научиться боевым техникам. Это было стремление, горькая необходимость — необходимость понять, почему его силы не растут, несмотря на усилия.
— Твои тренировки бессмысленны, если ты не понимаешь, как работает твоя собственная энергия. Ты можешь качать мышцы, но если не научишься управлять тем, что внутри, ты останешься тем же, кем был. Сила — это не просто физическое преимущество. Это способность действовать в нужный момент, когда всё вокруг теряет смысл, а ты, несмотря на всё, остаёшься целеустремлённым.
Грам сделал шаг вперёд, его цепи слегка звякнули.
— Какое оружие ты используешь?
Альберт немного напрягся, почувствовав, как напряжение в воздухе усиливается. Вопрос Грама был простым, но в его голосе сквозила некая пронзающая внимательность, будто Грам пытался не просто узнать, что Альберт носит, а понять, что стоит за этим выбором.
— Меч-хлыст и какой-нибудь огнестрел.
Грам замер, его глаза блеснули, и он пристально посмотрел на Альберта.
— Меч-хлыст? — повторил он, его голос прозвучал как глубокий интерес, почти удивление. — Интересный выбор. Такой подход требует… изящества, гибкости. Это не просто оружие, это расширение твоей воли, своего рода танец с врагом.
Альберт ощутил, как его ответ вызывает в Граме не просто интерес, а какое-то уважение. Он сам не знал, почему выбрал именно этот меч. Он был не только оружием, но и символом его стремления к чему-то большему, чему-то более изменчивому и многогранному, чем простая сила.
— Огнестрел… — Грам кивнул. — Силовое оружие, прямое, как молния. Но ты не должен полагаться только на его мощь. В нём есть опасность потерять внимание, стать зависимым от простоты. Меч-хлыст же требует гораздо большего — он требует от тебя полного контроля, точности и осознания движения.
Альберт молчал, задумавшись над словами Грама. Он знал, что меч был для него чем-то большим, чем просто оружие. Это был способ адаптироваться, приспособиться к ситуации, не полагаясь исключительно на грубую силу. Но он не осознавал, насколько это важно.
Грам снова приблизился, его глаза стали холодными и проницательными.
— Ты должен научиться полностью сливаться с этим оружием. Меч-хлыст — это не просто рука, которая его держит. Ты и меч должны стать единственным целым, как вода и поток, а огнестрел — это момент, когда ты должен понять, когда воспользоваться его мощью, не теряя концентрации. Иначе ты будешь слаб, даже с таким мощным инструментом.
Альберт почувствовал, как эти слова проникают в него. Он чувствовал, что понимание приходит, но пока не до конца. Он по-прежнему не был уверен, как это всё применить, как научиться быть частью своего оружия, но что-то в словах Грама заставляло его двигаться вперёд.
Грам сделал паузу, его взгляд стал настороженным, как у охотника, который оценивает свою жертву.
— Ещё один совет, — продолжил он, его голос стал чуть более серьёзным. — Научись сражаться с разными видами оружия. Меч-хлыст — это, конечно, мощное оружие, но у него есть свои слабости. Он требует большого контроля, и в бою, где на тебя могут нападать с разных сторон, его ограниченная длина и гибкость могут сыграть против тебя. Ты будешь слишком зависеть от его движений и темпа, что даст противнику шанс использовать твою уязвимость.
Он внимательно посмотрел на Альберта, как будто проверяя, понял ли тот, что именно Грам хотел сказать.
— Не ограничивайся одним оружием. Когда ты научишься владеть разными видами, тебе будет легче адаптироваться к любой ситуации. Меч-хлыст — это только начало.
Альберт молчал, обдумывая слова Грама. Он знал, что Грам говорил правду. Он сам чувствовал, что меч-хлыст не всегда подходит для каждого случая. Бывали моменты, когда его длинные, гибкие движения были слишком медленными или слишком сложными для быстрого противника. И тогда ему приходилось полагаться на другие, менее изящные, но более эффективные методы.
— Хорошо, — ответил он, наконец, чувствуя, что его взгляд становится более решительным. — Я буду работать и с другими видами оружия.
Грам кивнул, его глаза оставались холодными, но в них было что-то, что напоминало одобрение. Он шагнул в сторону, осматривая комнату.
— Вижу, ты готов. Но помни, Альберт, каждый новый вид оружия требует не только физической подготовки, но и изменения восприятия. Ты должен учиться чувствовать каждое оружие, понимать его как свою руку, свою душу. Без этого ты всегда будешь слабее, чем твой враг.
Он повернулся к Альберту и снова заговорил, его голос низкий и твердый.
— Когда ты станешь мастером в нескольких видах оружия, ты сможешь адаптироваться к любому бою. Ты научишься переключаться, чувствовать, что нужно в момент опасности. И вот тогда ты начнешь понимать, как работает настоящий баланс. Не только в бою, но и в жизни.
Альберт почувствовал, как эти слова глубоко проникают в него. Он осознавал, что всё это не просто обучение технике — это был путь к самому себе, путь, где он должен был стать мастером не только оружия, но и своей судьбы.
— Я понял, — сказал он, его голос был твердым и уверенным. — Я начну с малого. И продолжу до тех пор, пока не стану готов.
Грам хмыкнул, его глаза стали ещё более проницательными.
— Посмотрим, насколько далеко ты сможешь зайти, — ответил он с лёгкой усмешкой, но в его голосе не было ни тени сомнения.
Глава 26
Двести пятнадцать дней спустя…
Альберт стоял в центре зала, потный, грязный, с тяжёлым дыханием, сотрясавшим грудную клетку. Его тело изменилось до неузнаваемости: он стал выше, шире в плечах, а мышцы, словно выкованные в огне бесчисленных тренировок, играли под загрубевшей кожей, покрытой мелкими шрамами. Каждый из них рассказывал свою историю боли, победы и упорства.
Его некогда аккуратные волосы превратились в хаос, не знавший ножниц и расчески. Пот стекал по лицу, обрамлённому жёсткими чертами, где в фиолетовых глазах горело нечто большее, чем решимость, — это был огонь, рождённый в пепле отчаяния и упорства.
Его одежда, порванная и изношенная, больше напоминала доспех, собранный из подручных материалов, чем наряд благородного юноши. Однако в этом новом облике Альберт чувствовал себя увереннее, чем когда-либо.
Вокруг него, хаотично разбросанные, лежали останки боевых механизмов. Некоторые из них были деревянными, расщеплёнными и обугленными, словно пережили взрыв. Другие — стальными, с разорванными пластинами и погнутыми суставами, источавшие запах масла и гари. Каждый из этих механизмов стал его врагом и испытанием.
Альберт медленно повернул голову, оглядывая поле своей
