята! Хочу своими глазами на них посмотреть… Я как раз сегодня к ним собираюсь. По телеку видел, а вот рядом, вживую – нет.
– Это ты про каких ребят говоришь?
– Да про твой проект. Который должен быть круче Ренаты. Сам говорил…
– Ну да. "Летящие". Обосрался проект этот. Практически накрылся.
– Ну и ладно, большое дело… Что это ты так разнервничался? Покури еще. Чего ты, Артур?
– Да обидно. Двести штук баксов псу под хвост.
– Двести штук? Это серьезные деньги…
– Серьезные.
– Свои, что ли, бабки вложил?
– Ну да… За идиота меня держишь? Деньги фирмы… Фирма-то, конечно, не обеднеет от такого, но Вавилов мне хороших дал пиздюлей… Отрабатывай теперь, говорит. А эти уроды у меня на шее висят, что с ними делать, ума не приложу. Но ребята классные, – неожиданно закончил свою тираду Артур.
– "Летящие"? – уточнил Кудрявцев.
– Ага. Хочешь, они у тебя сыграют?
– Можно. Пусть выступят.
– Вот и здорово. Хоть головной боли меньше… Знаешь, а если их на постоянную работу к тебе отправить? Что думаешь? Например, раз в неделю?
