резко встает, скрываясь за моей спиной так, что я не могу больше его видеть. Однако перед тем, как он уходит, я успеваю заметить на точеном лице проблеск раздражения.
— Если я скажу тебе, что скучал?
Я тяну за веревки, соображая, как поскорей их распутать. — Я не поверю тебе.
Тайлер хмыкает: — Жаль. Я давно мечтал побеседовать с тобой с глазу на глаз, вот только компания Лаванта мешала.
Такое ощущение, что весь воздух покидает мои легкие, как в сдувшемся шарике. Теперь я точно могу найти причину чувству преследования, которое испытывала, когда мы с Рей бежали по темным переулкам. Значит, Тай уже тогда выследил нас. «А что с парнями?» — моментально вспыхивает в голове липкий страх, но я на время отмахиваюсь от него. Они смогут о себе позаботиться.
— Как твоя книга? — вдруг спрашивает Тайлер, приводя меня в еще большее замешательство.
— Что?
Я пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть в его глаза, но в голове вспыхивает Эхо. Тай ведет рукой и взглядом по пыльному стеллажу с книгами, оставляя на корешках дорожки от пальцев. Периодически он вытаскивает одну из книг, показывая ее содержимое мне, словно предлагая выбрать. А потом произносит: — В последнем письме ты писала, что собираешься писать собственную.
Теперь я уже ничего не понимаю. — Наверное, я её бросила. Не помню, — настороженно бормочу я.
Тай молча смотрит в пол, ожидая от меня более внятного ответа. Словно хочет выудить что-то из моей памяти. Только вряд ли я теперь смогу ему помочь.
— Как считаешь, если бы я был в ней героем, какая роль была бы отведена мне?
Повисает молчание. Тайлер медленно по кругу обходит комнату. Расстояние между нами становится меньше.
— А в твоей жизни?
Наконец я могу его видеть и решаюсь поднять глаза.
— Ты всегда будешь её частью.
Он качает головой: — Я не о том спрашивал. Что, если я не хочу быть её частью?
— А чего ты хочешь?
— Главную роль, — отвечает он, приколачивая меня взглядом к сидению.
Я вздрагиваю. Не знаю, что именно отец делает со своими солдатами, но что от взгляда Ника, что от взгляда Тая пробирает таким холодом, что кровь застывает в жилах.
— Тай, я не понимаю, к чему ты клонишь…
Мой голос звучит спокойно, но я не могу отрицать того, что дрожу. Есть в этой ситуации что-то ненормально пугающее.
— Постой, я просто хочу рассказать, — перебивает он, присаживаясь на стол, достает из ящика пистолет и быстрым движением прячет его под куртку. Уголки его губ вздрагивают в кошачьей улыбке.
Я инстинктивно отодвигаюсь, стараясь увеличить между нами расстояние, хотя это и глупо.
— Я читал твои рассказы. Твой отец был прав, что не отправил тебя в Оксфорд. Ты не писатель. Это была бы не книга, а черт знает что, — произносит он тихо, так что окончания слов остается лишь угадывать.
Я крепче сжимаю запястья. Верёвка натянута не туго. Если чуть постараться, можно высвободить руки.
— Книги должны быть правдивые. Я подкину тебе сюжет.
Тай хмурится, как будто говорить об этом ему самому неприятно, но я притихаю, делая вид, что внимательно слушаю. Сама же продолжаю незаметно стягивать путы.
— Представь себе парня, который пишет девушке письма. И она ему отвечает. Этакий старомодный флирт. Они переписываются не месяц и не два — год. Он уговаривает ее всеми способами приехать, но каждый раз вместо ответа получает очередные глупые отговорки. Самое ужасное, что он сам к ней приехать не может. Знаешь, почему?
Тай вопросительно смотрит на меня, словно ожидая, что я отвечу на этот вопрос, но я лишь испуганно сглатываю, потому что все сильнее меня охватывает мрачное предчувствие.
— Предположим, что он заперт в некотором подобии тюрьмы, — продолжает он выстраивать хронологию событий. — И вот в один день парень решается сжечь все мосты, стереть прошлое, забыть обиды и начать заново. И сбегает. Находит адрес девушки, приезжает к ней в Лондон и вдруг узнает, что ее там нет.
Я сглатываю горькую желчь, потому что наконец понимаю, к чему он клонит.
— Девушка приезжает на его похороны. В город, из которого он сбежал. Оказывается, чтобы заставить обратить на себя ее внимание, нужно было умереть.
Я пристыженно закрываю глаза. Потому что ничего не помню. Даже дневник Ника не может пролить свет на причину моих поступков. Все, что мне остается, — догадываться, почему все это время я поступала с ним так эгоистично.
— Тай, послушай, дело не в тебе, — бормочу я, не зная, как объяснить случившееся понятнее.
— В Нике?
Его имя отбивается внутри болью.
— И не в нем.
Веревка, удерживающая меня, к этому моменту совсем ослабевает, и я скидываю ее. Но прежде, чем успеваю встать, Тай вскакивает и в два шага оказывается рядом, пригвождая мои руки к ручкам кресла.
— Что он сделал с тобой, Виола? — спрашивает он. Его пальцы на моих запястьях смыкаются сильнее, и я тихо всхлипываю. — Что стало с той нежной девочкой, которая так нуждалась в защите?
«Та девочка умерла», — хочу ответить я, но не произношу ни слова.
— Неужели в нем есть хоть что-то, чего ты не смогла найти во мне?
— Я не стану оправдываться.
Я забираю руку, чтобы уйти, но он рывком поднимает меня на ноги.
— Отпусти! — Но хватка на моих руках лишь усиливается.
Все это время я старалась не смотреть на него, а теперь поднимаю голову.
Глядя на мою открытую шею и выпирающие ключицы, Тай медленно сглатывает. Его глаза такие же, как я запомнила, только теперь чуть темнее — цвета гречишного меда, жжёного сахара или расплавленного янтаря.
А рука, горячая, как у Ника, но тяжелая, напряженная, касается моей щеки, скользит ниже, по шее, пока не останавливается на месте, где она плавно переходит в плечо. Пол уходит у меня из-под ног.
— Скажи, ты хоть раз думала о нас? — произносит Тай шепотом, наклоняясь.
Странная смесь из чувств сковывает тело,
