— Будет, если он совершит ту же ошибку, что и я.
— Что за ошибка?
Он пожал плечами с несчастным видом.
— Я знал, что ты была несчастна, и стоял в стороне. Я ничего не предпринял, потому что был эгоистичным мудаком, который не хотел терять свою группу.
Старая боль вспыхнула с новой силой.
— Я думаю, что в конце концов мы оба предпочли группу друг другу. — Мики вздохнул. — Я отпускаю все это дерьмо, и ты тоже должна это сделать. Но никогда не должна забывать. На этот раз ты должна выбрать парня, который больше заботится о твоем счастье, чем о своем собственном. Обещай мне, что ты это сделаешь.
Часть меня любила его за эти слова, но другая часть возмущалась. Потому что в глубине души я знала, что это обещание отнимет у меня Киллиана.
— Скай, обещай мне, — настаивал он.
Зная, что он был прав, зная, что это правильно, я прошептала:
— Обещаю.
ГЛАВА 29
Я поднималась и опускалась над Киллианом, издавая короткие и прерывистые стоны. Одна его рука ласкала мою правую грудь, и шершавые кончики пальцев вызывали восхитительное покалывание, а другая крепко сжимала мое левое бедро.
Я скакала на Киллиане, опираясь ладонью в его твердую грудь, и все время, пока наши тела оставались единым целым, мы не отрывали глаз друг от друга. Его взгляд горел желанием, потребностью, обладанием. Напряжение внутри меня усиливалось. Я медленно покачивалась, толстый ствол скользил внутрь и наружу дразнящими томными движениями, которые постепенно уносили нас к забвению на изысканно медленных американских горках.
— Киллиан, — простонала я, чувствуя, как приближается оргазм. Я скользнула руками вниз по его груди, большими пальцами задев соски.
Выражение его лица стало жестким, и он практически оскалил на меня зубы.
— Сильнее, — прорычал он, дернув меня за бедро.
Я покачала головой, дразняще прижимаясь к нему.
— Скайлар. — Он сжал мою грудь. — Еще.
— Мне нравится так.
Напряжение достигло критической точки. Мои бедра сами по себе задвигались быстрее — тело жаждало мгновенного удовлетворения, теперь, когда оно было так близко.
Блаженство пронзило меня, и я на мгновение замерла над Киллианом, затем с вскриком освобождения содрогнулась вокруг него.
Неожиданно пространство закрутилось, и я обнаружила, что лежу спиной на кровати, а мои руки зажаты по обе стороны от головы. Киллиан поймал волну моего оргазма, входя в меня сильными быстрыми толчками. Я почувствовала, как жар подхватил остаточные искры моего первого оргазма, и вспыхнул ярким пламенем во втором.
— О боже… — Я откинула голову на подушку.
Киллиан с яростным взглядом продолжал вколачиваться в меня.
— О, черт, — гортанно выругался он. — Блядь, Скайлар!
Крепкие бедра замерли, а затем тело Киллиана сильно дернулось. Его член запульсировал и набух внутри меня. Я почувствовала теплый выброс спермы, и Киллиан ослабил хватку на моих запястьях. Он расслабился во мне.
Слишком тяжелый, но восхитительный груз.
Я потерлась ногой о мужскую мускулистую икру.
— У тебя проблемы с контролем, — поддразнила я с ленцой, мой голос звучал хрипло.
Киллиан поднял голову, черты его лица расслабились.
— Ты трахнула меня, как хотела. А я трахнул тебя, как хотел я. Баш на баш.
Я лениво улыбнулась, потому что он был прав.
— Ну, ладно.
Киллиан подарил быстрый сладкий поцелуй, затем скатился с меня и улегся на спину, закинув руки за голову.
— Это был какой-то странный день.
Точно сказано. После визита Мики и Брэндона на лейбл я попрощался с ними, расстроенная, что не смогу проводить их в аэропорт. Мы договорились созваниваться, и парни пообещали, что попросят Остина связаться со мной, как только он вернется в страну современных технологий.
— «На ветру» потрясающе звучит.
Было странно гордиться песней, которая была написана с такой болью, но я очень гордилась ею. Тем не менее, для меня было важно, чтобы Киллиан знал, что я больше так не чувствую.
— Вчера я написала новую песню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Серьезно?
— Угу.
Я повернула голову на подушке и посмотрела на него. Было ли когда-нибудь время, когда этот мужчина не казался мне красивым? Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его подбородку.
Киллиан с любопытством покосился на меня.
— Могу я услышать?
— Да.
Я привстала и соскользнула с кровати. Ненадолго исчезла в ванной, чтобы привести себя в порядок, а затем, покачивая бедрами, неторопливо направилась в гостиную.
— Ты собираешься петь голышом? — крикнул мне вслед Киллиан, затем послышался шелест постельного белья.
В квартире было тепло, и никто не мог видеть нас здесь, наверху, так что я не видела смысла надевать одежду, когда мне не терпелось спеть свою песню. Отчасти это было нервное беспокойство. Я хотела сделать это до того, как потеряю храбрость.
Я села на стул, закинула ногу на ногу и положила гитару на колено. Киллиан вышел из спальни в одних боксерах. Увидев меня, он прислонился к стене и скрестил лодыжки. Хотя его поза была расслабленной, выражение лица было тревожным, прожигающим и наполненным эмоциями.
— Этот твой образ будет отпечатан в моем мозгу до самой моей смерти, — сказал он хриплым голосом.
Я мягко улыбнулась, в груди все наполнилось любовью.
— Правда?
Киллиан кивнул с серьезным выражением лица.
— Правда.
Не в первый раз я чуть не выпалила, что люблю его. Потом я поняла, что это не имеет значения, потому что песня, которую спою, была в значительной степени любовным посланием.
Я набрала вступительные аккорды, полился легкий бодрый звук. В моем представлении это должна быть мелодия, к припеву переходящая в крещендо, что во внестудийном пространстве невозможно было добиться такого эффекта. Но в данный момент это не имело значения.
Все, что имело значение — петь для Киллиана.
Я была бетоном, стоящим на месте,
Зацементировано сердце, замурована душа.
Но были трещины, которых я не видела,
Через них моя песня звала.
Река услышала меня и пришла за мной.
Там, в камне, я была холодна,
А ты, сидя на троне, был еще холоднее
Ледяных волн, что затопили меня…
чтобы освободить мою песню для тебя.
Река услышала меня и пришла за мной.
И понесла меня к водопаду.
Я чувствую дыхание ветра своей кожей,
Мое сердце бьется в такт.
Моя душа в свободном падении,
Но перед самым приземлением
Твои руки ловят меня.
Я жива, и это все твоя вина,
Кровь бьет ключом, обжигая жаром.
Плохо, что я становлюсь зависимой,
Быть в сознании, быть с тобой.
Река услышала меня и пришла за мной.
И понесла меня к водопаду.
Я чувствую дыхание ветра своей кожей,
Я чувствую дыхание ветра своей кожей,
Мое сердце бьется в такт.
Моя душа в свободном падении,
Но перед самым приземлением
Твои руки ловят меня.
Ты в моем сердце, ты как пульс.
Ты воздух, который я пью на вдохе.
Ты поток, который освободил меня.
Водопад, в котором я с радостью утону.
Я чувствую дыхание ветра своей кожей,
Мое сердце бьется в такт.
Душа в свободном падении,
Но перед самым приземлением
Твои руки ловят меня.
Река услышала меня и пришла за мной.
