Пять крытых ходов: галлерей, в которых можно было ходить, сидеть, лежать больным, защищенным от непогоды и солнечного жара.
«Вифаза (Вифезда) и ныне еще называется» (Евсевий), и в V веке еще показывали пять портиков купальни.
В них лежало и пр.: целебный источник этот привлекал к себе множество больных всякого рода (как примеры разнообразия болезни указаны: слепота, хромота, сухотка), которые и помещались в нарочито устроенных тут галлереях. Может быть, они приходили или их приводили и приносили туда, только по временам, когда ожидали движения воды, может быть, некоторые оставались долгое время в этом ожидании.
Ибо ангел господень и пр.: источник имел целительную силу не всегда, а только по временам, именно когда ангел господень сходил в него и возмущал воду, и был целебен не для всех, а кто прежде по возмущении воды входил в него, следовательно лишь на короткое время, но зато исцелял от всяких болезней. Из повествования не видно, чтобы ангел в видимом образе сходил по временам в источник и возмущал его воду; это было не видимое для других, но созерцаемое духовным оком апостола действие ангела; больные же и прочие только по возмущении воды узнавали, что время входить в нее, чтобы получить исцеление. Священные писатели и иудеи вообще приписывали особенные видимые благодеяния Божии, являемые в известных силах и действиях природы, особенному служению и действию ангелов, которым назначено от Бога управление теми или другими стихиями природы. То, что для других — действия стихий природы, для их просветленного взора — действия ангелов, поставленных над теми или другими стихиями природы. Источник, как многие минеральные источники, излечивал разные болезни, не поддающиеся действию других обычных средств, и, как некоторые из таковых источников, действовал особенно сильно но временам, периодически. Кажется, в этом источнике вода по временам проторгалась с особенною силою и изобилием и вследствие этого возмущалась, делалась мутною (или красною — кровавою), как говорит Евсевий, и в это время делалась особенно сильною для излечения различных болезней. Это проторжение в особом изобилии было невидимым действием ангела Божия, которое протолковал таким образом тайновидец апостол; для других же оно было обычным действием стихий природы, как, кажется, и для исцеленного тут Христом больного казалось.
Кто первый входил: кажется, выражение не показывает, что именно только один получал выздоровление, первый, кто входил в воду по возмущении ее; а вообще, что вода только непосредственно по возмущении оказывала особенное необыкновенное целебное свойство, а затем теряла свое энергическое действие, и только успевшие войти в нее непосредственно по возмущении выздоравливали; потом вода теряла такую силу и не оказывала такого чрезвычайного действия.
Тот выздоравливал: из речи повествователя не видно, чтобы выздоравливание происходило внезапно, вдруг, непосредственно чудесное, как при исцелении больных спасителем; может быть, оно было постепенное, которому целительным ключом давался только первый толчок. В этом последнем случае поразительнее было мгновенное исцеление спасителем недужного, лежавшего тут.
Находившийся в болезни: неизвестно, в какой; как видно из дальнейшего, он не мог свободно ходить, был расслаблен ногами и лежал тридцать восемь лет, т. е. был болен 38 лет, а не от роду имел столько. Долговременность и, как видно, неизлечимость болезни делали особенно поразительным совершившееся над ним чудо исцеления.
Узнав, что лежит уже долгое время: или от других бывших тут, или непосредственно по своему божественному всеведению; лежит, т. е. находится в болезни.
Хочешь ли быть здоров: вопрос, имеющий целью возбудить энергию веры больного. Самая необходимость вопроса заставляла больного сосредоточить свою мысль и устремить ее к лицу вопрошающему и ожидать от него помощи. Но, как видно, больной не понял, к чему ведет речь его собеседник, обращается мыслью к целебному источнику и как бы жалуется, что не может воспользоваться его целительною силою.
Так, господи: т. е. хочу быть здоровым, но не имею человека, который бы помог мне исцелиться в этой купальне, когда возмутится вода.
Когда же прихожу: больной ходил, но медленно, и не успевал предупредить других, а другие его предупреждали и предвосхищали у него выздоровление. Он отвечает весьма кротко, не высказывая никакой хулы, не отвергает Христа, как бы предложившего неуместный вопрос, не проклинает день своего рождения, как мы, малодушные, делаем и притом в болезнях легчайших, но отвечает кротко и робко.
Встань и пр.: Господь умилосердился над страдавшим так долго и, прозревая в нем веру, всемогущим словом своим исцеляет его.
Возьми постель и пр.: смотри примечание к Матф. IX, 6—7.
Вот что говорит об этом Рейс (Нов. 3., ч. VI, стр. 166):
Так как писатель не означает точно времени года, когда произошло это событие, то было бы бесполезно строить разные предположения относительно праздника, о каком идет здесь речь. Переписчики, вычеркивавшие тут член, были, очевидно, того же мнения (какой-то праздник). Праздник, по ходу изложения, мог быть одним из тех, когда иудеи собирались в Иерусалиме, — преимущественно, пасха. Но нет никакой необходимости признавать его непременно пасхой; то был просто праздник, на который пришел Иисус, а об Иисусе в этом Евангелии рассказывается, что он вообще являлся на праздники. Член этот мог затруднять читателей, но его не для чего было бы прибавлять, если бы его не было в подлиннике. Против предположения пасхи можно было бы возразить, главным образом, тем, что у нас получилось бы тогда одною пасхою больше, а мы имеем самые решительные доводы за то, что Иисус не мог жить и странствовать так долго. Ввиду этого приходится остановиться на том предположении, что то был праздник пурим, бывающий в феврале или в марте (еврейские сатурналии).
В повествовании не имеется никаких данных о местонахождении и устройстве водоема Вифезда. Место, носящее теперь это название, не носит никаких следов древних крытых ходов и там нет более воды. Овечьи ворота находились, вероятно, на северо-востоке, по соседству с храмом.
Что касается физического явления, происходившего в водоеме (местное перемежающееся кипение источника), то, повидимому, уже в древности то объяснение, какое дает ему писатель, возбуждало сомнения. В некоторых манускриптах и древних переводах опущены последние слова 3-го стиха (ожидающих и т. д.), в других — весь 4-й стих, а в некоторых все эти части текста. Значительное число современных критиков признает, что этих свидетельств достаточно даже для того, чтобы признать и другие соответствующие этим местам выражения за чуждые первоначальному тексту. Тогда надо будет предположить, что мы имеем здесь дело с какой-нибудь иудейской или христианской легендой, которая попала в текст для объяснения того, что говорит больной в ст. 7, но которая, вообще говоря, была бы недостойна апостола.
На первый взгляд, это предположение представляется довольно правдоподобным. И евреи и христиане не задумывались перед признанием вмешательства ангелов в дела этого мира, и едва ли кто из них стал бы исключать эту легенду из текста, если бы она действительно была включена автором. Однако можно представить серьезные доводы и в защиту противоположного мнения. Вопрос не в том, можно ли дать естественное объяснение явлению и держался ли Иоанн народного взгляда. Желательно знать, требует ли всё его изложение того, чтобы включены были в текст сомнительные выражения, или их можно опустить, не нарушая связности целого. Ведь далее автор говорит о возмущении воды, как о чем-то известном своим читателям; он влагает в уста больного слова, которыми предполагается уже, что читатель знает о том исключительном условии, от которого зависело исцеление. Мы спросим здесь автора, — который в другом месте объясняет своим читателям подробности, известные всем евреям и особенно иерусалимским евреям, просто потому, что он писал не для евреев, — мог ли он предполагать, чтобы иностранцы знали своеобразную природу источника в Вифезде, столь отличавшую его от других источников, которыми пользовались тогда для сохранения здоровья? Очевидно, нет. Он должен был сделать предварительные пояснения, и ст. 7-й делается непонятным, когда исключают 4-й стих и половину 3-го. Ввиду этого мы признаем, что они исключены были в более позднее время, как и не менее замечательные 43-й и 44-й стихи 22-й главы от Луки. В самом явлении, как оно описано в Евангелии, нет ничего странного; вполне возможно, что действие ключа было особенно сильно на ограниченном пространстве отверстия. Нам делали упрек в желании сохранить здесь вульгарный текст ради удовольствия приписать апостолу суеверие. Но если признать, что апостолы выказывают свое суеверие, допуская вмешательство ангелов в область физических явлений, то для устранения такого упрека нужно было бы исключить также немало других мест Евангелия.
