жила с родителями, у них в доме вечно не хватало даже еды, а уж когда стала подрастать Эви, положение стало и вовсе отчаянным. Между тем, новое оружие, создаваемое Дэвидом Артино, было чрезвычайно ценным. Он мог бы продать звезду и получить большие деньги.
Но это казалось Нове неправильным.
В ее памяти мелькнула тень воспоминания. В день, когда убили ее родителей, отец говорил с ней. О своей надежде на то, что браслет поможет исцелить раны, нанесенные миру.
И что же все это значило?
Ледяными от волнения пальцами Нова застегнула браслет на запястье. Она не могла забыть, какую мощь продемонстрировала звезда, наполнив энергией хромовое копье. А потом помогла ей уничтожить несокрушимый ящик.
А если звезда действительно была задумана как оружие, то для кого отец ее создал? Для Аса, чтобы использовать против Отступников? Отступники обещали защитить их семью от банды Тараканов (хотя в глубине души Нова всегда недоумевала: почему родители обратились за помощью к ним, а не к Асу и Анархистам?). Возможно, ее родные уже тогда поняли, что Отступникам нельзя доверять. И, возможно, поэтому ее отец сделал оружие даже более могущественное, чем шлем.
Оружие, достаточно сильное, чтобы сразить даже непобедимого Капитана Хрома.
Глава тридцатая
С тех пор как Нову выпустили из Крэгмура, Адриан ее почти не видел. Чувство вины за то, что он ей не поверил, с каждым днем росло, и к нему примешивался еще и страх, что он все испортил. Больше всего ему хотелось вернуться в ту ночь, когда Нова заснула в его доме. Вместе им было так хорошо и спокойно. Адриан чувствовал, что может рассказать Нове о чем угодно, и чувствовал такое же доверие с ее стороны. Он начал думать тогда, что, возможно, даже влюбляется в нее.
Но теперь… теперь все изменилось, и это была целиком его вина.
Вот уже несколько вечеров Нова пропускала дежурства патрульного отряда, и после всего, что ей пришлось пережить, Адриан не мог ее в этом винить. Пару раз они пересекались в Штабе, но короткие диалоги были скованными и неловкими. Адриан не раз почти решался рассказать ей о Страже. Ему казалось, что если он раскроет ей свой самый большой секрет, Нова поймет, насколько он ей доверяет.
Но каждый раз вспоминая, с каким отвращением она произносила имя Стража, он понимал, что еще не время.
Кошмар не появлялась с того дня, когда она украла его рисунки, и от этого Адриану было еще тревожнее. Он не сомневался, что та готовится нанести следующий удар.
До начала казни Аса Анархии оставались считаные часы, но Адриан почти не сомневался, что налета злодейки следует ожидать раньше. Он надеялся, что Кошмар не настолько самонадеянна, чтобы атаковать во время церемонии, на которой должны были присутствовать почти все Отступники города. Но с другой стороны, эта преступница никогда не боялась серьезно рисковать.
По бетонной лестнице, разделяющей трибуны на сектора, Адриан спустился к арене – той самой, на которой проходили ежегодные испытания Отступников. Сегодня на трибунах было вовсе не так многолюдно, как во время испытаний. Сегодняшнее событие не предназначалось для широкой публики – на презентацию нового оружия и на казнь Аса Анархии пригласили только Отступников и представителей СМИ.
Раньше Адриан никогда не бывал на зрительских трибунах, только на поле. Оттуда все выглядело совершенно иначе – толпа гудела, и от ее энергии волоски на руках вставали дыбом, а видя поле сверху, он невольно чувствовал себя сторонним наблюдателем, а не участником. Собственно говоря, так и было.
Он Отступник, но никак лично не участвует в презентации Агента N. В нейтрализации нескольких десятков злодеев. В казни Аса Анархии.
Зато его родители, как всегда, будут в центре внимания. Адриан уже видел на поле Саймона, тот вместе с Цунами отвечал на вопросы журналистов.
Заметив в первом ряду Оскара и Данну, Адриан поспешно преодолел оставшиеся ступеньки и сел рядом с ними.
– Привет! А где же Руби?
– Пока не подошла, – Оскар оглядел трибуны, словно искал ее, а потом заговорщически наклонился к Адриану. – Пока ее нет, можно мне спросить тебя кое о чем? Хочу узнать твое мнение.
– Что, моего мнения тебе мало? – Данна потянулась, закинув руки за голову.
Оскар пожал плечами.
– Просто я подхожу к делу обстоятельно.
– Надеюсь, ты не о стихах? – спросил Адриан.
– Кое о чем получше. Смотри, – Оскар изобразил, что стреляет с обеих рук, целясь указательными пальцами в воздух. Из левого пальца вырвалась струя дыма, образовавшая в нескольких футах от них полупрозрачное сердце. Следом из правого пальца вылетела стрела и пронзила его. Картинка повисела в воздухе несколько секунд, и дым рассеялся.
– И еще я подумал, что могу сопроводить это словами, чем-то вроде: Привет, Руби… ты мне очень нравишься! Так сильно, что при одной мысли об этом я боюсь извергнуть на эти сиденья такос, которые ел на завтрак.
– Вдохновенно, – буркнула Данна, а Отступники из соседнего ряда обеспокоенно покосились на Оскара.
– По крайней мере, это честно, – вздохнул Оскар. – А я где-то читал, что честность – краеугольный камень здоровых отношений.
Адриан почесал затылок.
– В любом случае, – продолжал Оскар, – я еще работаю над этим. Мне кажется, что это будет похоже на то, как раньше на всяких спортивных мероприятиях самолеты делали надписи в небе. Так что ты думаешь? Я про идею в целом, а не про то, что меня стошнит.
Взглянув на Данну, Адриан успел увидеть, как она закатила глаза.
– Ты что же, хочешь с этим выступить сегодня?
– Почему бы нет, – Оскар потер ладони. – Я мог бы сделать сердце намного крупнее, повесить его где-нибудь над главным экраном, пусть все видят. На самом деле, я связывался с Советом и узнавал, нельзя ли мне вывести сообщение на экран до того, как начнется вся эта история с Агентом N, но мне отказали. Гром-птица – вообще не романтичная.
– Оскар, – возмутился Адриан. – Здесь собираются лишить суперспособностей опаснейших для общества злодеев, а потом еще и казнить кое-кого.
Оскар долго изучал его с бесстрастным лицом.
– Так ты считаешь, это было бы пошло?
– Самую малость, знаешь.
– Я тебе говорила, – сказала Данна.
Оскар недовольно откинулся на спинку пластикового сиденья.
– Вы хоть представляете, как трудно найти подходящий момент для волнующего признания? Такое впечатление, что постоянно то кого-нибудь сажают, то освобождают, то мы задерживаем преступника, то вырубаем злодея… Сплошная суматоха! Человеку буквально некогда объясниться.
– Ты бы мог попробовать обойтись без волнующих признаний, – процедила Данна. – Просто пригласи ее
