будет, когда пол совсем исчезнет?
– Или ты пойдёшь со мной, или я останусь здесь, – заявила Самира.
– Нет! – Грэйс толкнула её. – Я не хочу быть здесь с тобой, уходи!
Самира прищурилась и влепила Грэйс звонкую пощёчину.
– Я останусь!
– Ты уйдёшь!
Дверь со скрипом слетела с петель. Грэйс попыталась вытолкать Самиру наружу, но та упрямо вцепилась пальцами в дверной косяк и уселась на пол прямо у порога.
– Хорошо. – Грэйс опустилась рядом. Она очень устала, бессмысленная борьба забрала последние силы.
В центре комнаты – там, где стояла кровать, – обвалилась крыша.
– Может, вместе уйдём отсюда? – тихо спросила Самира без особой надежды в голосе. Наверное, она и не ожидала, что Грэйс откликнется на зов. Уселась поудобнее и оперлась спиной о стену.
– Зачем мне это?
– Нас ждут.
Грэйс резко мотнула головой.
– Меня никто не ждёт, – шёпотом поведала она.
– Это не так, – мягко возразила Самира.
– Ты целовалась с Джеком.
Самира вздрогнула:
– Откуда ты знаешь?
– Я всегда знаю, когда Джек целовался с кем-то. Ну или спал. – Грэйс вздрогнула. – Он спал с тобой?
– Нет.
– Значит, просто целовался. Я всегда знаю, да. Он после этого выглядит по-особенному. А ещё у него был твой запах.
Грэйс так сильно хотелось вернуться на мягкую кровать и закутаться в одеяло, но теперь там не было места из-за огромного куска крыши.
– Я сама поцеловала его.
Самира в отчаянии стукнула кулаком по полу. В этом месте образовалась дыра, от которой стали расползаться трещины.
– Джек хорошо целуется, – задумчиво протянула Грэйс. Она попыталась улечься прямо тут, но Самира схватила её за плечи и вернула в вертикальное положение. – Тебе понравилось?
– Ты его любишь? – шёпотом спросила Самира.
Наверное, ответ на этот вопрос лишит её остатков сил. Это хорошо, тогда Сэми придётся разрешить ей поспать.
– Не знаю, – Грэйс беспомощно развела руками. – Это как хроническая боль. Она так долго со мной, что я уже не понимаю: то ли я привыкла, то ли боль притупилась.
– Может быть, нужно сказать ему? – посоветовала Самира.
– О, он знает, – заверила Грэйс. – Хоть и притворяется глухим всякий раз.
Оконное стекло разлетелось вдребезги, засыпав осколками то, что осталось от комнаты.
– Пожалуйста, давай уйдём. – Самира придвинулась поближе и попыталась взять её за руку, но Грэйс отшатнулась.
– Я не могу, – захныкала она.
– Почему?
Грэйс ещё раз попыталась лечь, но ей снова не позволили.
– Потому что это не нужно.
– Почему?
Сэми глупая, она не понимает очевидные вещи.
– Потому что меня вообще не должно быть! – изо всех сил крикнула Грэйс.
Самира влепила ей ещё одну пощёчину.
– Если бы не я, – уже тихо продолжила Грэйс, потирая щёку, – все были бы намного счастливее. Отец был бы счастлив, и ты тоже, потому что он был бы у тебя. Твоя мама. Без меня было бы лучше, понимаешь?
Она так хотела, чтобы Сэми поняла, но та упрямо замотала головой.
– У меня было чудесное детство, – сказала Грэйс. – Отец замечательный, он любил меня, он всё для меня делал. Он одновременно мой наставник и самый лучший друг, и я очень тоскую по нему. Иногда – редко, но я помню все эти моменты – он странно смотрел на меня, как-то по-другому. Я хорошо понимаю его, безошибочно угадываю настроение, знаю, когда его нужно пожалеть, рассмешить, когда накормить чем-то сладким, а когда просто оставить одного. Но я только теперь смогла разгадать, что таилось в том его взгляде.
– Что?
Грэйс показалось, что её разум слишком проясняется, и это ей не понравилось.
– Сожаление. Он жалел о другой жизни, которой лишился из-за меня. Сэми, уходи.
Самира кивнула.
– Смотри, что у меня есть. – Она достала из складок юбки что-то сморщенное и совсем несимпатичное.
– Что это? – спросила Грэйс, нерешительно протянув руку.
– Это финик. Там ещё орешек внутри, – ответила Самира.
– Тот самый?
– Ага.
Грэйс скривилась, ожидая почувствовать от испорченного сухофрукта кисловатый запах брожения.
– А почему ты его не съела?
– Это ведь был подарок от тебя. – Самира сжала финик в кулаке. – Он не испортился. Я умею делать магию, помнишь?
А на уцелевшие доски пола кто-то, очевидно, наложил обратную магию. Он начал стремительно стареть: лак потрескался, дерево иссушилось и рассыпалось в пыль.
– Твой подарок гораздо интереснее, – ответила Грэйс и нашла в волосах заколку в форме кленового листика. С того самого вечера в библиотеке она ни разу не снимала её.
– Что это у тебя на голове? – спросила Самира.
– Заколка, ты же сама мне её…
– Нет, твоя причёска!
– Мне разве не идёт? – Грэйс уязвлённо надула губы.
– Очень! – рявкнула Самира и вновь вернулась к тайнику в складках своей юбки.
Что-то больно стукнуло Грэйс по плечу – это обломки стен и мебели, будто подхваченные вихрем, закружились вокруг. Тихо, но изощрённо ругаясь, Самира выискала маленький острый нож.
– Пообещай мне одну вещь, Грэйс, – прошипела она.
– Хорошо, а что именно?
Самира сжала в кулаке часть её искусно заплетённой косы и одним движением отрезала её.
– Пообещай, что больше никогда и никому не позволишь дотрагиваться до твоих волос.
* * *
Джек ещё не видел Самиру такой злой. С ножом в одной руке и отрезанными волосами Грэйс в другой она бормотала себе под нос непонятные ругательства. Утро ещё не совсем наступило. Солнце только показалось из-за горизонта, а свеча на подоконнике уже догорела. Яркая вспышка, с которой сгорела коса Грэйс и стягивающая её лента, ослепила Джека. В руке Самиры не осталось и горстки пепла – только несколько золотых пылинок.
Тихо простонав что-то, Грэйс медленно открыла глаза, повертела головой и села.
– Тут потолок на месте, – пробормотала она, – так гораздо уютнее.
16
Кроссворд
Джек молча наблюдал за Грэйс, пока она одевалась. Он никак не мог выкроить хоть несколько секунд, чтобы обнять её и убедиться наверняка, что всё хорошо. Долгие часы Джек просидел у её постели. Неведомый ему до сих пор осязаемый вид страха глубоко вонзился когтями в грудь и даже теперь, когда всё закончилось, не желал так просто отступать.
– Почему Мирэлла сделала это, я не понимаю, – недоумевал Тони, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Мы можем остаться и спросить, но я предлагаю убраться поскорее из этого дома, пока хозяева не устроили ещё что-нибудь, – прошептал Джек, выглянув в окно. Солнце почти показалось из-за крыш, возвещая скорое наступление утра.
– Уходим прямо сейчас, – подтвердила Самира, – только сначала я свяжу сон.
Никто не стал переспрашивать. Она взяла отрезок верёвки – тот самый, которым только что были связаны их с Грэйс руки, –
