Они все трое оцепенело следили за тем, как разворачиваются события.
Новая остановка. Пулеметную команду повели к выходу.
Судя по доносившимся голосам, тут же, у бронепоезда, ее подхватила охрана. Значит, была это заранее подготовленная операция. Партизанская, неправильная с чисто военной точки зрения, в которой слишком во многом ставка делалась на счастливое стечение обстоятельств. Но удалась она в полной мере.
К ним обратились:
— Товарищи! Вы из какого отряда?
Их тоже посчитали казачьими пленниками! Ничем иным дальнейшего нельзя объяснить. Ничего не ответив, Мануков и Михаил Михайлович пошли к выходу. Им не препятствовали.
Но, значит, и ему, Шорохову, надо за ними идти! Опекать эту пару и дальше.
С трудом он перевалился за брус стального порога, спиной упал в траву. Когда поднялся на ноги, увидел, что его компаньоны уже шагах в двадцати от насыпи. Шатаясь, побежал за ними. Позади него многоголосая пулеметная трель вспарывала тишину. Бронепоезд вступил в бой на стороне красных.
• • •
Много часов после этого бродили они по городу. Темноту ночи то слева, то справа от них рвали взрывы, стрельба, крики «ура». Бывало, что мимо скакали конные, толпами пробегали мужчины и женщины с винтовками.
Как Шорохов понял, его спутники разыскивали штаб какой-либо из мамонтовских дивизий. Встречные казаки то ли в самом деле не знали, где это, то ли скрывали.
Наконец наткнулись на караульных с белыми лоскутами на фуражках. Стояли они у высоких ворот, возле которых горел костер. Мануков вступил в переговоры. Казаки сперва глумливо посмеивались, но все же один из них скрылся за воротами, довольно долго отсутствовал, а когда возвратился, то рядом с ним был Кузьма Фадеевич.
— Здесь, господа. Это здесь, — сказал он, нисколько не удивившись. — Заходите.
Двор заполняли возы, тоже освещаемые светом костров. В глубине его стоял двухэтажный дом.
Поднялись по ступенькам крыльца; миновав сени, вошли в длинный и широкий зал. Скупо светила керосиновая лампа под потолком. Пол устилали ряды матрацев. На них лежали и сидели раненые, в бинтах, казаки.
Такой же зал был на втором этаже. Почти весь он был занят низкими портновскими столами. Под ногами шуршали листы разодранных книг.
Появился казак, швырнул на один из столов охапку суконных одеял. Кузьма Фадеевич тем временем зажег свечу. Шорохову, впрочем, было безразлично, темно ли, светло ли вокруг. Хотелось скорее лечь. И чтобы можно было ни о чем не думать.
Он и лег, и закрыл глаза, но не вслушиваться в то, о чем говорилось рядом с ним, ему не удавалось. Да и говорилось-то удивительное!
• • •
Мануков:
— Любезный друг! Прежде всего прошу выяснить: нет ли возможности срочно связаться со штабом корпуса? С его командиром или начальником штаба.
Михаил Михайлович:
— Им бы, милейший, сейчас ваши заботы! Мануков:
— Какие же? Это я и намерен узнать. Михаил Михайлович:
— И право, роднейший? Почему вы нас все время бросаете на произвол судьбы?
Кузьма Фадеевич:
— Смею доложить: дела. В город вот-вот войдут регулярные части красных.
Михаил Михайлович:
— Ас кем вы, красивейший, валандаетесь сейчас?
Кузьма Фадеевич:
— Как с кем? Служащие советских контор, заводские. Винтовку, подлец, в руках держать не умеет, а попробуй достань его шашкой, когда на всех улицах баррикад наворочено?
Мануков:
— Значит, вы уже воюете не с армией? Кузьма Фадеевич:
— Армия! Армию мы раньше переломали. А население тут начисто заражено коммунистическим духом. Разнести вдребезги — мало. Ни малейшего отзвука! Генерал Постовский только что был вынужден принять решение об отходе, причем даже нет возможности поставить об этом в известность командира корпуса.
Мануков:
— Кретины! И тоже лезете в завоеватели? Ваньки и Маньки с винтовками вышвыривают вас из города?
Кузьма Фадеевич:
— Их же толпа! Михаил Михайлович:
— Вы бы, дорогулечка, табуретками по черепу. Мануков:
— Фанфароны! Бездарности!..
«Взглянуть бы на него сейчас, — подумал Шорохов. — Не могу. Спать».
Вода была очень холодная, и потому Седякин переплывал Воронеж в гимнастерке и галифе. Старался не замочить сапоги. В одном из них были бумаги штаба, в другом личные вещи: наган, запасные патроны, наручные часы, спички, махорка, портянки.
Подождал, пока выйдут из воды все остальные, с кем он переправлялся в одной группе. Лятте? Лятте? Наконец увидел и его.
Стащил с себя гимнастерку, штаны, выкрутил. Снова надел. Сушиться-потом. Выдержит.
Стал надевать сапоги, и тут по цепочке бойцов пронеслось:
— Седякин? Где Седякин?
По склону берега, сверху, от слободы, к нему бежал кто-то в шинели. Он всмотрелся: «Степанов!»- член Совета обороны Укрепрайона!
Взглянул на часы: двадцать четыре ноль-ноль.
Отошли в сторону.
— Ну? — Седякину не терпелось скорее хоть что-нибудь узнать о причине их отвода из города. — В чем дело? — он указал на противоположный берег реки: там полыхали пожары. — Выводим боеспособных бойцов. Вам, в штабе, конечно, виднее. Но почему?
— Штаба больше нет, Саша, — тихо ответил Степанов.
— Как нет?
— Захвачен, разгромлен.
— А Еремеев?
— Константин Степанович повешен. На площади, напротив комендантского управления. Перед тем били. Товарищи, которые все это видели, говорят: когда вешали, жизни в нем уже не было.
— А когда?
— Два часа назад. Мне он приказал идти к тебе. Сам остался уничтожить шифры.
— А ко мне с чем?
— Телеграмма Егорьева.
Владимир Николаевич Егорьев — это был командующий Южным фронтом.
— К нам она от наштавойск Внутрфронта. Константин Степанович сказал: «Умри, но прежде доставь». Ты его знаешь.
— Знаю, — ответил Седякин.
• • •
В том, как Седякин относился к Еремееву, всегда было что-то по-особому уважительное. Сказывалась, конечно, разница в возрасте: двадцать шесть лет и сорок пять. Почти вдвое. Но различались они и всем опытом жизни. Тюрьма, ссылка, подполье, эмиграция… Еремеев через все это прошел. На долю Седякина ничего из подобных испытаний не выпало. Да и членом партии Еремеев был с 1896 года! Седякину в том году еще не исполнилось и четырех лет. Ну а то, что, имея всего три класса образования, Еремеев стал редактором-издателем «Правды», автором рассказов, многих статей? Для него вообще, казалось, нет невыполнимых заданий. В дореволюционную пору столько лет занимался газетным делом, журналистикой, а пришло время — и он уже член Полевого штаба по руководству Октябрьским вооруженным восстанием в Петрограде, член Всероссийской коллегии по формированию Красной Армии, командующий войсками Петроградского военного округа…
Личное бесстрашие? Доказано в перестрелках с бандитами, рукопашными схватками на фронте.
Били, повешен. Не мог уйти, пока не уничтожит шифры.
— Где телеграмма?
Степанов достал ее из нагрудного кармана.
Седякин начал читать:
«Комукрайон… боевая. Вольск 12/9 1919 скоба телеграмма точка кавычки Командособгруппы Шорину…»
Седякин отметил про себя: все правильно, есть и секретное слово — «скоба», установленное штабом войск Внутрфронта на сутки 12 сентября, чтобы опознать, не фальшивка ли. Стал читать дальше:
«Тамбов Елец были снабжены гарнизонами и после малого сопротивления уступили эти города коннице в составе 2 скоба 3 тысячи точка Явление это объясняется опасной нераспорядительностью местных начальников и неумением войск вести борьбу внутри города точка Не только слабая конница ной более многочисленная пехота овладеть городом в такое короткое время не может точка Необходимо иметь в виду что неприятельское командование с его явно выраженными буржуазными наклонностями на разрушение города артиллерией никогда не решится и не имеет для этого достаточно артиллерии точка Посему уличный бой если только к нему запятая заранее подготовились обещает полный успех точка Необходимо во всех укрепленных и обороняемых городах давать им небольшие гарнизоны из отборных войск и партий местных коммунистов точка Должны разбиваться на кварталы с ответственными лицами за их оборону точка Широко надо применять завалы улиц всяким материалом разбирая для сего мостовые нагромождая мебель точка Необходимо фланкирующих домах устанавливать пулемет соответствующих местах применять стрельбу с чердаков и вообще этажей точка Наступлением темноты делать вылазки тыл прорвавшимся вдоль некоторых улиц войскам противника точка Все правила такого боя изложены в полевом уставе плана действий точка Тогда не будут повторяться случаи имеющие место Тамбове Козлове Ельце точка № 9624 запятая Оп Подписал Команд Прюж Егорьев ЧРС Серебряков Верно дежурная журналистка Каменск точка № 340 вну Наштавойск Внутрфронта, Сапожников…»
