Не помнил Ирган и о том, что вожак строго-настрого приказал своим людям не трогать добычу и заставил единственного бойца, имеющего опыт в полевой медицине, оказать хибо помощь. Сказал, что быстрая смерть для Тага – слишком большая роскошь, он должен заплатить за все сполна. Со штурмовика стащили поврежденную броню, разложили на траве. Медик осмотрел раны, проверил состояние диагностическим сканером и заявил, что не может дать никаких гарантий. Ранения слишком велики. Вынув нож, ломар приставил его к шее человека и пригрозил, что отрежет ему голову, если проклятый хибо сдохнет раньше, чем он разрешит.
Медик занялся Тагом, а ломар – перегруппировкой отрядов. Он знал, что беглецы успели уйти достаточно далеко, пока наемник выигрывал для них время, но не намерен был отступать. Рано или поздно гражданские, лишившиеся защиты, сдадутся. Если гнать их достаточно долго, беглецы осознают тщетность сопротивления. Это для их же пользы. Когда они уйдут с молотка на одном из невольничьих рынков, у них появится шанс попасть в хорошее место. Все равно лучше, чем прозябать в этом отвратительном захолустье.
Так или примерно так рассуждал ломар, но едва он отправил три большие группы на прочесывание, как на его голову обрушился враг. То есть в буквальном смысле. «Вдовушка» вышла из стелс-режима над верхушками деревьев и открыла огонь из бортовых орудий. Первые же залпы смели несколько десятков ничего не подозревавших мародеров. Началась паника. Ломар бросился бежать одним из первых и потому уцелел. Земля летела комьями, пули превращали в щепки деревья и кусты и то и дело находили новую жертву. Кровавые ошметки в солнечном свете казались неправильной формы рубинами.
Когда площадка была зачищена, в точку, не потревоженную попаданиями, на гравипоясах стали спускаться хибо. Джнахин был первым. Приземлившись, он присел возле лежащего на спине Тага и отрыл беглый огонь по вершине холма. Бандиты ответили беспорядочными очередями. «Вдовушка» сделала разворот, обрушивая поток металла на их позицию. Грохот орудий наполнил расщелину. Казалось, кто-то ритмично колошматит по громадному листу металла. Испал Шейо склонился над Тагом, проверяя его состояние.
– Время дорого, – передал он Джнахину по внутренней связи. – Мне надо стабилизировать его и остановить кровь!
Нойной Варад, Эки Доджон и Зетам Ратьес заняли круговую оборону возле этого места. Инженер разбросала по периметру несколько портативных турелей с автоматическим наведением. Капитан швырнул несколько гранат, не особенно заботясь о результате. Надо было просто держать бандитов как можно дальше и не дать им организовать контрнаступление.
Поставив «Вдовушку» на автопилот, Лафана Дабх высунулась из проема люка. Шейо махнул рукой, наемница спустила трос, оканчивающийся специальными ременными петлями, которыми сержант зафиксировал Иргана вокруг груди. Пока Дабх поднимала штурмовика на корабль, Шейо сделал несколько выстрелов по боевикам, пытающимся наступать с вершины холма. Затем, когда Таг очутился внутри «Вдовушки», сержант поднялся на гравипоясе сам. Наемники следовали за ним в обратном порядке; последним, уже под серьезным огнем, оказался Джнахин. Он ушел лишь тогда, когда плазмомет стал бить слишком близко от него.
Как только капитан взошел на корабль, Лафана развернулась и в ярости стала скашивать лес внизу, превращая мародеров в кровавое месиво. Бойня продолжалась минут десять. В конце Дабх уже просто била наугад, пока Фаррел ее не остановил. Ему было плевать, сколько там осталось бандитов, он отдал приказ выдвигаться в долину.
Группа Канни Офир дожимала боевиков на хуторе Одда Хара. Майор получила ранение, но она сама вела бойцов в атаку, пока не загнала противника в здание сарая.
«Вдовушка» села на свободное место, хотя свободным оно считалось формально; повсюду валялись трупы вчерашних вояк Лиги. Когда Фаррел вышел из корабля, бой практически завершился. Со стороны сарая еще некоторое время доносились истошные крики. Капитан стащил шлем, мрачно почесал щеку, подставляя лицо ветру, пахнущему травами.
Наконец, несколько бойцов из эмадинской спецгруппы вышли из здания. С ними была Канни. Джнахин присмотрелся. Майор держала левую руку у бедра, а во второй сжимала длинный кинжал, напоминающий штурмовые ножи хибранийцев. Капитан знал, почему кричали бандиты. Лезвие блестело от крови. Остановившись и сказав своим людям несколько слов, Канни заметила Джнахина. Он поднял руку в приветствии. Она ответила тем же. Капитан спросил себя, может ли это что-то означать, нечто большее, чем просто знак успешного завершения операции. Хибо даже не знал, хотел ли он этого: продолжения.
Наконец, его отвлек Испал. Новости были обнадеживающими. По мнению сержанта, несмотря на ранения, Таг выкарабкается, такого везунчика еще поискать. Не глядя на него, Джнахин кивнул. Он почему-то знал, что так и будет. Он смотрел на Канни. Он был спокоен.
Странно, какими навязчивыми могут быть посторонние мысли, не относящиеся к делу.
Скорее всего, Фаррел будет законченным дураком, если позволит майору Офир вот так просто исчезнуть с его горизонта.
Глава 13
Орбитон. Лагерь объединенной хибранийской группировки. Госпиталь. Двенадцать дней после сражения в долине
– Сколько мне еще здесь торчать?
– Это мы сейчас и узнаем, – ответил офицер медслужбы, указывая Асуре на кушетку.
Наемница хмуро огляделась, но потом пожала плечами и легла на спину; опять проверка, опять перестраховка. Будто эмадинским костоправам недостаточно ее слова.
Офицер оторвался от терминала, на котором просматривал какие-то файлы, только через две минуты.
– Отлично, – сказал он, заставив охотницу стиснуть челюсти. Она злилась, хотя и понимала, что это глупо.
Эмадинец вооружился планшетом, с него подал команду активации диагностического дрона. Девайс вылетел из пластиковой ячейки на столе и завис над головой Асуры. Хибранийка лежала неподвижно, вытянув руки вдоль тела. Без брони, в матерчатых брюках и майке она чувствовала себя непривычно уязвимо. Не отрывая взгляда от планшета, костоправ потирал подбородок. Затем, хмыкнув, сказал:
– Пожалуй, вас можно выписывать.
– Я говорила.
– Здоровый сон пошел вам на пользу, это точно.
Дрон, закончивший сканирование, сделал круг и самостоятельно вернулся на свое место. Асура села, свесив ноги с кушетки. По знаку эмадинца она запрокинула голову.
– Более всего меня беспокоили ваши глаза. Теперь нагноение прошло, патологических изменений не вижу. – Он слегка оттянул веки Асуры, чтобы осмотреть глазные яблоки, потом крошечным фонариком проверил глазное дно. – Хорошо. – Отойдя на шаг от кушетки, офицер задумчиво оглядел наемницу, словно художник, размышляющий, что бы еще сделать с почти готовой скульптурой. – Головокружение?
– Нет.
– Потеря пространственной ориентации?
– Нет.
– Боль в руке, снижение подвижности?
– Нет. Я уже говорила. Почему надо повторять одно и то же?
– Ваша контузия. Не понимаю, как вам вообще удавалось ходить после того взрыва, не говоря уже о том, чтобы сражаться, – сказал костоправ.
– Я крепкая. И это… моя работа. Выживать. И драться.
Эмадинец впервые по-настоящему посмотрел ей в глаза.
– Да, конечно. А эти шрамы… Они крошечные… Заживут, следа не останется.
Он имел в виду лицо, которое Асура осматривала с тщательностью маньяка каждое утро. Сейчас отметки от взрыва были не так заметны и отек спал, но первые дни картина была ужасной. Охотница боялась, что изуродована, но этот дотошный эмадинец продолжал ей долдонить, что все будет в порядке. Сегодня утром Асура увидела уже совсем другую картину. Заживляющий гель творил чудеса. Самые мелкие шрамы исчезли полностью, а покрупнее сократились вполовину и почти потеряли красноту. Она впервые узнала себя прежнюю. Это было хорошо. Лишь сейчас, на двенадцатый день охотница поверила, что бой в долине завершился.
Офицер уселся за свой терминал, ввел нужные данные и бросил через плечо:
– Вы можете идти. Удачи.
Асура спрыгнула с кушетки и вышла за занавеску, где лежали стопкой ее вещи. Быстро оделась, застегнула защелки на высоких ботинках. Госпиталем Асура была сыта по горло. Этот запах, витавший тут в каждом уголке, раздражал ее, бесил, заставлял думать, что она зря тратит время. С другой стороны, не секрет, в чем истинная причина ее нервозности. Асуру не пускали к Тагу. Вообще никого не пускали с момента, как провели операцию, длившуюся семь часов. Даже Джнахина. Врачи кормили хибо клятвами, что скоро разрешат посещение, но день сменялся днем, а подвижек не было. Все новости «Секиры» получали через Фаррела, это он сообщил группе скупые подробности. Тагу заменили разорванную селезенку, вырастили новые нервы и часть кровеносных сосудов брюшины и два ребра слева, заштопали желудок и нарастили фрагмент бедренной кости. Прогнозы были хорошими. Почти стопроцентное выздоровление, правда, реабилитация займет не меньше трех месяцев. Тут уж ничего не поделать, развел руками капитан, смущенно улыбаясь. Он будто оправдывался.
