Горин потерял контроль над собой. Дикая ярость, страх за родных, объединились в смертельный коктейль, и он ринулся на встречу. С двух шагов он набрал бешеную скорость. В голове плескался ураган. Время остановилось. Зверь недоуменно приостановился, словно поразившись человеческой наглости, и эти мгновения решили всё. Горин подпрыгнул и всей массой врезался в шею зверя. От его напора монстра размазало по полу. Александр одной рукой держа упыря за шею, другой рванул нижнюю челюсть. Он не видел, как метровая, оснащённая безжалостными зубами челюсть оторвалась от черепа. Он ударил головой в кадык и голыми руками, пробив неимоверно мощную шкуру, разорвал сонную артерию, напоминавшую садовый шланг. Бешенство полностью овладело им. Пока покалеченный зверь пытался подняться, Горин запрыгнул ему на брюхо, и, с одного сумасшедшего удара, пробил чешуйчатую грудину. Разорвав кольчужную плоть, наполовину просунувшись через искорёженные рёбра, двумя руками вырвал чёрное сердце. Огромное, словно прыгающая надувная лодка, но неимоверно тяжёлое сердце монстра было безжалостно разорвано пополам и выброшено на пол пещеры. Зверь, надсадно хрипя, попытался, агонизируя, подняться, но обезумевший Горин подпрыгнул и вновь впечатал ногами огромную искалеченную голову в пол пещеры. Рыча, Александр растоптал череп, разбрызгав мозг.
К нему подбежала Мельхиор и Николай. Молодой человек вылил из ранцевой канистры воду на останки зверя и побежал за следующей. Когда последняя капля растеклась по полу, охватив плоть чудовища, Мельхиор, взявшись рукой за медальон Николая, прошептала урок. И обессилено повалилась на пол.
Останки Зверя в течение нескольких секунд растворились в воде, окрашивая ею разными цветами. Когда от монстра не осталось ничего, вода вновь стала прозрачной.
– Теперь все! – шаркая и опираясь на деревянный меч, подошёл Велеслав. – ЕГО нет! И уже никогда не будет!
Старец опустился коленями прямо в растекающуюся мелкими ручейками воду и зачерпнул в пригоршню. Омыл лицо и тело. Заставил омыться водой всех.
Котов не видел, как к нему подбежал Чахур, беззвучно что-то крича. У него тоже шла из ушей кровь. Похоже, они вновь оглохли. Чахур пытался вырвать пулемёт из его рук. Наконец ему это удалось. Они двинулись к раненым. Матвей сорвал с разгрузочного жилета аптечку и сноровисто наложил жгут на бедро Горина, остановив кровь. Затем прижал марлевый тампон к разорванной ключице. Сделал укол. Подошёл к суетящемуся вокруг императора Чахуру. Чагатай приходил в себя. Сотрясение мозга, закрытый перелом голени, сломанные ребра и содранная кожа. Матвей сделал императору укол и показал Чахуру, что раненых нужно выносить.
Старцы были совсем плохи. Они еле двигались. Обратный путь был тяжек. Только через несколько часов они нырнули в сифон колодца. Вода благодатно омывала израненные тела. Сверху спустился спасательный жилет на прочном тросе. По одному их сноровисто подняли из колодца бойцы Чагатая.
Командоры удивлённо переглянулись. Тела болели неимоверно, но раны начали затягиваться прямо на глазах.
– Там была мёртвая вода, а в колодце живая, – перехватив их взгляд, улыбнулась Мельхиор.
Они сидели вокруг колодца, не в силах пошевелиться, и блаженно улыбались. Бойцы терпеливо ожидали в сторонке, боясь нарушить тишину пещеры.
Чагатай порылся в порванной одежде и с улыбкой вытащил флягу Горина. Взболтнул, почувствовав рукой, что ёмкость не пуста. Не торопясь, открыл крышку и с удовольствием сделал глоток. Передал Котову, тот Николаю. Получив одобрительный взгляд Велеслава, тот осторожно отпил. Улыбнулся и передал флягу Горину. Александр допил настойку в полглотка и обнял друзей. Засмеялся. Смеялись все. И командоры, и волхвы. Они хохотали в голос, не слыша себя, и не зная, почему смеются.
Второй день они отлёживались в лесу, залечивая раны и набираясь сил. Спали, ели, опять спали. Волхвы куда-то исчезли. Несколько раз с Александром связывались родные. Лица Алины, дочерей, родителей время от времени появлялись в расплывчатом воздухе рядом с ним. Короткие беседы, и снова сон. Николай не отходил от командоров, с удовольствием беседуя с ними.
С наступлением сумерек появился Велеслав. Присел к костру, принял протянутую кружку чая. Он сильно постарел за последние дни, если слово «постарел» можно применить к нему. Рука, держащая кружку, слегка подрагивала.
– Да, досталось нам, – усмехнулся волхв в бороду, заметив взгляды, направленные на его дрожащую руку. – Братья на капище раны зализывают. Но ничего, поправимся. Сил накопим. Природа поможет.
– Ты появился, и я понимаю, что нам пора в Женеву, – скорее утвердил, чем спросил Горин.
– Да, Саша. Вам пора.
– Нам?
– Да. Вы идёте сами, – Старец поставил на землю пустую кружку и огладил бороду. – Я забираю Николая, а вы должны остановить безумцев.
Все немного помолчали, под потрескивание костра. В лесу было тихо. Невдалеке заухал филин.
– Полк, по моим подсчётам, должен завтра-послезавтра выйти к Женеве, – Матвей поковырял палкой в углях.
– Поэтому вам следует торопиться. Завтра я помогу перебраться к границе Франции. Будете встречать бойцов у озера.
Ещё немного помолчали.
– Скажи, Велеслав, – заговорил Чагатай, – что было бы, если бы Николай активировал медальон?
Старец с Николаем переглянулись. Волхв глубоко вздохнул, и глаза его заблестели в свете огня.
– Возможно, всё разумное исчезло бы с лица Земли. Зверь исчез бы навсегда, но и люди… – Велеслав пожевал губами и добавил, – Хотя полностью род людской не исчез бы. Кто-то где-то остался бы обязательно. Но нас бы точно не было.
Командоры вздрогнули при этом ответе.
– Ты, Коля, спрятал бы подальше медальончик, – Матвей опасливо покосился на толстую цепь на его шее.
– Медальон теперь всегда будет с ним, – пояснил волхв. – Это вечный источник силы, он будет необходим новому императору. А Николаю уже завтра предстоит много работы.
Они допоздна сидели возле костра, строя планы на будущее. Чагатай горячо обсуждал с Николаем стратегию управления государством. Наконец успокоился, видя, что кандидат в монархи подготовлен более чем основательно.
Утром, сразу после завтрака, Чагатай вызвал Чахура и отдал приказ о разделении войска. Часть возвращалась на родину, часть должна была дойти до северных и западных границ Европы, переправиться в Англию, проверяя наличие живых людей и группируя их. Отправил и личную охрану.
Остались под стенами Карлштейна лишь командоры и волхв с Николаем. Велеслав подвёл всех к протекающему возле замка Будненскому ручью. Командоры, подняв над головами рюкзаки, вошли в воду по грудь. Стали плечом к плечу. Волхв сорвал пучок травы, поднёс к губам, что-то шепнул и опустил в воду. Поднял руку в прощальном приветствии. Воздух затуманился, и командоры враз ощутили себя не в ручье, а в большом водоёме.
Огляделись. Они стояли по шею в воде огромного озера. Выбрались на берег. Под ногами была заросшая мхом и травой набережная Монблан. Перед глазами расстилался огромный полуразрушенный город. Некогда величественные казино и отели, офисные здания, жилые кварталы производили унылое впечатление.
Командоры прошли квартал и, остановившись возле огромного здания Гранд Казино, переоделись в сухое, разложили вещи на просушку и присели на тёплый, нагретый солнцем бордюрный камень.
Котов разложил карту и начал прокладывать карандашом маршрут. Горин и Чагатай заглядывали через его плечо.
– Так, – Матвей вёл карандаш по улицам. – Выходим на улицу Шантепуле, затем идём по Сервет и далее по прямой по улице Мерен. Минуем аэропорт и останавливаемся на ночёвку. Утром встречаем полк здесь, на территории аэропорта. Дальше опасно, могут обнаружить. Комплексы БАКа будут уже близко.
– Нормально, – Горин попробовал подсыхающие вещи. – Теперь следует сообщить о месте встречи командиру полка.
Чагатай молча, достал деревянную плошку, налил из фляги немного воды. Всмотрелся. Через несколько секунд появилось изображение Хубилая. Полководец мерно покачивался в седле, в окружении всадников. За ним тянулась длинная вереница воинов.
– Хубилай! – Чагатай негромко сказал в плошку. – Тот недоумённо дёрнулся в седле, а затем, повертев головой, уставился прямо в глаза своему императору. Обрадованно улыбнулся.
Затем они пару минут говорили по-монгольски. Увидев за спиной Чагатая Горина и Котова, Хубилай приветственно махнул рукой. Закончив разговор, монгол выплеснул воду и повернулся к друзьям.
– Всё в порядке. Утром встречаемся на кольце.
Командоры поднялись, собрали рюкзаки и двинулись вперёд. Полуразрушенный водой, холодом и ударной волной, город производил удручающее впечатление. Улица Шантепуле перешла в улицу Сервет. Командоры прошли железнодорожные пути, по пояс заросшие травой.
– Сейчас справа будет университет, – угрюмо сказал Чагатай.
