С облегчением он заметил внизу тонкую полоску света, поэтому без колебаний постучал и сразу вошёл.
Эта комната была не такой пёстрой, здесь преобладали спокойные оттенки фиолетового. Грэйс сидела на мягкой скамеечке у окна и поочерёдно нажимала на все кнопки плеера.
– Не работает? – спросил Джек участливо.
Она покачала головой и вытащила наушник. Единственная зажжённая свеча на подоконнике мягким сиянием окаймила её волосы, скулы, изгиб шеи и плеч.
– Тоже не спишь? – Джек закрыл за собой дверь.
– Представляешь, весь сон куда-то улетучился. Хотя когда я поднималась сюда по ступенькам, думала, что отключусь от одного вида подушки.
Она тихо рассмеялась, но Джека не так легко было провести. Даже при тусклом освещении он сразу заметил её красные, припухшие веки.
Скамеечка под окном была рассчитана на двух человек, и свободное место оказывало сейчас на Джека куда большую силу притяжения, чем самая мягкая кровать. Он подошёл и сел рядом с Грэйс. За окном было темно – разглядывать нечего. Уделив немного внимания трепещущему огоньку свечи, Джек позволил себе рассмотреть Грэйс теперь с близкого расстояния.
– Твоя причёска выглядит иначе, – заметил он, и рука дёрнулась в невнятном жесте к собственной голове.
– Это Мирэлла сделала, – ответила Грэйс, почему-то поёжившись, – она принесла мне ночную рубашку, а я в это время как раз пыталась причесаться. Она помогла, заплела косу. Сказала, что мне так пойдёт.
– Тебе идёт, – подтвердил Джек, – ты красивая.
Грэйс кивнула:
– Да, прости. Я знаю, что тебя это напрягает.
Если он спросит разрешения остаться здесь и понаблюдать, как она спит, это прозвучит очень странно?
– Почему ты плакала? – спросил Джек.
– Я просто устала, – ответила Грэйс.
– Ты плакала от усталости?
– Я скучаю по отцу.
Это было самое страшное, что Джек мог сейчас услышать. Он готов был сам подвергнуться любой конфронтации, отшутиться, подготовил несколько забавных историй. Всё это оказалось не в тему, и Джек почувствовал себя безоружным перед войском свирепых захватчиков. У него был только один шанс.
– Я тут купил кое-что на ярмарке.
– Камень, который читает мысли? – Грэйс немного оживилась. – Мне Тони рассказал. Дай посмотреть?
Джек отмахнулся:
– Он не работает, ерунда какая-то. Я о другом.
Всё это время он сжимал в руке за спиной музыкальную шкатулку, а теперь решился и аккуратно поставил её перед Грэйс на подоконник.
– Что это? – Грэйс подвинулась ближе и осторожно потрогала крышку, как будто та могла внезапно распахнуться и выпустить пугающую игрушку.
– Это музыкальная шкатулка, – пояснил Джек и тут засомневался: – Я надеюсь, что музыкальная. Мне так сказали.
– Какая красивая. – Грэйс обвела пальцем цветочный рисунок. – Можно я открою?
– Можно. – Джек улыбнулся.
– А если все проснутся?
– Плевать.
Грэйс скорчила смешную гримасу, совсем как в детстве, когда она собиралась проказничать, и стала медленно поднимать крышку. Они вместе так низко наклонились к шкатулке, что чуть не стукнулись лбами. Было тихо. Каждую секунду, каждый дюйм Джек, затаив дыхание, ждал, что заиграет музыка. Он надеялся, что это будет тихая, приятная мелодия, под которую обычно принято целоваться.
Минуту спустя крышка лежала рядом на подоконнике, а Джек убедился, что купил самую тихую музыкальную шкатулку в мире.
– Не расстраивайся. – Грэйс ободряюще погладила его по руке. – Она всё равно мне очень нравится.
– Да уж… – Джек скривился.
Он ещё раз поднёс бесполезный подарок к уху, но не услышал ни звука. Ладно музыка, но можно было поместить в шкатулку хотя бы крошечную фигурку балерины? Очевидно, дизайнеры сувениров в этом мире имели иное представление о красоте, раз заполнили дно коробочки странно пахнущей смесью из влажной земли и мха.
– Может быть, она только ночью не работает? – предположила Грэйс.
– Чтобы не нарушать общественный порядок. – буркнул Джек. – Прости меня.
Грэйс улыбнулась. Если столь бестолковый подарок помог ей отвлечься от грустных мыслей, будет ли всё ещё уместным поцелуй без музыкального сопровождения?
– Я определился, – сказал Джек. – Я принял решение и не стану больше его менять.
Грэйс закрыла шкатулку, положила её себе на колени и накрыла сверху ладонями.
– Ты прав, пора спать, – ответила она.
Джек дёрнул головой. У некоторых народов кивок означает отрицание, а мотание из стороны в сторону – наоборот, согласие. Любопытно, есть ли такая страна, где движение, похожее на последнюю конвульсию сломанной шеи, передаёт какую-нибудь внятную эмоцию.
Он встал и, не поворачиваясь, потопал к выходу, пока не упёрся поясницей в дверную ручку.
Грэйс тоже медленно поднялась и сделала несколько шагов, остановившись между ним и уже приготовленной ко сну постелью.
– Спокойной ночи? – спросил Джек, крепко сжав дверную ручку онемевшими пальцами.
– Спокойной ночи, – ответила она.
* * *
Грэйс казалось, что на неё опустилась тяжёлая гранитная плита – припечатала её к земле и не даёт шевелиться. В голове гудело, темнота сменялась вспышками света, от которых появилась нестерпимая резь в глазах. Один и тот же сон измучивал её снова и снова. Джек застывает на пороге – она ждёт, что он вернётся, но он уходит. Потому что она сама виновата. Каждый раз ждёт. Каждый раз уходит. Сама виновата… дура.
Грэйс тихо всхлипнула. Этот сон будет преследовать её всю ночь. Она совсем не отдохнула, но так ждала, когда утро положит конец страданиям. Может быть, в следующий раз он останется? Но ведь он всегда уходит.
Дура. Грэйс попыталась вдохнуть больше воздуха, но он словно сгустился и не мог наполнить её лёгкие. Воображаемая гранитная плита становилась всё тяжелее; если бы только избавиться от неё, хотя бы повернуться на бок и почувствовать щекой прохладную ткань наволочки… Грэйс верила, что на самом деле не спит, что не сны – игра воображения терзает её. Она готова была встать хоть сейчас, если бы только смогла пошевелиться. Приоткрыв рот, Грэйс со свистом втянула воздух, но горло обожгло. Наверное, в доме пожар. Как жаль, если он сгорит совсем, ведь хозяева такие приятные люди.
Она пыталась звать на помощь, но не могла выдавить из себя ничего, кроме слабых стонов. А Джек снова и снова уходил, оставляя её в одиночестве бороться с агонией. Прежде Грэйс не задумывалась о смерти и том, на что она похожа. Сейчас она почти не сомневалась, что проживает последние минуты жизни.
* * *
– Джек, дорогой, пора поесть немного, отдохнуть.
Он почувствовал мягкое прикосновение к плечу, но не обернулся. Как и вчера, золотистый свет от свечи на подоконнике обрисовывал контуры лица Грэйс, наполнял бликами её волосы и дрожал на кончиках ресниц. Всё так же, как прошлой ночью. Только сегодня Грэйс тихо лежала в кровати и не подавала иных признаков
