Отчет рабов — это состояние тех, которые имели разумение, как зерно. Отчет первых двух рабов — это состояние тех, которые удержали в себе разумение, как зерна на доброй земле; награда их есть соединение с хозяином. Отчет последнего раба — это состояние того, который, имея разумение, не удержал его, как зерна на дороге, на камнях и в репьях. Он ненужный раб, его нет для разумения. Земляки, не признавшие царя — это люди вне разумения, их тоже нет для разумения.
Гривна — это разумение в человеке. Тот работник, который работал над этой гривной, тот приобрел, исполнил волю хозяина, хозяин принял его в товарищи, он соединился с хозяином.
Разумение и жизнь остались разумением и жизнью. Но злой работник спрятал свою гривну, он сказал себе: не хочу знать хозяина, хочу на себя работать, но хозяйская гривна обличила его, и он, чтобы не думать о хозяине, зарыл эту гривну. Злому работнику дана жизнь разумения, но он не хочет работать на нее, он думает, что она чужая и не нужна ему, и он прячет ее сам от себя, чтобы можно было работать для плоти, для пищи телесной, а не для исполнения воли хозяина. Злой работник не понял того, что гривна — жизнь разумения — дана не для хозяина, а для него самого. Он сказал себе: «хозяин хочет взять у меня то, чего он не давал мне, — плотские радости: так не дам же их ему, а буду жить для них. А жизнь разумения, какая есть, такая и будет». Но хозяин пришел и, увидав, что жизнь разумения не растет в человеке этом, отнял ее.
Семя духа Божия посеяно равно во всех сердцах, и каждый человек может увеличить в себе это семя духа. Каждый предоставлен самому себе. Бог дал каждому духа. Одни, получив этот дух, полюбили его, возрастили в себе, удвоили и дали плод каждый по силам; но другие, как те, которые объявили владетелю, что не хотят быть под его властью, как тот последний раб, сказали себе: за что отдам я плотскую свою жизнь, плотские наслаждения ради духа, который не мой. Он хочет, чтобы я ради этого духа отдал ему то, чего он не давал мне, — плотскую мою жизнь. А лучше я спрячу подальше этот зародыш духа, данный мне, и буду жить плотью. Но он потерял и последний зародыш духа Божия, и плотская жизнь его кончилась смертью.
Жизнь разлита во всех. Тот, кто сознает в себе сына человеческого, будет жить жизнью истинной, тот приобретет жизнь истинную. Жизнь же истинная не может быть ни больше, ни меньше. Если в жизни земной нам кажутся одни люди имеющими больше, а другие меньше, одни пять гривен, другие две и одну, то для жизни истинной они все равны, они все существуют в радости хозяина. Только тот, кто зарыл эту жизнь, тот сам себя лишает жизни и выходит из области света в тьму.
Притча эта выражает еще и то, что людские понятия о справедливости не приложимы к вопросу жизни и смерти.
Понятие ветхозаветное о том, что за такие-то дела Бог награждает, за такие-то наказывает — ложно. Нет ни наград, ни наказаний. Кто держится жизни, тому дается еще больше; кто не держится жизни, у того последняя отнимется. Как и в начале Евангелия, так и в беседе с Никодимом, так и во всех притчах и беседах Иисус говорит одно, что жизнь есть только разумение. Жизнь только настолько жизнь, насколько она есть разумение. Жизнь животную Иисус называет смертью, и потому так называет, что она и точно только момент, кончающийся вечною смертью. И потому не надо думать, что человек с своими руками, ногами, весь живой. Живое только то, что сознает свое божество. Люди не должны смотреть на себя, как на живые существа, только потому, что они движутся, едят, но только потому, что они сознают себя сынами Бога. Где начало того всего мира земного, мы не знаем и не можем знать. Всё, что мы знаем, это то разумение, которое дано нам, и им мы только можем жить. Владелец дал свои гривны людям, оставил их в своем владении и ушел. Бог вложил людям свое разумение и оставил их в мире смерти. Если люди и не чувствуют над собою власть владетеля, то все-таки у них есть те гривны владельца их, которые даны им, и им надо что-нибудь делать с ними. Людям дано разумение. Оно дано в размере, но оно дано всем, и им надо что-нибудь с ним делать. И каждый делает с этим разумением, что хочет. Один работает много, другой меньше, третий ничего не делает, четвертый и вовсе не признает его. Но дело не в том, что он сработал, но в том, что он понял, что в нем жизнь, и работал над тем, что есть жизнь, стремился увеличить жизнь.
И с людьми совершается совсем не то, что мы привыкли считать справедливым, т. е. чтобы за большой труд была соответственная награда, чтобы человек, ничего вредного не сделавший, не пострадал, чтобы человек отвечал за то, в чем он виноват.
Всё это так, когда мы себе представляем какую-то власть человеческую, казнящую за то, что мы считаем дурным, и награждающую за то, что мы считаем хорошим, но это не так, когда мы созерцаем самую сущность жизни.
С самого начала и до конца Иисус говорит, что никаких наград и наказаний ни от людей, ни от Бога быть не может. Истинное благо есть разумение, само в себе и цель, и средство, и жизнь. Стало быть, кто имеет разумение и в него перенес свою жизнь, тот имеет жизнь. Кто не имеет и не в него кладет свои усилия, тот не имеет жизни.
С общей точки зрения: хотя и много попадет зерен на камни и на дороги, — другие зерна, попавшие на хорошую землю, наверстают, и урожай будет. И не виновато, и не наказано зерно, упавшее на камни и на дорогу, и не награждены те, которые попали в добрую землю; но для того, чтобы был урожай, упавшие на добрую землю должны родить сам-пятьдесят и больше. Разумение в мире вообще возвращается к Богу, хотя и много человеческих существ живут без этого разумения, многие выносят это разумение и увеличивают его себе. С личной точки зрения: каждому дана гривна, нельзя забыть про нее. Если забудешь, то покажешь, что она не нужна тебе, и ее возьмут у тебя. Если забыл, как тот раб, и станешь утверждать свою справедливость, то сам себя обвинишь. На что же тебе ее, коли ты зарыл ее? Ее отдать надо тому, кто заработал на ней. Разумение есть в каждом, оно — жизнь.
Если ты не хочешь идти к жизни, то жизнь уйдет от тебя. Нет наград, нет наказаний для людей. Не люди живут для себя. Если бы они жили для себя, то были бы награды и наказания для них. Не люди живут для себя, а Бог в людях живет для себя. Если человек живет для Бога, то он живет. Если он живет для себя, без Бога, то он не живет, и как жить нельзя ни меньше, ни больше, так и не жить нельзя ни меньше, ни больше, человек живет или не живет. Тут нет ни наказания, ни награды, а есть жизнь и смерть.
Учение Христа есть только учение о том, что жизнь, что смерть. Жизнь — разумение, остальное — смерть.
О ХЛЕБЕ ЖИЗНИ
Ἐν δὲ τῷ μεταξὺ ἠρώτων αὐτὸν οἱ μαθηταὶ λέγοντες Ραββ, φάγε·
Ὁ δὲ εἶπεν αὐτοῖς· Ἐγὼ βρῶσιν ἔχω φαγεῖν, ἣν ὑμεῖς οὐϰ οἴδατε.
Ἔλεγον οὖν οἱ μαθηταὶ πρὸς ἀλλήλους Μή τις ἤνεγϰεν αὐτῷ φαγεῖν;
Λέγει αὐτοῖς ὁ Ιησοῦς Ἐμὸν βρῶμά ἐστιν, ἵνα ποιῶ τὸ θέλημα τοῦ πέμψαντός με ϰαὶ τελειώσω αὐτοῦ τὸ ἔργον.
Οὐχ ὑμεῖς λέγετε, ὅτι ἔτι τετράμηνός ἐστι ϰαὶ ὁ θερισμὸς ἔρχεται; ἰδοὺ, λέγω ὑμῖν, ἐπάρατε τοὺς ὀφθαλμοὺς ὑμῶν ϰαὶ θεάσασθε τάς χώρας, ὅτι λευϰαί εἰσι πρὸς θερισμὸν. ἤδη.
Καὶ ὁ θερίζων μισθὸν λαμβάνει ϰαὶ συνάγει ϰαρπὸν εἰς ζωὴν αἰώνιον, ἵνα ϰαὶ ὁ σπείρων ὁμοῦ χαίρῃ ϰαὶ ὁ θερίζων.
Ἐν γὰρ τούτῳ ὁ λόγος ἐστὶν ὁ ἀληθινὸς, ὅτι ἄλλος ἐστὶν ὁ σπείρων ϰαὶ ἄλλος ὁ θερίζων.
Ἐγὼ ἀπέστειλα ὑμᾶς θερίζειν, ὃ οὐχ ὑμεῖς ϰεϰοπιάϰατε· ἄλλοι ϰεϰοπιάϰασι, ϰαὶ ὑμεῖς εἰς τὸν ϰόπον αὐτῶν εἰσεληλύθατε.
Ин. IV, 31. Между тем ученики просили его, говоря: Равви! Равви, ешь!
И вот раз спросили его ученики: Учитель, ел ты?
32. Но он сказал им: у меня есть пища, которой вы не знаете.
Он же сказал им: у меня еда такая, какую вы не знаете.
33. Посему ученики говорили между собою: разве кто принес ему есть?
И заговорили друг дружке ученики: или кто приносил ему есть?
34. Иисус говорит им: моя пища есть творить волю пославшего меня и совершить дело его.
И сказал им Иисус: моя еда это то, что я делаю волю того, кто послал меня, и исполняю его дела.
35. Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве.
Не говорите, что еще четыре месяца и жатва придет. Вот говорю вам, поднимите глаза и смотрите на поля, что побелели уже к жатве.
36. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что1 и сеющий и жнущий вместе радоваться будут.
И тот, кто жнет, тому платят, и он собирает плод в жизнь невременную, так что тот, кто сеял, вместе радуется с тем, кто жнет.
37. Ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнет.
Потому что верна пословица, что сеет один, а собирает другой.
38. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились;2 другие трудились, а вы вошли в труд их.
Я учу вас жать то, над чем не вы мучились. Другие мучились, а вы в чужом труде стали участниками.
