-Шесть утра. Караул только что отправился спать. Смена придет в четверть седьмого. Спасибо
Элизе, она тут все рассмотрела. Сейчас Фэрфакс со своими людьми взорвет мост, нам надо
поторапливаться, - он вскочил, и взвесил на руке пистолет
Питер прислушался - с улицы доносился скрип тележных колес, людские голоса, блеяние овец.
-Рынок съезжается, - заметил мужчина, - значит, они уже стали проходить в город. Пора, - Питер
перекрестился.
В особняке было тихо. Они, спустившись вниз, застыли у пробитой пулями, кое-как заделанной
позолоченной двери.
-Шевелись, - услышали они грубый голос Деметра. «Я тебя научу, как надо обращаться с
мужчиной, дрянь!»
Женщина тихо заплакала. Джон, выругавшись себе под нос, высадил дверь ударом ноги. «Что за
черт! – зло сказал Деметр, обернувшись. Джон посмотрел на девушку, что стояла на четвереньках,
в завернутой до пояса холщовой рубашке. Светло-русые волосы свесились ей на лицо, она
застыла, не двигаясь. Джон, наставив на комиссара пистолет, спокойно спросил: «Это кто?»
-Моя жена, - еще успел ответить Деметр. Джон, поправил его: «Вдова». Запахло порохом, из
простреленного горла хлынула кровь, Деметр покачнулся и упал на спину.
Посмотрев на труп, Питер открыл рот. Справившись с удивлением, он услышал дрожащий голос
девушки: «Это вы...».
За окном раздался взрыв. Джон, протянув руку Мадлен, вежливо сказал:
-Меня зовут Джон Холланд, герцог Экзетер. Это мистер Питер Кроу. Мы в Ренне с отрядами
генерала де Шаретта. Они сейчас атакуют город. Ваша светлость, нам надо уйти отсюда, сейчас
появится караул, а у нас всего два пистолета. Мы подождем вас за дверью.
Джон повернул бронзовую ручку . Питер спросил: «Ты видел, что у него...?»
Тот только покрутил головой: «Не знал я, что такое бывает. Этот мерзавец..., он принудил
мадемуазель де Монтреваль выйти за него замуж, наверняка. Ценой жизни Жюля».
Она открыла дверь - высокая, тонкая, в скромном платье: «Я готова».
Джон вскинул пистолет и замер - снизу слышались голоса солдат.
-Двое остаются наверху, охранять комиссара, - распорядился командир, - а остальные - за мной!
Бунтовщики взорвали мост, надо закрывать городские ворота.
Пол под их ногами задрожал, на головы посыпалась какая-то труха. Питер подумал: «Это бомбы у
ограды, их Майкл привел в действие».
-Это канонада! - испуганно закричал кто-то из солдат. «У них артиллерия!»
На лестнице затоптали сапоги. Джон попросил: «Ваша светлость, вернитесь в спальню, тут
опасно...»
Мадлен только сжала кулаки: «Я лучше умру, чем еще раз увижу его, ваша светлость».
Солдаты заглянули в коридор. Джон, толкнув Мадлен себе за спину, стал стрелять.
Джон взял ружье, что лежало рядом с мертвым солдатом, и протянул Мадлен свой пистолет:
-Возьмите, ваша светлость.
-Я не умею..., - растерянно сказала девушка. Питер прошел к окну. Распахнув его, взглянув на
площадь, он усмехнулся: «И не надо. Кажется, город в наших руках. Слышите, как тихо?».
Выстрелов не было. В открытые ставни было видно неожиданное чистое, весеннее, синее небо.
-Пойдемте, - кивнул Питер, улыбаясь, убирая оружие.
Они спустились по лестнице. Мадлен, посмотрев на площадь, ахнула - над Парламентом Бретани
развевался королевский флаг, белый, с золотыми лилиями, и синим гербом. Джон остановился:
«Ренн в руках отрядов генерала де Шаретта, ваша светлость».
На улице пахло порохом, угол кованой ограды отеля де Монтреваль был разворочен взрывом. С
площади де Лис раздались приветственные крики.
Они взглянули поверх голов толпы - де Шаретт стоял на эшафоте, его темные, побитые сединой
волосы, шевелил ветер.
-Прежде всего, - сказал генерал, - указывая на гильотину, - мы избавимся от этой мерзости, мадам
и месье. Толпа зашумела. Джон, поймав взгляд де Шаретта, кивнул ему.
-Комиссар Деметр, этот палач Бретани, убит! - крикнул де Шаретт. «Мои отряды скоро уйдут из
города - когда мы восстановим мост, и все поврежденные здания. Те, кто чувствуют в себе силы
сражаться дальше, за короля и нашу веру - присоединяйтесь к нам. Клянусь, что мы будем стоять
насмерть, до последней капли крови, господа!»
Де Шаретт закрыл глаза и почему-то ощутил на лице капли мелкого дождя. Он услышал треск
выстрелов, увидел себя - он шел прямо на солдат, не опуская головы, раскинув руки, а потом упал
посреди тюремного двора. Темная кровь смешалась с дождевой водой. Генерал встряхнул
головой: «Все заключенные, которые томились в тюрьме, были освобождены, господа, - отрядом
Волчицы!»
Толпа замерла.
-Волчица, Волчица, - пронеслось по площади. Ее холщовая куртка была испачкана кровью и
грязью, в руке до сих пор был пистолет. Золотая пластинка блестела в свете солнца.
-Я не призрак, - сказала маленькая, худенькая женщина. Она поднялась по лестнице, и встала
рядом с де Шареттом.
-Я человек, из плоти и крови. Я вдова, потерявшая мужа и ребенка, я много лет не видела своего
старшего сына. Поэтому я знаю, - Марта помолчала, - что мое место займут другие вдовы, другие
сироты. Женщины, которые будут бороться за то, чтобы эта страна, - она повела рукой, - обрела
спокойствие и мир.
-Она возвращается к Мерлину, - восторженно прошептал какой-то крестьянин, что стоял рядом с
Питером. Он повернулся и добавил, по-деревенски выговаривая слова: «Никакой это не
оборотень. Это фея озера, Вивиан, я и старухе своей так сказал. Пусть идет, - старик поднял руку и
перекрестил Марту.
-Заключенных выпустили, - радостно подумала Мадлен. «Господи, сейчас я Жюля увижу. Неужели,
неужели все кончилось?».
Она искоса посмотрела на мужчин и почувствовала, что краснеет.
-Они же были, в опочивальне... Господи, какой стыд. А что ты хотела? - оборвала себя Мадлен. «Ты
не сохранила свою невинность, в монастырь тебе теперь дорога закрыта. Ладно, - она вздохнула, -
отправлю Жюля за границу, а сама запрусь дома, и буду жить затворницей. А если…, - она
посмотрела на свои пальцы, комкавшие глухой воротник платья, и незаметно помотала головой:
«Нет, нет, Господь не дает людям испытаний, которые они не могут перенести. Господь сжалится,
надо мной, у меня не будет ребенка. Потому что, если будет…,-Мадлен похолодела и услышала
радостный крик: «Сестричка!»
Он влетел в ее руки, и, как в детстве, положил голову на плечо. Мадлен плакала. Жюль ласково
сказал: «Все, все, милая. Меня ее светлость освободила, - он указал на коротко стриженую,
бронзовую голову.
-Это моя мачеха, - вежливо добавил Джон, - вдовствующая герцогиня Экзетер.
-Я должна ее поблагодарить, - решительно проговорила Мадлен, так и держа Жюля за руку.
-И вас тоже, месье герцог, и вас, месье Кроу, - девушка изящно поклонилась. Питер, вдруг,
смешливо подумал: «Сказать ей, что ли - не все мужчины такие, как этот Деметр. Нет, неприлично.
Она, наверняка, замуж выйдет, - такая красавица. Пусть ей муж и скажет, - он почувствовал, что
улыбается. Повернувшись, Питер заметил тоскливые глаза Джона, что следили за Мадлен.
Та, подойдя к Марте, сделала реверанс. Женщина улыбнулась:
-Маркиза де Монтреваль, я вас сразу узнала. Вы с Жюлем очень похожи. А мы беспокоились, -
Марта взяла ее за руку, - что вы пропали, на квартире вас не было…
Марта внимательно посмотрела в серо-голубые, припухшие глаза. На бледной щеке были видны
следы синяка. Светло-русые, наскоро заплетенные косы спускались на стройные плечи.
Мадлен мучительно покраснела. Жюль болтал с Элизой, вокруг шумела толпа, де Шаретт отдавал
какие-то распоряжения. Девушка, наконец, пробормотала: «Я была дома…, то есть в особняке
нашем бывшем, ваша светлость…»
-Марта, - велела женщина и приложила к губам Мадлен палец:
-Была и была, незачем это вспоминать. Пошли, - она подтолкнула Мадлен, - пообедаем у тебя.
Нам надо с места сниматься - капитан Фэрфакс говорит, что мы можем завтра уже до Ранса
добраться, а там и до моря прямая дорога.
-До моря…- повторила Мадлен. Марта пожала худыми плечами: «Разумеется, мы вас довезем до
Англии, милая. Потом, как тут все успокоится, - она вздохнула, - Жюль вернется и отстроит ваши
имения».
-Отстрою, - весело встрял мальчик. Он засучил рукава рубашки: «Прямо сейчас и начну, булыжник
на улице начали класть, месье Майкл командует. Побежали! - он дернул Элизу за руку, и дети
исчезли в толпе.
Мадлен все стояла, сцепив пальцы. Марта, коснулась ее руки: «Все будет хорошо, милая, просто
поверь мне. Теперь все будет хорошо».
-Она не знает, - горько подумала Мадлен. «И он…, его светлость, это ведь он меня спас…, Господи,
как мне ему в глаза смотреть, после такого….»
