Глава 29
Обнимались они совсем недолго. Вскоре, когда худо-бедно обрела над собой контроль, Лиза отстранилась. Смущенно улыбаясь, она слезла со стола и поправила одежду. Содранные колени продолжали жечь и пульсировать тупой ноющей болью, но она старалась игнорировать сигналы тела.
Ибо повреждения были не смертельны.
К тому времени друзья, снедаемые любопытством и беспокойством, окончательно осмелели. Соня крадучись пробралась к своему отцу.
Не очень дружелюбно согнав с насиженного места его ближайшего соседа, примостилась рядом. Пользуясь случаем, подруга ласково прильнула к родительскому плечу.
— Ох и вертихво-о-о-остка! — беззлобно журил ее Петр Петрович. — Стыдобища!
— Прости, папочка.
— Вот отхожу ремнем, будешь знать, как жопой крутить!
— Конечно, папочка.
— Почему я не слышу, что это был первый и последний раз, Соня?
Та выдержала театральную паузу, а затем так же демонстративно приложилась губами к его ладони:
— Потому что не хочу врать тебе, папочка!
Прокурор и Похом, не сговариваясь, почти одновременно взорвались от громкого безудержного хохота. И большая часть присутствующих гостей их поддержала дружным хором.
Да, что-что, а извиняться Соня умела.
Алмазов в свою очередь возвел очи к небу:
— Не дочь, а наказание какое-то!
— Подумаешь! — фыркнула она строптиво. — Зато я очень сильнотебя люблю!
— Это точно, — улыбнулась Лиза уже гораздо искреннее, — она ведь и за Зарутского готова была выйти, лишь бы вас от тюрьмы уберечь!
— Ой, дурёха! — Ювелир играючи взъерошил волосы дочери. — Принцесска моя!
— Все, братва! Мы его теряем, — выкрикнул кто-то с другой стороны столов. — Поплыл Ювелир! Поплыл.
Вновь смех и пронзительный свист, от которого Лизе пришлось невольно поморщиться.
— Что есть, то есть, мужики. – сокрушенно признался Петр Петрович. - Не плодите дочерей! Они же потом вырастают и из своих отцов веревки вьют. Да что веревки – канаты! Да, Соня?
— Не-а! — вооружившись чистой вилкой, подруга принялась разглядывать родительскую тарелку. — Что у тебя тут вкусненького?
Оторвавшись от созерцания семейной идиллии Алмазовых, родственник пристально уставился Лизе за спину. Внимательно. В упор. Прямо на Андрея, все еще крепко прижимающего к себе перепуганную Вику.
— Жуть как на Володьку похож! — заключил в конечном итоге, обращаясь к Аркадию Михайловичу. — Старший не так сильно, а сопляк – почтикопия! Ну надо же…
— Кровь не водица, — философски изрек Похомов. — Алексей внешность матери унаследовал. Даже характер Юлькин: всегда спокоен, собран, рассудителен. Хрен его на эмоции пробьешь! А этот – точно куча хвороста – мгновенно вспыхивает. Как и батек его!
То ли Андрей от молчания устал, то ли возмутило его что-то в их обезличенном диалоге… словом, молчать Гордеев не стал:
— Плохо старались! — он надменно выпятил грудь вперед. — Мне порой достаточно пары фраз, чтобы довести Леху до нервного припадка. Не такой уж он спокойный!
— Я о твоих талантах осведомлен! — ее дядя строго урезонил Андрея грозным рыком. — Все собственными глазами видел! В опасные игры играешь, парень. Однажды нас с Похомом может и не оказаться рядом. В такие моменты настойчиво рекомендую людей почем зря не провоцировать. Особенно если у них в руках волыны. Тем более, если они уже направлены на тебя! Усек?
Молодой человек недоуменно пожал плечами и выдал раздраженно:
— Вы все прекрасно видели – он напал первым. Ударил Фунтика! Моего Фунтика, между прочим! Я должен был… остаться в стороне? Да среди вас нет таких, кто не защитил бы свою женщину! Не нужно вливать мне в уши это дерьмо – я все сделал правильно!
— Язык прикуси, пока он у тебя еще есть! — совершенно спокойно отозвался Борис, словно между делом сигнализируя жестом кому-то из своих людей, чтобы организовали еду и новые столовые приборы взамен тех, которые он скинул на землю, поддавшись порыву. — Твой верный поступок закончился сразу, как только противник оказался повержен. Все, что происходило далее – обычное позерство! А это уже мужика не красит, как ни крути.
— Я с вами не согласен!
— Слышь, ты еще жизни-то не нюхал, чтобы подобными речами раскидываться!
— Да будет вам извест…
— Андрей, пожалуйста! — завопила Лиза, предчувствую серьезную заварушку. — Хватит!
Соня поддержала ее мгновенно:
— Либо ты сейчас же угомонишься, либо я позвоню твоему брату – мигом успокоит!
Гордеев обиженно запыхтел, как тот паровоз, да недовольно нахмурил брови.
— Извините, — буркнул он нехотя, обращаясь к Черчесову. — Наверное, вы правы. Впредь буду осторожнее!
Борис одобрительно кивнул:
— Завтра побалакаем. На трезвую голову тебя уму-разуму поучу, раз у братца руки не доходят!
Лиза даже расплылась в нежной улыбке, когда Андрей не сдержался от ответного сарказма:
— Вот спасибо вам! Я прямо весь… в предвкушении прекрасного.
М-да! Лишь поклона и не хватало для полного образа.
— Все, малой! Хорош тут балаган устраивать, — вмешался Аркадий Михайлович, докурив сигару и отхлебнув что-то подозрительно похожее на чифир из своей чайной чашки. — Тебе невдомек, а Борис Андреевич ведь из последних сил уже сдерживается, чтобы не всыпать тебе как следует!
— Упс!
— Стульчики запасные под тем деревцем видишь?
— Вижу.
— Ну, так ступай! Принеси штуки четыре. И за стол давайте.
— Не-не-не! На кого я оставлю своего…
— Да приглядим мы за твоим, прости Господи… Фунтиком!
