матерью прошли хорошо. Питер смотрел на своих любимых женщин, которые обсуждали покрой мантии для церемонии бракосочетания, и был счастлив, хотя его и не покидала неясная тревога. Питер целенаправленно развивал подобную чувствительность. Его анимагической формой была крыса. Животное с весьма сильным инстинктом выживания. Не сказать, что это было какое-то полноценное прорицание, на которое Питер ходил в Хогвартсе, но он учился видеть Знаки. Ощущал на уровне запахов ложь и обман. Слышал на какой-то определённой магической волне тонкое потрескивание, когда была угроза или от кого-то исходил негатив. Когда в твоих врагах может оказаться один из сильнейших и влиятельнейших волшебников современности, вольно или невольно научишься прислушиваться к интуиции и инстинктам. Всё это, а также личное упорство, труд и бдительность, позволили стать Питеру лучшим в программе, несмотря на то, что среди кадетов были более выносливые и более одарённые магически. Впрочем, с последним можно было и поспорить, так как Питер знал очень много заклинаний на все случаи жизни. А на последний день рождения получил в подарок от не забывающего его Сириуса Блэка замечательную книгу с боевыми, поисковыми и защитными чарами, которые могли весьма пригодиться в будущей профессии.
Питер знал, что Сириус помог устроиться и Римусу Люпину. Конечно, оборотням было трудно найти работу в магическом мире, но у Блэков были хорошие связи. Римус работал на звериной ферме у семьи Илопс в Ньюкасле. В основном Илопсы занимались разведением почтовых сов, но также содержали и некоторых редких животных и птиц в основном для продажи ингредиентов в аптеки или материалов тому же магазину перьев, расположенному в Хогсмиде.
Периодически Питер встречался с Римусом, и они делились новостями. Им обоим было очень жаль отца Сириуса — мистера Ориона Блэка, и не только потому, что это отец их друга. После изобретения Снейпом той чудесной сыворотки Орион Блэк обратился в Департамент регулирования и контроля магических популяций с предложением о том, чтобы снять с оборотней статус «тёмных тварей».
Предложил раздавать оборотням антиликантропное зелье хотя бы первое время бесплатно, даже готов был сам его варить или спонсировать зельеваров и аптекарей. Таким образом обезопасить магическое общество. Сделать оборотней безвредными в три дня полнолуния. Дать официальную работу оборотням, не заставляя этот магический народ постоянно рисковать нарушением Статута Секретности, чтобы прокормить себя и свою семью. В кулуарах Министерства развернулась целая дискуссия, было много недовольных из-за этого проекта, кто-то считал, что Блэк хочет заработать себе популярность или как-то к своей выгоде использовать оборотней. Даже были странные слухи о том, что чистокровные попросту хотят потравить всех оборотней своими зельями. Впрочем, Блэки были слишком значимой фамилией, чтобы люди поверили подобной нелепице. Широкая общественность об этом почти ничего не знала, пресса предпочитала писать совсем о другом. Питеру же рассказывал Римус, обрадованный, что, возможно, что-то в ближайшее время изменится и ему не придётся всегда скрываться и таиться. Друг очень переживал, что его отец постоянно рискует своей карьерой: если вдруг станет известно о том, что Римус — оборотень, мистера Люпина ждало много неприятностей.
До газет эта инициатива с оборотнями так и не дошла, что было весьма странно, так как проект пусть и широко не афишировался, но разрабатывался Орионом Блэком около полутора лет. Как раз в начале февраля должна была собраться магическая палата, чтобы окончательно принять этот закон. Но полторы недели назад Орион Блэк внезапно погиб при очень странных обстоятельствах, а в газетах понаписали о старшем Блэке такое, что хотелось разыскать этих тупых репортёров и запихнуть их статьи им в глотки.
Вспомнилось, что Диггори сказал о том, что Питера хотел забрать на практику другой аврор по фамилии Моуди. Это отчего-то беспокоило. Прикрыв глаза, Питер начал вспоминать, как шёл за Диггори по Аврорату мимо столов, за которыми сидели стражи магического порядка. Диггори здоровался и говорил с коллегами о погоде. Остановился возле одного хмурого мужчины в возрасте, который что-то писал.
Сигналы интуиции стали отчётливей, и Питер мысленно рассматривал чужой стол, пытаясь найти то, что же его так зацепило. «Аластор Моуди» — гласила табличка, чуть заваленная бумагами. Значит, это тот самый «старик». Но было что-то ещё… Питер присмотрелся и обомлел.
Всё-таки он очень боялся, что его «обман» с письмом-пропуском вскроется и по устоявшейся привычке всё разузнал. Как оказалось, отказа попросту не могли прислать, как и «письма-пропуска»: это была какая-то ерунда. Документы в Министерство Магии отправляли в любом случае, так как там они какое-то время хранились в Архивах. А вот в программу зачисляли, если у тебя определённые отметки по нужным предметам. Все остальные проверки и различные тесты на пригодность к службе проводились уже после.
Будущим кадетам отправляли простые записки с местом встречи для зачисления, но его можно было узнать, и если подойти в Департамент Образования, так как если подошёл на место встречи и проходил по отметкам в списках, то тебя брали. Но если кадетов был «недобор», то брали и с отметками ниже «пропускных». У Джеймса тоже был «золотой пропуск», написанный тем же почерком, а вот все остальные ребята пришли без такого «сувенира».
Память у Питера была хорошая, и он постоянно её тренировал, и пусть «пропуск» через какое-то время пропал, почерк он запомнил хорошо, чтобы при случае найти хозяина той «шутки», которая чуть не стоила ему будущего.
Как оказалось, это был почерк этого самого Аластора Моуди.
Часть 3. Глава 2. Уеду
16 января, 1981 г.
Франция, Гренобль
Сергей с лёгким сожалением осмотрел свою мастерскую, в которой он тщательно прибрался, любовно перекладывая заготовки и коробочки с необходимыми мелочами. Несколько месяцев он всё обустраивал под себя, чуть ли не номенклатурный каталог составил для полок, подписал все ящички, рассортировал инструменты и с помощью магии зачаровал специальную тряпицу, чтобы инструменты всегда вставали в определённую последовательность и были под рукой, когда работаешь. Мастер Делакур только подивился, но инициативу одобрил и взял на вооружение для себя, а также хвалил Сергея за аккуратность и педантизм.
Тряпица не была полноценным артефактом, скорее просто удобным приспособлением, но если развить тему… Сергей, вздохнув, сложил её в ящик стола. Просто, когда что-то получается и ты чувствуешь это, увлечён так, что не замечаешь ни времени, ни